Читать интересную книгу Дело о хитроумной ловушке - Эрл Гарднер

– Она сказала, что делает это, потому что у нее нет багажа? – спросил Мейсон.

– Теперь, когда вы упомянули и про это, я уверен, что так оно и было.

– Во сколько это происходило?

– Где-то днем.

– Во сколько вы обычно заканчиваете работу?

– В восемь часов вечера.

С минуту Мейсон подумал:

– Вы уверены, что это была именно та молодая девушка, которая сняла номер?

– Да.

– У вас плохая память на лица, не так ли?

– Напротив, очень хорошая.

– Больше у меня вопросов нет, – сказал Мейсон.

– Это все, – сказал Эллиотт. – Мне бы хотелось позже, ближе к концу заседания, еще раз вызвать этого свидетеля.

– Я протестую, – сказал Мейсон. – По-моему, свидетель должен быть допрошен сейчас по всем интересующим нас обстоятельствам дела.

– О, ваша честь, – сказал Эллиотт, – это означало бы нарушение всей процедуры. Мы должны представить заключение о вскрытии, фотографии.

– Ну, – сказал судья Девитт, – если представитель защиты хочет, чтобы все было представлено сейчас, думаю, это сэкономит время, во всяком случае, вопросы свидетелю надо задавать сейчас.

– Хорошо, – сказал Эллиотт. – Кто-нибудь вечером шестнадцатого октября спрашивал почту на имя Джеральда Босвелла? Вы вручили этот конверт?

– Да.

– Кому?

– Обвиняемому.

– Человеку, который сидит рядом с Перри Мейсоном?

– Да, сэр.

– Во сколько это было?

– Это было около половины седьмого. Я точно не могу сказать.

– После этого вы беседовали с обвиняемым?

– С обвиняемым – нет. Я разговаривал с адвокатом и человеком, который был с ним. Как я узнал, его зовут Пол Дрейк, он детектив.

– О чем вы говорили?

– Детектив, мистер Дрейк, спросил, есть ли письма на имя Джеральда Босвелла. Я спросил, если ли у него удостоверение, а он показал мне ключ от номера 729. Затем он пошел к лифту.

– Он унес ключ с собой?

– Да.

– Вы точно знаете, пошел ли он в номер 729?

– Я узнал об этом только после того, как он сам мне об этом сказал.

– В присутствии мистера Мейсона?

– Да, сэр.

– Если суд позволит, – сказал Мейсон, – я не возражаю, так как это очень затруднительно для адвоката – быть еще и свидетелем. Я согласен с тем, что мистер Дрейк и я были в отеле «Рэдферн», что мистер Дрейк спрашивал почту на имя Джеральда Босвелла, на что ему ответили, что писем нет, что у него спросили удостоверение личности и он предъявил ключ от комнаты 729, что он пошел в комнату 729, что мы обнаружили тело той молодой девушки на кровати и что мы вызвали полицию.

– Прекрасно, это упростит дело, – сказал Эллиотт.

– Минуточку, – сказал Мейсон. – Я хочу задать пару вопросов. Мистер Кинг, когда мистер Дрейк первый раз спросил про письма на имя Джеральда Босвелла, вы сказали, что уже отдали ему письмо еще днем, не так ли?

– Да. У меня появились слабые подозрения. Я…

– Меня не интересует, появились ли у вас подозрения. Я вас спрашиваю, что вы ему сказали.

– Да, уверен, что сказал ему что-то в этом духе.

– А теперь вы утверждаете, что то был обвиняемый, которому вы отдали письмо?

– Ну, у меня появилась возможность потом немного подумать.

– И посмотреть на обвиняемого?

– Да.

– Еще шестнадцатого октября, вскоре после случая с письмом, который вы хорошо помнили, вы сказали Полу Дрейку, детективу, что отдали ему письмо. Не так ли?

– Можно сказать и так.

– Но если вы могли допустить ошибку, спутав Пола Дрейка с обвиняемым, не могло ли случиться так, что вы допустили ошибку с Розой Калверт и что какая-то другая молодая девушка сняла номер 729?

– Нет, сэр. Я уверен, что не ошибся, и вы меня не собьете с толку.

– Спасибо, – сказал Мейсон. – Это все.

– Вызовите доктора К.К. Мэлоума, – сказал Эллиотт.

Вперед вышел доктор Мэлоум, дал клятву, представился как доктор Клентон К. Мэлоум, хирург, который проводил вскрытие тела Розы Калверт. Он исследовал это единственное пулевое ранение, а также его расположение и природу ранения. Определил, что смерть наступила мгновенно, что было кровотечение, что стреляли в упор.

– Во сколько наступила смерть? – спросил Эллиотт.

– Я бы сказал, между половиной седьмого и семью часами вечера шестнадцатого октября.

– Вы извлекли пулю?

– Да.

– И что вы с ней сделали?

– Я отдал ее Александру Рэдфилду, эксперту по баллистике.

– Он присутствовал при вскрытии?

– Да.

– Прошу вас, – сказал Эллиотт Перри Мейсону.

– Когда вы проводили вскрытие? – спросил Мейсон.

– Утром семнадцатого числа.

– Во сколько?

– Около семи часов утра.

– Доктор, вы всегда приступаете к работе в это время?

– Нет, сэр. Меня вызвал окружной прокурор для проведения вскрытия.

– Во сколько он вам позвонил?

– Около десяти часов вечера.

– Почему вы не проводили вскрытие той же ночью?

– Это было не так уж срочно. Окружной прокурор хотел получить достоверную информацию к девяти часам утра. Я провел вскрытие и представил все нужные ему сведения.

– Наблюдалось ли трупное окоченение, когда было обнаружено тело?

– Да, насколько я понимаю.

– Когда оно началось?

– Трудно сказать, это зависит от многих факторов.

– Вы можете сказать приблизительно? – спросил Мейсон.

– Нет, – сказал свидетель. – Сейчас этот вопрос только изучается. У тех, кто умирает в условиях эмоционального возбуждения, окоченение может наступить немедленно. Это также может произойти, если смерть наступила в результате физического насилия. Я могу утверждать, что в данном случае были условия, которые вызвали быстрое трупное окоченение.

– Вы связываете проявление трупного окоченения со временем смерти?

– Нет. Я определил время смерти, исходя из содержания желудка и кишечника.

– Вы знаете, когда она принимала пищу в последний раз?

– Я могу сказать, что это время можно установить с большой точностью. Я знаю, что смерть наступила приблизительно через два часа после приема пищи.

– Вы говорили о том, когда она ела в последний раз?

– Да.

– Вы это узнали при вскрытии?

– Это наиболее точная информация, которой я располагаю.

– Вы это узнали при вскрытии?

– Естественно, мистер Мейсон. Меня не было с этой девушкой, когда она полдничала.

– Вы не связываете наступление трупного окоченения со временем смерти?

– Нет. Были признаки того, что трупное окоченение могло проявиться сразу.

– Как насчет проявления трупной бледности? – спросил Мейсон.

– Она только начала проявляться. Однако, мистер Мейсон, я не видел труп в то время, когда он был найден. Это наблюдение вел следователь.

– Вы допускаете, что характер раны может свидетельствовать и об убийстве, и о самоубийстве, не так ли, доктор?

Доктор Мэлоум заколебался, но, в конце концов, сказал:

– Нет, сэр. Нет.

– Почему?

– Местоположение раны и направление полета пули абсолютно исключают факт самоубийства: эта женщина не могла правильно держать оружие. А если бы она держала его в левой руке, ее руку свело бы судорогой или произошло бы еще что-то неестественное. Более того, мистер Мейсон, мы сняли химические пробы на руках покойной, чтобы узнать, держала ли она в руках оружие. Результаты отрицательные.

– Вы использовали тест на парафин?

– Да.

– Спасибо, – сказал Мейсон. – У меня все.

Эллиотт вызвал доктора Ривса Гиффилда, который сказал, что он из отдела следователя и что подключился к работе в течение часа после того, как было обнаружено тело. Он был ответствен за фотографии, которые сделал на месте преступления. И пришел к выводу, что смерть наступила где-то между четвертью седьмого и семью часами.

– Прошу вас, – сказал Эллиотт Мейсону.

– Когда вы увидели покойную, на ее теле была одежда?

– Да.

– Трупное окоченение наступило?

– Я бы сказал так: частично наступило.

– Что вы имеете в виду?

– Трупное окоченение начинается с подбородка и мускулов глотки и медленно распространяется по всему телу. Затем оно начинает проходить.

– Оно протекает по-разному по времени?

– Да. Различия гораздо более существенные, чем обычно считается. Большую роль играют обстоятельства смерти. Я знаю случай, когда окоченение наступило немедленно.

– Почему так происходит?

– Это зависит от физического, эмоционального состояния в момент смерти. Я знаю случай, когда окоченение наступило в течение тридцати минут – я имею в виду полное окоченение.

– При обычных обстоятельствах оно происходит медленнее?

– Да. Гораздо медленнее.

– Вы сказали, что трупное окоченение охватило тело лишь частично. Вы присутствовали, когда тело выносили из отеля?

– Да.

– А что можно сказать о стадии трупного окоченения в это время?

– Оно прошло.

– Что вы имеете в виду?

– Когда человек умирает, – сказал доктор Гиффилд, – мускулы еще поддерживаются. Голова может довольно заметно двигаться из стороны в сторону. Все члены бывают перекошены. Затем через некоторое время, в зависимости от обстоятельств, одеревенение останавливается, и когда это происходит, тело становится окостеневшим.