Читать интересную книгу "Много жизней, много учителей - Брайен Уайсс"

Я старался прикладывать больше усилий в этом направлении.

«Кому вы можете доверять? — спросил я. — Подумайте об этом. Каким людям вы можете доверять, у кого можете учиться, с кем сближаться. Кто они?»

«Я могу доверять вам», — прошептала она. Я знал это, но я знал, что ей еще нужней было доверять людям в ее повседневной жизни.

«Да, можете. Вы близки мне, но вы должны сблизиться и с другими людьми в вашей жизни, с людьми, которые могут быть более тесно связаны с вами, чем я». Я хотел, чтобы она была самодостаточна и независима, независима от меня.

«Я могу доверять своей сестре. Я не знаю других. Я могу доверять Стюарту, но до определенной степени. Он действительно заботится обо мне, но он сбит с толку. В своей растерянности он невольно приносит мне вред».

«Да, это так. Есть ли другой мужчина, которому вы можете доверять?»

«Я могу доверять Роберту», — ответила она. Он был еще одним доктором в госпитале. Они были хорошими друзьями.

«Да. Может быть, найдется немало других, с кем вы встретитесь… в будущем».

«Да», — согласилась она.

Идея о будущем знании была чрезвычайно занимательной. Она была так точна относительно прошлого. Через Учителей она знала особенные, тайные факты. Могли ли они также знать факты из будущего? Если да, то могли ли они поделиться этими прогнозами? Тысячи вопросов вспыхнули у меня в голове.

«Когда вы устанавливаете контакт со своим сверхсознательным умом, как теперь, и получаете эту мудрость, развиваются ли у вас также способности в психической области? Можете ли вы заглянуть в будущее? Мы многое сделали, работая с прошлым».

«Это возможно, — подтвердила она, — но сейчас я ничего не вижу».

«Это возможно?» — эхом отозвался я.

«Я так думаю».

«Вы можете сделать это без страха? Можете ли вы отправиться в будущее и получить нейтральную информацию, которая никоим образом не устрашит вас? Можете ли вы увидеть будущее?»

Ее ответ последовал очень быстро: «Я не вижу. Они не позволяют». Я понял, что она имела в виду Учителей..

«Они сейчас рядом с вами?»

«Да».

«Они беседуют с вами?»

«Нет. Они за всем наблюдают». Поэтому, находясь под наблюдением, она не могла заглянуть в будущее. Возможно, лично мы ничего не получили бы от этого просмотра. Возможно, подобное «путешествие» привело бы Катерину в чрезмерное беспокойство. Возможно, мы еще не были готовы переварить эту информацию. И я не принуждал ее.

«Дух, который раньше находился рядом с вами, Гидеон…»

«Да».

«Что ему нужно? Почему он рядом? Вы знаете его?»

«Нет, не думаю».

«Но он защищает вас от опасности?»

«Да».

«Учителя…»

«Я не вижу их».

«Иногда у них есть послания для меня, послания, которые помогают и вам, и мне. Доступны ли вам эти послания, далее когда они не говорят? Они вкладывают мысли в ваш ум?»

«Да».

«Они наблюдают за тем, насколько далеко вы можете отправиться и что вы можете помнить?»

«Да».

«Значит, у этой интерпретации жизней имеется цель…»

«Да».

«…для вас и для меня… чтобы научить нас. Избавить нас от страха».

«Есть много способов общения. Они выбирают разные… чтобы показать, что они действительно существуют». Слышала ли Катерина их голоса, визуализировала ли череду образов прошлого при помощи психических средств, или получала мысли и идеи через свой ум, задача была одна: показать, что они действительно существуют, помочь нам, поддержать нас на нашем пути, обеспечивая нас откровениями и знанием, помочь нам стать богоподобными посредством приобретаемой мудрости.

«Вы знаете, почему они выбрали вас…»

«Нет».

«… в качестве «канала связи»?»

Это был очень деликатный вопрос, так как в бодрствующем состоянии Катерина не могла даже слышать эти записи. «Нет», — тихо прошептала она.

«Это пугает вас?»

«Иногда».

«А иногда нет?»

«Да».

«Это обнадеживает, — добавил я. — Мы теперь знаем, что мы вечны, то есть мы избавились от страха смерти».

«Да», — согласилась она. Затем, помолчав, сказала: «Я должна научиться доверять, — она вернулась к главному уроку своей жизни. — Когда мне что-то говорят, я должна научиться верить этому… когда человек владеет знанием».

«Конечно, есть люди, которым нельзя доверять», — добавил я.

«Да, но я смущаюсь. И в отношении людей, которым, как мне известно, я должна доверять, я сопротивляюсь этому чувству. И я не хочу никому доверять». Она замолчала, а я опять восхитился ее прозрением.

«Последний раз мы говорили о вас, когда вы ребенком находились в саду с лошадьми. Вы помните? Свадьбу вашей сестры?»

«Немного».

«Можно ли еще что-то почерпнуть из того времени? Известно ли вам?»

«Да».

«Стоит ли вернуться сейчас и исследовать это?»

«Это сейчас не вернется. В жизни столько всего… так много знания можно почерпнуть… из каждой жизни. Да, мы должны исследовать, но это сейчас не вернется».

Поэтому я вновь обратился к ее беспокойным отношениям с отцом. «Ваши отношения с отцом — это другая область, одна из тех, которые оказали глубокое воздействие на вас в этой жизни».

«Да», — просто ответила она.

«Однако это, к тому же, еще одна область, которую нужно исследовать. Вы многому научились в этих взаимоотношениях. Сравните их с жизнью маленького мальчика на Украине, который потерял отца в раннем возрасте. Такой потери у вас не было в этой жизни. И хотя ваш отец здесь, все-таки определенных лишений там было меньше…»

«Было большее бремя, — заключила она. — Мысли… — добавила она, — мысли…»

«Что мысли?» — я чувствовал, что она пребывала в новой сфере.

«Об анестезии. Когда вам делают анестезию, разве вы можете слышать? Вы все же можете слышать!» — ответила она на свой собственный вопрос. Теперь, разволновавшись, она говорила быстрым шепотом: «Ваш ум хорошо сознает, что происходит. Они говорили о том, что я задыхаюсь, о том, что я могу задохнуться, когда мне делали операцию на горле».

Я вспомнил об операции на голосовых связках, которую сделали Катерине за несколько месяцев до ее первого визита ко мне. Она нервничала перед операцией, но еще больше ужаснулась, когда пробудилась в послеоперационной палате. У медперсонала ушло несколько часов на то, чтобы успокоить ее. Теперь прояснилось, что то, что хирурги говорили во время операции, пока она находилась под общим наркозом, повергло ее в ужас. Я тут же вспомнил медицинскую школу и ряд операций пациентам, находившимся под наркозом. Я вспомнил шутки, проклятия, аргументы и приступы гнева. Что слышали пациенты на подсознательном уровне? Сколько запечатлелось и повлияло на их мысли и эмоции страхов и беспокойств после пробуждения? Влияло ли позитивно и негативно на послеоперационный курс восстановления замечания, произнесенные во