стороны, ни тот, ни другой, не обладали потребными для его выполнения компетенциями и производственными мощностями. Как впоследствии, спустя многие годы, выяснилось — это был один из первых шагов по заманиванию французского частного капитала на работу во благо России, а не владельцев этого самого капитала, как было прежде. Именно поэтому оба акционерных общества были вынуждены брать в аренду буквально впихиваемые им в руки казенные верфи на Черном море. Мало того, что их, фактически, сталкивали лбами на закрытом рынке, чтобы добиться от «Наваля» тех же заниженных цен, по которым собирался браться за работу Невский завод, так еще столь необходимая в преддверии начала гонки линкоров дорогостоящая модернизация верфей также ложилась исключительно на их плечи. В этом-то и состояла вся хитрость по привязыванию к российскому кораблестроению иностранного капитала — вложившись раз, те же французские банкиры вряд ли были бы готовы бросить все и забыть о десятках уже потраченных миллионах франков из-за низких расценок на постройку кораблей, регулятором которых предстояло стать Невскому заводу. По сути, российский частно-государственный капитал «Русско-Китайского банка» собирался заставить работать французский капитал на техническое перевооружение российской промышленности, в том числе в сталелитейной сфере, но при этом не позволять тому влиять на внутрироссийские цены, как это имело место все последние десятилетия. Слишком уж громадное число предприятий требовали полного технического перевооружения, чтобы это было возможно осуществить без привлечения иностранных инвестиций. А так выходило нечто на подобии финансовой пирамиды — изрядно вложившись раз, владельцы денег будут вынуждены заносить все новые и новые немалые суммы, но при этом вынужденно играя по навязанным другой стороной правилам.
Так все производственные мощности Лазаревского адмиралтейства на целых два десятка лет оказались в пользовании владельцев Невского завода, тогда как представителям франко-бельгийского капитала было предоставлено на тот же срок находящееся в процессе перестройки Николаевское адмиралтейство. Вроде бы, пляши и радуйся от привалившего счастья. Но тут со стороны иностранных инвесторов раздался первый и далеко не последний истошный вопль о вселенской несправедливости, поскольку цена за каждый из заказанных крейсеров уже была согласована немцами с представителями правительства Российской империи. Она оказалась точно такой же, по которой «Вулкан» некогда строил «Славу» для Российского Императорского Флота. И для тех, кто пришел на российский рынок с целью изрядно заработать на казенных заказах, столь низкие расценки стали сущим кошмаром. Тем более, что чертежи корабля владельцам «Наваля» пришлось выкупать за полмиллиона рублей у их столичных конкурентов, которые принимали непосредственное участие в проектировании и наблюдении за постройкой прототипа. Однако, если для частной верфи главным фактором в этой истории оставались деньги, то для куда более крупных игроков основным фактором выступал именно политический момент.
Сказать, что в 1904–1905 годах англо-российские отношения находились в фазе острого противостояния, значило не сказать ничего. От начала полномасштабных боевых действий обе империи удерживало лишь имеющееся в верхах понимание, что победителем в их противостоянии будет только и исключительно Германия. К тому же, никто не желал пусть даже временного разрыва сложившихся взаимовыгодных экономических связей. Слишком уж большие деньги крутились в торговле между Россией и Великобританией, терять которые не желал никто. Потому требовалось найти такие точки соприкосновения, которые в дальнейшем позволили бы продвинуться дальше в налаживании отношений, а заодно нивелировали бы эффект от заказа немцами постройки кораблей в России.
Так, следуя мудрой русской пословице, что клин вышибают клином, со стороны англичан начались попытки прощупать почву на предмет возможной коммуникации через сферу военно-морского кораблестроения. Что, как не заказ русскими новых кораблей на одной из английских верфей могло дать всем понять, что имевший место «газетный поклеп» являлся лишь происками конкурентов? В ход тут же были пущены связи компании «Виккерс, Сыновья и Максим», у представителей которой еще с прошлого века сложились определенные деловые и коммерческие отношения с российскими судостроительными заводами. Вот только как бы представитель Виккерса ни старался, какие бы усилия ни предпринимал, раскрутить Россию на размещение заказов не вышло от слова «совсем». Более того, принимающей стороной было высказано встречное предложение, откровенно обескуражившее англичан своей наглостью! В обмен на обнародование данных о тесном сотрудничестве с Виккерсом в деле постройки первых российских крупных турбинных крейсеров, а также хвалебную статью моряков РИФ о кораблях японского флота рожденных на подконтрольных Виккерсу же верфях, это самое сотрудничество должно было состояться. Причем свершиться оно было должно, без сучка, без задоринки! А также англичане обязывались бы заказать постройку в России двух крупных турбинных крейсеров и двадцати подводных лодок для «Королевского флота». Первого лорда Адмиралтейства, адмирала Фишера, едва не хватил удар, когда ему принесли на ознакомление соответствующий доклад, ведь в случае положительного политического решения вытаскивать деньги стали бы именно из его кармана. Те самые деньги, которых там не имелось от слова «совсем», особенно после срочного внепланового заказа четырех дополнительных броненосцев типа «Лорд Нельсон».
Решать, конечно, было не ему, но в голову старого моряка даже в страшном сне не могла прийти мысль о заказе кораблей для величайшего флота мира где-то вне берегов Туманного Альбиона. Хотя у того же американца Холланда еще в 1901 году была приобретена одна подводная лодка и лицензия на постройку еще пяти ее систершипов. Но то была, скорее, вынужденная мера, чтобы не отстать от прочих стран в этом, новом, начинании. Тем более что никто не стал бы искать двойного дна в данной сделке, поскольку его попросту не было. Да и сам заказ по меркам английского кораблестроения вышел копеечным. Чего, отнюдь, нельзя было сказать про требования русских. Ведь это были именно требования, но никак не пожелания! И от кого! От едва справившихся с японцами «северных варваров», как выразились бы те самые японцы!
Следует отметить, что в его полных негодования мыслях имелось огромное зерно истины. Российский Императорский Флот на тот момент по большей части представлял собой сборище инвалидов, отчего многим в Лондоне и казалось достаточным лишь протянуть руку, чтобы с той стороны за нее сразу же ухватились. Да еще с благодарностью! И уж конечно никто не ожидал столь противоположного ответа! Однако, первый контакт состоялся. А это уже было совсем неплохо. Пусть между странами стояли разбитые в пух и прах планы Великобритании по еще большему экономическому покорению Китая, а также потопленные корабли друг друга с сотнями погибших моряков, намерение взять курс на нормализацию отношений, было продемонстрировано. Оставалось договориться о деталях сотрудничества и цене. В том числе в сфере кораблестроения, коли русские закусили удила именно в этой сфере.
— Коробить-то их коробит, — прервал воспоминания