— Что вы молчите! Говорите же!
— А что вы хотите от меня услышать? Стран искренне удивился:
— Значит, у вас нет ко мне вопросов? Зинаида Васильевна спросила, немного поколебавшись:
— У меня есть вопрос. Ваша страна с большой буквы — она лучше Земли?
Стран ответил не сразу. Он почему-то встал и почти запел, как будто в нем включилась кассета. Даже послышалась легкая помеха в виде шуршания. Он говорил умиленно и тихо. В каждом слове звучала огромная любовь и огромная гордость:
— Страна странов — это лучшее место во Вселенной. Нет прекрасней и совершенней государства странов. Государство странов вечно, потому что оно бессмертно. В государстве странов все взаимозаменяемо. Каждый стран и его Страна слиты воедино. Государство странов великодушно и гармонично. В нем нет лжи и насилия. Нет несправедливости и неравенства. Государством странов правит коллективный разум и единая воля. Страна нельзя устранить. В Стране нет смертной казни для страна. Каждый стран, осознавший свою несостоятельность и бесполезность, добровольно и в любое время может по собственному желанию самоликвидироваться. Но если стран уйдет сам, другой четный стран тут же заменит его в общем строю и будет честно и скромно выполнять свой долг, будет вместе со всеми идти к общей постоянно приближающейся заветной цели.
Кассета как будто выключилась, и Зинаида Васильевна использовала паузу в монологе:
— Скажите, пожалуйста, а в чем ваша заветная цель?
Стран включился мгновенно:
— Цель Страны — донести до других планет и других существ несравненную красоту и величие единственного во Вселенной истинно идеального сообщества. Уже целых три планеты встали на наш путь, мы их легко завоевали, убедили в своей правоте, и сейчас все с успехом проходят период перевоспитания и адаптации.
— Вы сказали «четный стран», значит, существует также нечетный стран?
Стран задумался, и Зинаиде Васильевне показалось, что ему не понравился ее вопрос. Но все-таки он ответил нехотя:
— У всех лучших странов четные номера. Нечетные страны — это женские страны, они мутанты, они когда-то были почти такими же, как люди, но в результате войн и болезней выродились. Если бы не наша Страна, они бы совсем исчезли. Мы их спасли, мы делимся с ними эликсиром. Они нам абсолютно и беспрекословно преданны. Они, в отличие от нас, смертны, живут мало, в среднем столько же, сколько земляне, но им больше и не надо. Они многое умеют и понимают, хотя и не говорят. В результате длительной эволюции они утратили речевой аппарат. Мы относимся к ним с огромной заботой, это наши лучшие друзья и помощники, мы соблюдаем их права. Они продолжают мутировать, это вызывает некоторое беспокойство — среди них появились отдельные существа со ртом и сразу же начали критически высказываться. Это наша большая проблема, но мы с ней справляемся и все равно очень их любим.
— Все, что вы говорите, необыкновенно интересно, — сказала Зинаида Васильевна и снова замолчала.
Стран спросил, ядовито усмехнувшись:
— А больше вам нечего сказать?
— Ну, если бы при других обстоятельствах, если бы мы не были вашими заложниками… Вы критиковали на Земле насилие, а сами?
Выражение лица Страна не изменилось, он не счел нужным реагировать на несущественные замечания.
Зинаида Васильевна решила все-таки еще поговорить:
— Вот вы сказали, что совершаете на Земле много ошибок. Мне кажется, это неизбежно.
Стран внимательно глянул на нее. Он снова уселся за стол и подпер подбородок длинными переплетенными пальцами.
— Я слушаю вас.
Зинаида Васильевна вдруг оробела: какой смысл что-то ему доказывать? Это все равно, что Змея Горыныча убеждать, как нехорошо убивать невинных. Но все же сказала:
— Несмотря на то что вы довольно точно охарактеризовали нашу планету как чрезвычайно негативное образование, вы все-таки чрезмерно все обобщили и упростили. Мне кажется, вы сильно недооцениваете планету Земля.
— Объясните, — холодно сказал Стран.
— По-моему, ваши профессора обучили вас тому, что заметно на поверхности, а правдивая картина не может быть столь односторонней и плоской.
Стран 10–46 вскочил со стула в сильнейшем возбуждении:
— А зачем усложнять? Надо еще больше упрощать, тогда появляются ясность и четкость! Можно спокойно и продуктивно работать. Как только начинаются ваши усложнения, сразу все вязнет и застопоривается!
Зинаида Васильевна продолжала спорить:
— Но, очевидно, вам не все ясно, если вы сами признаете, что совершаете ошибки?
Стран 10–46 взял себя в руки:
— Хорошо, я попытаюсь вам объяснить в последний раз. У нас в Стране постепенно исчерпываются запасы эликсира, который является основой нашей жизнедеятельности и выживания. Мы вынуждены пополнять запасы сырья за пределами Страны. Мы предпочитаем не применять грубого насилия. Государство странов — цивилизованное и рациональное сообщество. Мы осуществляем мирную экспансию в другие миры. И прежде всего надеемся на добровольное присоединение. Но когда наталкиваемся на непрекращающееся сопротивление, мы вынуждены применять силу и наносить сокрушительный удар.
У нас нет понятия «права человека», «права собаки», «права незабудки» или «права крысы». Для нас на Земле все одно и то же — что булыжник, что президент, а тем более какая-нибудь пенсионерка! Мы уважаем и соблюдаем только права страна. Тот, кто это поймет и примет, останется и может даже преуспеть, — Стран подчеркнул последние слова долгим многообещающим взглядом. Но поскольку Зинаида Васильевна никак не прореагировала, он закончил: — Другие должны исчезнуть!
— Да, — грустно произнесла Зинаида Васильевна, — выходит, это то самое новое, что вы нам несете? Полезное оставить, бесполезное ликвидировать. Это ваша новая идеология? По-моему, она не новая, а старая, я бы даже сказала, устаревшая. У нас все это уже было. На Земле такие понятия сохранились только в самых отсталых странах. По-научному такая идеология называется «средневековое клановое сознание».
Стран сардонически усмехнулся:
— Я думаю, хватит нам с вами философствовать. Должен признаться, я ожидал от вас именно такого детского лепета и бессмысленной демагогии. У меня больше нет к вам вопросов. Теперь я сам буду их задавать. У вас пальцы закололо, когда вы взяли дискету в руки?
У Зинаиды Васильевны часто забилось сердце. Она поняла, что теоретически-идеологическая часть закончилась, и наступает новый главный этап их беседы. Но все-таки она спросила наивно:
— Какая дискета? Я ничего не знаю.
Стран 10–46 громогласно захохотал. Внезапно смех его оборвался: