— Брось, Жора! Я ж как лучше хотел! Пусть знают какие спецы у нас сейчас работают. А то надоели, только и знают, что критикуют в газетах: дескать, преступность растёт, а уголовный розыск мышей не ловит, — виновато опустил глаза Паша.
— Мышей пусть коты ловят. Ладно, Паша, забыли. На будущее, пожалуйста, таких вещей, не спросив меня, не делай. Я — не Бужский, мне популярность не нужна.
— И как он тебе?
— Звезда, — ухмыльнулся я. — Предлагал знакомство коньячком обмыть. И Бужский, и Гуревич подтвердили алиби завхоза, так что копать надо в другом месте.. Петь, у тебя что? — переключился я на напарника.
— Поговорил я с директором ресторана. Говорит, что недели две назад устроился к нему официантом некто Сучков и уж больно подозрительно себя ведёт
— А чем именно?
— Лезет куда не надо, клиентами шибко интересуется и задаёт всякие странные вопросы А что самое интересное — должен был выйти сегодня на смену, но так и не появился. Живот у него, видите ли скрутило. Мается бедолага.
— Уже горячее! — обрадовался я. — Адресок Сучкова раздобыл?
— А ты как думал!
— Тогда чего ждём? Погнали.
Гнать пришлось в Нахичевань, там, среди стареньких, преимущественно одноэтажных домишек с облупившимися стенами, снимал угол у пожилой армянки подозрительный официант Сучков.
Забора тут не было, мы подошли практически к самым окнам.
— Паша, берёшь на себя тыл, — сказал я.
— Слушаюсь и повинуюсь, — хмыкнул он. — Разрешите выполнять?
— Паш, хватит ёрничать!
— Всё-всё! Я пошёл!
— С богом!
Сколько раз по долгу службы приходилось навещать чужие жилища… Не сосчитать. Враг не буду: особняки олигархов штурмовать не приходилось, но к «первым пацанам на раёне» с обыском приходил. В общем, бывал и в хижинах, и в дворцах.
Этот дом не был ни тем, ни другим. Выходил сразу несколькими окнами на улицу, так что мы не стали заранее светиться, а осторожно подобрались к крыльцу.
— Петь, проконтролируй, — показал я на рядок ставней.
— Сделаем.
Дверь оказалась не заперта, я осторожно приоткрыл её и заглянул внутрь: никого, вторая дверь тоже была открыта.
— Хозяева, есть кто дома?
— Ти кто такой будешь? — окликнул меня женский голос, идущий из комнаты.
— Уголовный розыск. Хозяюшка, где твой жилец?
— Спит жилец за перегородкой. Вчера где-то наклюкался, а теперь дрыхнет. С работы евойной с утра прибегали, спрашивали — пришлось соврать, будто заболел, — армянка говорила с небольшим акцентом.
Я вошёл в комнату и увидел пожилую женщину на широкой кровати. Вид у женщины был нездоровый.
— С вами всё в порядке?
— Спину прихватило, — пожаловалась она.
Я сочувственно кивнул, в той жизни довелось маяться из-за этой болячки, иной раз не согнуться — не разогнуться.
Комната была разделена на две неравных части фанерной перегородкой, я заглянул за неё.
Раздетый до пояса Сучков лежал на топчане, правая рука покоилась на лбу, левая была вытянута вдоль тела. На полу и под топчаном не было свободного места от пустых бутылок.
Я потряс его за плечо, украшенное татуировкой в виде голой русалки, но Сучков даже не пошевелился.
— Пьян в стельку, — произнёс Пётр, стоя у меня за спиной.
— Немудрено, — кивнул я на посуду и снова обратился к хозяйке:
— Вы уж не обессудьте, но нам придётся провести обыск.
— Обыскивайте, коль надо, — флегматично произнесла та. — Чего он хоть натворил такого?
— Как раз выясняем, — не стал пускаться в объяснения я, тем более по факту у нас ничего толком на спящего официанта, кроме его подозрительности, не было.
Пока Сучков почмокивал во сне губами, мы тщательным образом проверили весь дом. Заглянули даже в сарай, где в подполе ждало первое открытие.
— Это чьё? — спросил у хозяйки Пётр, демонстрируя потёртый саквояж, внутри которого оказались золотые и серебряные украшения: цепочки, колечки, серьги и несколько дорогих часов.
— Н-не м-моё, — от испуга женщина начала заикаться. — Я в этот сарай проклятущий сто лет уже не лазала. Его наверное, — метнула она взгляд в сторону дрыхнувшего жильца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Второй находкой стали пистолет и две обоймы с патронами во внутреннем кармане пальто Сучкова.
— Наш клиент, — довольно произнёс Пётр и бесцеремонно толкнул официанта. — Подъём, мужчина! Хватит спать!
— Пошёл на ..! — вяло протянул Сучков и повернулся на бок.
— Вот нахал! Сотрудников уголовного розыска по матери посылает! — восхитился Пётр и рывком стащил официанта на пол.
Теперь тот проснулся и обвёл нас удивлённым взором.
— Вы кто такие?
— А что — не узнаёшь? — Пётр опустился на его койку. — Кореша твои лепшие, вчера познакомились.
— Мы что — вместе пили? — Сучков поискал взглядом бутылку и, не найдя, попросил:
— Мужики, пивка на опохмел не найдётся?
— Всё найдётся, но только потом. Сначала дела, — Пётр поставил себе на колени саквояж. — Как барахлишко делить будем?
— Не твоё, не замай! — кинулся к портфельчику Сучков, но, получив по рукам, вяло осел на пол.
— Не моё, говоришь, — хмыкнул Пётр. — А чьё тогда?
— Тебе то что?! Ну моё! — с вызовом ответил Сучков.
— Прекрасно, так и запишем: гражданин Сучков признался в том, что найденные во время обыска вещи принадлежат ему, — засмеялся напарник. — И пистолетик приобщим. Он ведь тоже твой?
— Мой, — важно кивнул официант, до конца не понимая происходящее.
— Раз так — собирайся. С нами поедешь.
— Это куда ещё?
— В уголовный розыск. Там тебе, красивому, самое место.
Сучков сразу протрезвел, стал серьёзным.
— Слышь, начальник, а может того — договоримся? Вы забирайте себе цацки, а я исчезаю из города навсегда… Ну как?
— Да ни как, — сказал как отрезал Пётр. — А будешь ещё раз такое предлагать, пристрелим тебя как собаку и весь сказ. Собирайся.
Упаковав Сучкова, мы поехали назад в угро. Всю дорогу он сидел молча, не подымая глаз, а потом неожиданно заснул.
— Кажись, сегодня допрашивать его уже не придётся, — вздохнул Паша.
— Посадим в холодную, до утра протрезвеет, — сказал Пётр. — А цацки покажем мадам Филькенштейн. Глядишь, опознает…
— Сдаётся мне — не он это был. Во всяком случае, деньги из сейфа редакции точно брал не он, — произнёс я.
— Такие же мысли, — признался Пётр. — Тем более денег мы при обыске не нашли, только барахлишко. Но проверить нужно.
— Святое дело! — согласился я.
Сдав Сучкова в арестантскую (он так и не проснулся, пришлось его тащить вдвоём, взяв под руки), пошли докладываться Художникову.
Выслушав нас, он благосклонно кивнул:
— Хорошо поработали. Даже если в этих преступлениях он не замешан, всё равно рыльце у него в пушку. Надо бы отправить запросы в другие города, тем более и особая примета имеется — татуировка.
— Сделаем, — ответил Пётр. — Сегодня же этим займусь.
— Правильно, нечего время тянуть. Да, я сегодня в больнице был — Лёва всем передаёт привет. Я велел к палате приставить часового, а то — не ровён час, снова бандиты нагрянут.
В коридоре послышался какой-то топот и странный шум, Художников поморщился:
— Товарищ Быстров, посмотрите, пожалуйста, что там происходит.
Я направился к двери, приоткрыл её и сразу отпрянул назад: по коридору быстро шагали вооружённые люди в полувоенной форме, один из них при виде меня вскинул револьвер.
— На нас напали! — закричал я, захлопывая двери.
В коридоре затрещали выстрелы, послышался чей-то крик.
Мы кинулись к дверям и стали придвигать к ним мебель: столы, шкафы, стулья, правда, было ясно, что долго эта конструкция не продержится.
Двери загремели под ударами винтовочных прикладов.
— А ну, комса, сдавайся! — придурковато заорал кто-то с той стороны.
Художников открыл сейф и стал раздавать нам автоматические пистолеты. Заполучив тридцати двух зарядный «парабеллум», я стал прикидывать наши шансы на оборону: в коридоре было человек десять, не меньше — вроде не так уж и страшно, однако интуиция подсказывала, что это далеко не вся банда.