И опять Эвин только смотрел.
— Что-то не так?
— Нет, просто, когда ты ешь сладости, у тебя глаза словно светлее становятся…
— А! Да! Это от радости или когда мне хорошо-хорошо.
— Тогда приходи ко мне всегда! — неожиданно серьезно заявил юноша и даже сам себе смутился. По крайней мере, я заметила румянец на его щеках. — Я имел в виду, что можешь ко мне заходить, когда вновь проголодаешься. Могу помочь тебе с уроками, если что-то кажется трудным или не дается с первого раза. Я слышал, что у тебя боевая практика в связке с другими стихиями идет не так хорошо, а я сдал этот предмет на отлично в прошлом году.
— О! — искренне воскликнула, конечно, соглашаясь. — Тогда позанимайся со мной. А я… я научу говорить тебя с камнями.
— С камнями? — в удивление приподнял брови маг земли. — Но на это способны только магистры земли.
— Я тоже способна. Это мой дар! И я обещаю тебе помочь слышать камни! — с восторгом выпалила, понимая, что тарелка у меня вновь пуста. Однако в третий раз просить не стала, понимая, что это наверное будет уже слишком, да и я теперь чувствовала неприятную тяжесть в животе. Зря так много съела.
— Ты такая замухрышка, — ласково проговорил Эвин, вдруг вставая и скрываясь за второй дверью. Я услышала только шум воды и поняла — там купальня! А мне приходиться в общие душевые ходить. Я даже и не знала, что есть комнаты с отдельными ваннами.
Вернулся Эвин с намоченной салфеткой, сел рядом и все с той же теплой улыбкой вытер уголки моих губ. Я так и застыла, глядя на него широко распахнутыми глазами. А он только рассмеялся моему удивлению и опять взъерошил мне волосы. После встал, отнес салфетку и вернулся обратно.
— Эвин, а ты можешь объяснить, что все-таки у вас можно, а что нет? — я окончательно запуталась, уже ничего не понимая. — Обниматься нельзя, проявлять искреннее эмоции — тоже. Но при этом можно постоянно касаться другого? К его волосам, лицу…
— Откуда же ты все-таки такая необычная приехала? — не скрывая любопытства, спросил Эвин, заглядывая мне в глаза. — Порой у меня ощущение, что ты жила где-то вдали от людей.
— Я же уже сказала, что не могу поведать, как бы ни хотела этого. Но я верю тебе, раз спрашиваю.
— По этикету не позволено ни касаться, ни обнимать, ничего лишнего, кроме каких-то всеобщих уставов. Но это не относится к близким, а раз я тебе, как брат…
Я уловила еле заметный отголосок моих же слов.
— То мне позволено о тебе заботиться.
— А я и не против такого брата!
Он только тяжело вздохнул и сухо спросил:
— Каковы же тогда обычаи у тебя дома?
— Ой, у меня все намного легче. Мы ведем себя более расковано и свободно. Если мы рады, то показываем это. Если хотим обнять — обнимаем. И одежда у нас иная совсем. Просторная и без всех этих дополнительных приспособлений, сковывающих движения поясов, лент и пуговичек.
Я запнулась, замечая интерес во взгляде Эвина, а в следующее мгновение он вдруг обнял меня. Крепко-крепко. Я удивилась, но отстранятся не стала, и тогда он прошептал, чуть касаясь уха:
— Мне нравится твои обычаи. Признайся, ты из южных стран?
— Нет, — честный ответ. — Отпустишь? А то жарко…
Мгновенно отпустил.
— Прости, сам не знаю, что нашло, — сконфуженно проговорил Эвин. — Почему-то с тобой я чувствую себя открытым.
— Мы всегда себя так чувствуем! — как же хочется сказать ему правду. Хоть кому-то признаться в том, что я не человек.
Стараясь не зацикливаться на этом, перевела взгляд на окно. Там, на подоконнике, стояло множество вазонов. Я с любопытством подошла к цветам, прикоснулась к одному из них. Листочки оказались пушистыми и очень приятными на ощупь, что радовало и удивляло. Никогда не встречала таких дивных растений.
— Ты сам все выращиваешь? — спросила, наклоняясь чтоб вдохнуть аромат белого цветка. Он пах невероятно, каким-то легким и нежным ароматом.
— Да, — улыбнулся Эвин, подходя к окну и становясь рядом со мной. Он взял двумя пальцами листочек. Погладил его, о чем-то задумываясь и сказал:
— Тренирую свою магию, чтобы лучше понимать растения. Многие из них выросли благодаря магии земли.
— Здорово! — искренне отозвалась я, чувствуя некую зависть: у горных духов не ладилось со всем живым. Нет, конечно, мы считали и камень живым, однако не в том понимании, как цветы и деревья…
— Я научу тебя лучше понимать растения. У тебя ведь с этим тоже не очень? — полюбопытствовал Эвин.
Охотно кивнула, закусывая в смущении губу. Мне было почему-то стыдно признаваться в том, что не умею ничего из того, что связано с растениями. Видимо, это заметил и Эвин, потому что вдруг сменил тему, с интересом спросив:
— Ты сама-то хочешь ехать к Сорин?
— Честно, да! Мне бы было очень интересно, — смущенно призналась, ведь так давно хотела посмотреть на дома людей. Тем более, раз ее род оказался столь известным. Это вдвойне интересно.
— Только она так и не сказала — когда, лишь вскользь заговорила о приглашении, — расстроено добавила, понимая, что, возможно, мы вовсе никуда не пойдем. Ведь если задуматься, она и правда не сказала ни дня, ни времени. Или может только мне не сказала?
— Думаю, в эту субботу или в воскресение пойдем, — сказал Эвин, словно догадываясь о моих мыслях. — Уверен, что еще будут официальные приглашения. Характер Сорин не позволит ей не похвастаться напыщенными торжественными приглашениями. Так что жди письма!
Эвин оказался прав. Ближе к вечеру, когда я покинула его комнату и вернулась к себе на чердак, ко мне влетела запыхавшаяся первокурсница. Я знала ее, видела на общих лекциях, и вместе с Сорин. Шестикурсница взяла ее к себе в «фамильяры», как любили за спиной говорить ребята из команды. Кажется, звали ее ласково — Тиша, а вот настоящего имени никто из участников не запомнил.
— Держи! — она вручила мне конверт из плотной хрустящей бумаги и сразу же ушла, раньше, чем я успела что-либо спросить.
Пожав плечами, закрыла двери и посмотрела на запечатанный красным воском конверт. Нетрудно было догадаться, что передо мной герб рода Сорин. К тому же сверху было уточнено, что письмо только для меня.
Достав амулет-пентаграмму, что вручил мне профессор Крэйф, я вскрыла конверт. Письмо оказалось очень красивым: дорогая, приятно пахнущая бумага, текст написан аккуратным каллиграфическим почерком, еще и золотыми чернилами. Как официально. Мне только сильнее захотелось поехать…
Однако, на следующий день, у меня возникла серьезная проблема. Я совершенно не знала, что надеть. Не хотелось опять опозориться. Слава великому эфиру, на помощь мне пришли Меган и Кори. Отработанным движеньем, подхватив под руки, девушки подвели меня к шкафу и стали выбирать платья.
— Вот это? — неуверенно указала на свое любимое алмазное платье, то самое, которое они когда-то осмеяли. Помню, Эри говорила, что оно очень торжественное. Так может сейчас как раз для него время?
— Не-а, — качнула головой Меган, заваливая платье другими нарядами.
— Ты уже была в нем, все его помнят. Нельзя так! — разъяснила Кори, бесцеремонно переворачивая вверх дном мои вещи. На миг она замерла, радостно воскликнув. Мгновение — и вот девушка уже извлекла из вороха одежды бордово-оранжевое платье в крупный растительный узор.
— Идеально! — одобрила Меган, поправляя белокурые волосы.
А вот я не столь сильно радовалась их выбору. Сама не знаю, почему купила сей наряд. Наверное, тогда подумала, что он выглядит очень по-человечески. Тяжелая громоздкая ткань, тугой корсет, множество завязок. Почти все закрыто, даже вырез-каре выглядел скромно. Все, как любят люди. И, кажется, не прогадала, раз подружки одобрили.
Согласившись с выбором девочек, нарядилась в платье. Конечно, без их помощи не обошлось — завязки на корсете находились сзади. Затянув меня так, что в моих легких не осталось воздуха, они пожелали удачи на вечере и велели потом все подробно рассказать.
Дав им обещание, я поспешила к главному ходу, где нас уже должны были ждать нанятые Сорин Лавгард кареты, чтобы все приехали одинаково и вовремя.
— Ты сегодня необычно выглядишь! — у парадного выхода меня нагнал Эвин, счастливо улыбаясь. Около него семенила Рин, скромно держась в сторонке. Она быстро поздоровалась, тут же отвернувшись и снова улетая в свои раздумья. Я отметила, что наряд девушки сильно отличался от моего. Без корсета и очень легкое — под грудью шел ленточный пояс с бантом, а от него свободно ниспадала воздушная ткань в складочку.
— Красивое платье! — выдохнула я, несколько завидуя, ведь в моем туго ужатом наряде было тяжеловато.
— Да, скрывает все недостатки, — улыбнулась Рин, и несколько замялась, рассматривая меня. — А вот ты, вижу, решила нарядиться более консервативно! — наконец, выдавила она из себя, и явно обрадовалась этой мысли.