одёргивая рукав, повернулся к хозяйке апартаментов:
– Мадам Арно кричала о пожа…
– Тебе послышалось, – отрезала Моник.
– Но я точно…
– Люк! Возвращайся на своё рабочее место!
Парень стал ещё мрачнее, но всё же сухо кивнул.
– Проверить он должен был, как же! – недовольно скривилась Моник, когда за ним закрылась дверь. – У нас везде датчики стоят. Случись пожар, весь отель бы уже знал об этом. Наверняка этот малохольный умыкнул что-нибудь из моего белья, пока, якобы, проверял.
Женя удивлённо вскинула брови:
– Да зачем ему это?
– А потому что придурок. Ни капли не удивлюсь, если ещё и извращенец. Ты разве ничего странного за ним не замечала?
– Ну он немного хмурый.
Моник скептически усмехнулась.
– Давно бы его уволила. Но, увы, не могу. Его мать работает в университете Экса, там же где и мсье Роше. Устная договоренность, понимаешь?
– Видимо, это у вас частая практика, – вырвалось у Жени.
– Что ты имее… Ах, ты об Элен. Тебе уже разболтали? Вот сплетницы! Ладно, Эжени, – вздохнула Моник и присела на край софы, – а теперь давай на чистоту. Что за представление ты устроила?
Несчастная подушка совсем сплющилась от того, с какой силой Женя её сдавила.
«Меня уволят! Моник наверняка расскажет Фабрису. Тамара Владимировна вот уволила за такое… А может соврать что-нибудь? Но что?»
– Эжени, – Моник взяла её за руку и пытливо посмотрела в глаза, словно читая мысли, – мне нужна правда.
«Провалиться бы на месте… Ой нет, снизу апартаменты мсье Роше. Вот был бы конфуз».
Эта мысль даже позабавила, слегка разбавляя скопившееся напряжение.
– Пирофобия, – со вздохом призналась Женя. – Иногда у меня случаются панические атаки.
– Боязнь огня?
Женя кивнула и через силу продолжила:
– Моя мама… понимаешь… – Слова словно застряли в горле, и приходилось их с силой выталкивать. – Она погибла при пожаре, когда мне было пять.
– О, дорогая, мне так жаль… – Моник сочувственно сжала её плечо.
Женя тут же торопливо добавила:
– Приступы случаются редко! Честно! Почти никогда! Только если эмоции… переживания… Понимаешь? Переезд, другая страна, новая работа – да вся моя жизнь изменилась! Сплошной стресс. А тут у тебя все стены…
Женя бросила взгляд исподлобья на картины: девушка, танцующая в языках пламени; любовники, окружённые огненными искрами; подросток, раскинувший руки, словно горящие крылья… Апартаменты Моник напоминали художественный зал Эрмитажа и Лувра, куда по чистой случайности затесалась прочая мебель.
– О, это работы моей подруги. Её больше нет. Теперь Бертин живёт в наших сердцах и в своём творчестве, – с грустью произнесла француженка.
«Опять Бертин? Та же самая? Покойная мадам Роше?»
Впрочем, Моник почти сразу же оживилась:
– Кстати эта потрясающая коллекция называется «Феникс». Ты не представляешь, чего мне стоило её отвоевать. Картины выставлялись во всех галереях Марселя, не говоря уж об Эксе.
— М-м-м…
«Наверное, следовало бы сказать, что круто нарисовано».
Но лесть никак не желала срываться с губ, потому что Женя не чувствовала никакой «крутости». Картины, возможно, мог бы оценить кто-то другой; возможно и сама Женя нашла бы их великолепными, если бы не…
Пирофобия гнала её прочь из этих комнат, пышущих пламенным искусством.
– И что теперь? – робко спросила Женя, намекая на случившееся. Она уже приготовилась к любому исходу, лишь бы скорее уйти отсюда.
– Как что? – Моник поднялась с софы, расправляя складки на блузке. – По магазинам, как и планировали.
– Но… А…
– Сейчас я быстренько переоденусь, захвачу сумочку и помчимся штурмовать Экс! – задорно подмигнула француженка, будто неприятного инцидента не было и в помине.
Моник не стала возмущаться и ругаться, не полезла в душу с расспросами, и, похоже, не планировала жаловаться Фабрису. Тёплое чувство благодарности охватило Женю, а губы тронула улыбка.
– Моник, я подожду тебя в лобби, хорошо?
Женя передёрнула плечами, когда подруга отвернулась.
– Ага, – донеслось уже из спальни.
***
Ярко-красное «Пежо» неслось по трассе так, будто до закрытия бутиков оставалось две минуты. Слева тянулись стройные ряды лавандовых кустов. Одно дело видеть такое на фотографиях в интернете, другое – вживую. Приоткрыв окно, Женя полной грудью вдыхала ароматы благоухающих цветов, наслаждалась видами Прованса, поражающего в это время года сочными пурпурно-фиолетовыми оттенками.
Минут через пятнадцать они въехали в город. Четырёхэтажные домики Экс-ан-Прованса, покрытые жёлтоватой штукатуркой, за трещины в которой цеплялся плющ, тесно жались друг к другу. Порой улочки казались такими узкими, что Женя вскрикивала:
– Мы там застрянем! Стой!
Но Моник лишь хохотала в ответ и давила на газ. Её автомобиль абсолютно не вписывался в атмосферу средневековой старины, которой дышал город. Женя неустанно делала фотографии из открытого окна, чтобы потом переслать Максу. Все просьбы остановиться у того или иного здания, Моник игнорировала.
– Зачем тебе эта рухлядь? Столько веков стояла и ещё простоит. Успеешь налюбоваться!
– Но куда мы так торопимся?
– Запомни, Эжени, шоппинг ждать не может.
– Да почему?
– Потому что я заказала столик в «Le bouche à oreille». Это лучший ресторан в городе, где готовят умопомрачительный буйябес. Поверь мне, быть в Провансе и не попробовать наш знаменитый рыбный суп – это просто преступление! Так что у нас всего полтора часа на покупки. Катастрофически мало.
В этом вопросе Женя с Моник была не согласна, но спорить, конечно, не стала.
Спустя час, когда Женя обзавелась несколькими пакетами с обновками и уже взмолилась о пощаде, Моник практически силой затащила её в бутик нижнего белья.
– Ты во Франции, а значит тебе нужно французское шёлковое бельё! – безапелляционно заявила она.
– Но я не планировала… – смутилась Женя и украдкой проверила баланс на карте.
«И так уже превысила запланированный лимит».
– Не стесняйся, давай что-нибудь тебе подберём! Как насчёт вот этого? – Она нежно погладила полупрозрачное светло-голубое бюстье, демонстрирующее практически все прелести манекена.
– Я такое в жизни не надену! – Женя вспыхнула до корней волос.
– Почему? У тебя хорошая фигура… – искренне удивилась Моник. – Согласна, это не на каждый день. Но вдруг ты встретишь кого-то…
Женя поспешно отвернулась, сделав вид, что заинтересовалась чем-то на соседней витрине. Всё ещё изнемогая от неловкости, она невидяще уставилась перед собой и автоматически взялась за один из висящих комплектов.
– Тоже неплохой выбор! – раздалось из-за плеча, и Женя отдернула руку, когда осознала, что дотрагивается до кремовых кружевных трусиков, тончайших словно паутинка. – Предпочитаешь стринги?
Моник внимательно разглядывала комплект, судя по всему прикидывая его на себя. Женя мысленно досчитала до пяти и решила сказать, как есть. Пусть лучше она сейчас выставит себя дурой, чем когда дело дойдет до примерочных…
– Я… э-э-э… не обижайся, Моник, но я так не могу. Выбор белья –