Сейчас он тут был один: время еще раннее, немногие так рвутся на работу.
— Госпожа! Свежий выпуск «Вестника Чародея»! Только отпечатан! Всего однушка!
Я вежливо отказалась, огибая мальчику.
— Ну госпожа! Такие новости в столице, ах, такие новости! Не пропустите!
— Всё нужное мне расскажут на работе, не боись, — хмыкнула я.
— А про флаг на Башне Магов? Что подменили на кровавое полотно с «шестеркой» и надписью «цифра неудачников!»?
Я аж споткнулась.
Мальчик засиял. Дразнясь, он махал у меня перед носом газетой, пока я пыталась нашарить в карманах монетку.
Хотя «газетой» — это сильно сказано. Всего один листок, внеурочный выпуск — видимо, специально про новую проказу Вира…
— Держи, — я протянула мальчику медяк.
Он пригляделся к портрету короля, тщательно попробовал его на зуб. И уже хотел отдать мне «Вестника», когда сзади паренька за плечо сцапал не пойми откуда взявшийся Ходящий.
Ну как «не пойми»…
Из воздуха, конечно, но об этом не все знают.
— Выпуск конфискуется в соответствии с приказом Его Величества Сайнора, — прожужжал искаженный голос.
Мальчик ойкнул, глаза его расширились.
Агент-теневик забрал мой свежекупленный листок, вырвал у паренька сумку с остальными копиями и совсем по-человечески, как нормальный гражданин, попёр по ступенькам вниз.
Правильно, не светить же Умениями перед газетчиком.
— Ой… — сказал мальчик. В голосе его паника (“шеф убьет!”) смешалась с восторгом (“железнолицый меня потрогал!”).
Потом газетчик перевел взгляд на меня, что-то прикинул и дёрнул прочь. Боялся, отберу монетку.
Я невнятно проворчала нечто эдакое заковыристое и пошла искать Селию.
Ладно.
Утешусь убийством. Не один преступник, так другой.
ГЛАВА 9. Так будет педагогичнее
Приказ: приостановить отправку выпускников Теневого факультета в Шолох. Причина: засекречено.
Канцелярия Университета имени Рэндома, Пик Волн, август прошлого года
Я стояла в Роще Грёз, что на краю Метелочного квартала, что на востоке Шолоха, что в Смаховом Лесу.
Передо мною рос каштан — огромный. На нём уютно размещался двухэтажный дом. Покатая крыша, окошки с ситцевыми занавесками, крыльцо… Но если ты споткнёшься на последнем, будь готов: до земли лететь далеко. Чтобы до нее добраться без потерь, «рекомендуется воспользоваться веревочной лестницей». Так и написано на табличке, прибитой к шершавому стволу.
А выше на той же табличке сказано: «Бродяга Сэмми, ресторан вересковой кухни».
— Дахху меня убьет, — пожаловалась я Патрициусу.
Кентавр, подвезший меня до места преступления, удивленно заржал:
— За что это, мадам?
— Он вчера так хотел сходить в это кафе… А мы с Кадией его отговорили. "Еще успеется!" А теперь хозяин заведения, — я сверилась с ведомственной папкой, — Гном по имени Сэммидик Гавентри, убит. Что в таких случаях происходит с малым бизнесом, Патрициус?
— Загибается малый бизнес, мадам.
— Вот-вот… Поэтому Дахху меня и убьёт, — я кисло посмотрела вверх.
В окошках «Бродяги Сэмми» виднелись силуэты коронера и Ищейки, прибывших на место преступления раньше меня.
— А вы это… — Патрициус замигал одним глазом, якобы заговорщицки, — У гнома книгу рецептов стащите. Улика мол. И подарите мастеру Дахху втихую. Чай, порадуется.
— Да это вообще-то статья, Патрициус, — хмыкнула я. Потом слезла с перевозчика и пошлепала к домику на дереве.
— Лучше б «статьей» было ваять такие скульптуры, мадам! — критически игогокнул кентавр.
Я с любопытством обернулась, что там у него? Волосатым пальцем Патрициус обвинительно указывал на хмурую, страшную, мхом обросшую статую горгульи, скрючившуюся у лесного колодца. Хищная зубастая морда смотрелась жутко даже поутру. Хотя, учитывая, какие грозовые тучи ползут с востока, скоро пейзаж будет под стать скульптурке.
Вот умеют же наши зодчие выбрать место для объекта искусства, а! Ну что этой горгулье делать в каштановой роще? Куда лучше она бы смотрелась где-нибудь в Чреве Шолоха, среди пугающих притонов…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я попрощалась с кентавром, пообещав не Дахху, но уже ему «стрельнуть» рецептик («всё дочкам, мадам, жеребята мои любят готовить») — прах с ней, со статьей, не все они мудрые, — и, кряхтя, полезла по верёвочной лесенке.
* * *
Господин Сэммидик Гавентри лежал в своей постели. Безнадежно мёртв. Синеватое лицо гнома, на две трети покрытое бородой, не выражало ничего, кроме спокойствия. И если чем-то может утешиться сердобольный детектив-Ловчий — то только этим.
— Убит во сне. Нас вызвал пекарь — подвез хлеба, а тут заперто, но окно разбито. Пекарю этого для паники хватило. Труп обнаружила уже Андрис. Причина смерти — удушение. На шее многочисленные синяки продолговатой формы, есть ранки — убийца брезговал маникюром, — оттарабанил юный, но лысый коронер с серьгой в носу. — Соскоб я взял, дам знать, как будет результат.
— Спасибо, Эш, — я улыбнулась свиду[1] и пошла кругом по комнате.
Спальня гнома располагалась аккурат над обеденным залом. Она была такой крохотной, что мы втроем: труп, свид и я — едва могли там разместиться. Большую часть дома господин Сэммидик отвёл под ресторан.
На винтовой лестничке, ведущей на первый этаж и прикрытой люком, раздались шаги подбитых железом сапог. Мгновение спустя дверца в полу открылась, и в проеме появилась взлохмаченная голова Андрис Йоукли. От Ищейки не отставал соблазнительный аромат сдобы — видимо, испуганный пекарь всё же оставил заказ…
— Йоу, Тинави! — сказала Андрис. — По уликам я ничего интересного не нашла.
— Что-то украли?
— Деньги и ценности на месте.
Я еще раз осмотрела благообразного, но мёртвого гнома, его посредственную спальню, изобилие рабочих книг. Мы с Андрис пооткрывали ящики, изучили платяной шкаф, резко пахнувший лавандой — от моли. Создавалось ощущение, что все интересы Сэммидика крутились исключительно вокруг кафе… Может, здесь и кроется разгадка?
В мусорной корзине я обнаружила стопку рваных рекламных листовок. Очень красивых. Их украшал орнамент из лиловых цветков. «Приходите к нам за секретным супом — такой суп вы не попробуете больше нигде! Он уникален!». Листовки были в досаде изодраны… Кажется, что-то с супом пошло не так.
— А на кухне всё в порядке? — я сощурилась. Андрис поправила воздухоплавательные очки, играющие у неё роль ободка для волос:
— Вроде да! Что теперь прикажешь?
— Пожалуйста, опроси наших информаторов: узнай, чем убитый занимался вечером. Еще: кто конкуренты его кафе…
Я подошла к окну и выглянула наружу. Роща Грёз была не слишком-то заселена.
Я вздохнула:
— Если найдешь хоть одного соседа — узнай, не слышал ли он ночью чего-то подозритель… Э-э-э, как это?! — я замерла и протёрла глаза.
Скульптура горгульи, примеченная кентавром, все еще крючилась у колодца, но… С другой от него стороны.
Заинтригованная, я раздала задания коллегам и вновь спустилась с дерева. Теперь горгулья, прах ее возьми, вообще исчезла.
— Ах ты ж зараза… — протянула я.
Я подошла к колодцу и всмотрелась в землю рядом. Но вряд ли это поможет. Горгульи умеют летать, а потому едва ли мне достанутся следы.
Хотя… Смотрите-ка. Похоже, долгие полеты — не про нашу статую: вон углубление от когтей. И вон еще подальше. Что горгулья, что курица, что человек, ей-небо… Все летают не так далеко и не так высоко, как надеются. И как справляться с этой разницей между тем, что мы хотим, и тем, что умеем?
Наверное, только тренировками. Собственно, как сделала горгулья.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ибо длина прыжков становилась больше от следа к следу. А значит, практика ей помогает.
Перед тем, как удалиться со своей охотой прочь из рощи, я обернулась.
— Андрис! — крикнула я, рупором приставив ладони ко рту.
— Йоу? — девушка опасно свесилась из окна ресторана.
— Ищи в показаниях горгулью! Фонтаны с горгульями, дома с горгульями — все с горгульями, где проходил гном. Теперь ты, Эш!