и недоумевающими глазами. Лица их были в крови, а под глазом Петра темнел большой кровоподтек. Следом решительным шагом вышла женщина, в блестящих, лакированных сапогах и кожаной куртке, перетянутой ремнем, сбоку, у бедра в деревянной кобуре весел «Маузер».
«Неужели это Катерина, наша бывшая соседка, — подумала Нина, внимательно рассматривая стоявшую на крыльце женщину. — Не может быть…. А почему не может быть? Ведь Евгений рассказывал, что она связала свою жизнь с большевиками».
Женщина стала громко говорить, жестикулируя руками. Сомнения пропали, это действительно была их бывшая соседка — Катерина.
— Товарищи красноармейцы! Героическим усилием рабочих и крестьян в Крыму свергнута власть белогвардейских бандитов. Золотопогонные сынки помещиков и фабрикантов соединились в так называемую добровольческую армию, чтобы удушить нас с вами, отобрать у нас обратно свои земли, дома, фабрики и заводы. Красная рабоче-крестьянская армия раздавила гнездо этих кровососов. От нас не будет пощады никому, кто жил за счет нас с вами. Мы выгоним их всех из роскошных дворцов, обложим беспощадной контрибуцией, отберем съестные припасы и одежду, заставим возвратить все то, что они награбили у нас за долгие и долгие годы…
Слова были до того затасканные и выдохшиеся, но от грозного блеска ее глаз, от бурных интонаций голоса они оживали и становились значительными. Катя продолжала:
— Однако, товарищи бойцы, это не значит, что власть разрешает любому желающему грабить, убивать и насиловать всякого встречного человека и набивать себе карманы и мешки его добром.
На лицах солдат читалась растерянность, ведь еще несколько дней назад подобное считалось вполне обыденным явлением и не пресекалось их командирами, а теперь буквально все менялось у них на глазах. Многие из них не хотели верить тому, что слышали.
Катерина сделала паузу и посмотрела на строй, который словно загипнотизированный смотрел на нее.
— Я, как представитель ВЧК, ответственно заявляю, что все имущество буржуазии принадлежит не одному человеку, а республике трудящихся в целом, помните это! Только она будет отбирать у буржуазии имущество, чтоб по справедливости разделить между всеми нуждающимися. Я это к чему? Сегодня ночью три человека, — два из них — вот они, — записавшись вчера вечером в Красную Армию, ночью сделали налет на поселок, взыскали в свою пользу контрибуцию с местной княгини, награбили у нее золотых вещей, белья, даже женских ночных рубашек. При обыске их нашли у этих людей…. Теперь скажите мне, что с ними нам делать. Всего один день в Красной Армии, а какой позор на вас всех.
— У, у, у, у, — загудела и заволновалась толпа местных жителей.
— Что молчите? Как поступить с этими людьми!
Красноармейцы крепче сжали винтовки.
— К стенке их! — закричал кто-то из местных жителей. — Бандиты! Чего их жалеть!
Строй солдат заволновался. И было это опять не от слов комиссара, а от грозного возмущения жителей поселка, каким горели эти слова.
— Мы, что рабочего обобрали? — неожиданно для всех, громко выкрикнул Петр. — Буржуйку! У нее сын у белых. Сколько он нашего брата пострелял, а вы меня судите за то, что я отобрал у нее какие-то тряпки!!
На какую-то секунду вдруг стало тихо.
— Ты не оправдывайся, бандит ты! — громко выкрикнула Катерина и рукой коснулась кобуры «Маузера». — Что молчите, товарищи? Нас сюда направила партия не для того, чтобы мы грабили население, а для того, чтобы уничтожить всю буржуазную мразь! Смерть, это лучшее, что они заслужили! Бандиты они и им не место в Красной армии.
— Пьяные мы были, товарищи. Плохо соображали, что делали… Мы, думали с Левченко, что Борька действовал по приказу командира. Это он нас позвал провести контрибуцию!
— Товарищи! Наша армия это не сборище бандитов! Мы боремся для всемирной революции, а не для того, чтоб набивать себе карманы ворованным золотом. Эти люди вчера только вступили в ряды Красной Армии, и первым же их шагом стал грабеж. Больше опозорить Красную армию они не могли.
И как будто стальная молния пронзила напоенный солнцем воздух:
— Я предлагаю им наказание: расстрел!
Это было так неожиданно, что толпа поселковых граждан просто ахнула. Петр побледнел, а Левченко затрясся и упал на колени.
— За что расстрел? — громко выкрикнул Петр. — За эту буржуйку, товарищи? Я что убил кого-то или снасильничал? Вы же забрали у меня все ее вещи, золото, все в целости. Побойтесь Бога!
— Приговор уже произнесен! — громко произнесла Катерина. — Есть желающие привести его в исполнение?
Красноармейцы молчали. Этот неожиданный для всех приговор, был нелеп по своей сути, ведь многие из них не только сами грабили, насиловали, но убивали, и это все сходило им с рук.
— ЧК своих бойцов не казнит! За что? — снова закричал Петр, чувствуя поддержку красноармейцев. — С кем вы будете воевать, если за подобные провинности будете убивать своих же бойцов. Вспомните, что сказал Христос — пусть меня убьет тот, кто сам безгрешен.
Катерина расстегнула кобуру и достала из него «Маузер». Привычным движением руки она взвела курок и направилась к осужденным.
— Раз добровольцев нет, то я сама приведу приговор в исполнение!
— Братья! За что?
Он не договорил до конца. Пуля ударила ему в грудь. Петр упал на земли. Ноги его еще несколько раз дернулись, словно он куда-то бежал, а затем затих. Катерина направила пистолет на второго осужденного. Пуля вошла ему прямо в лоб. Вложив «Маузер» в кобуру, она поднялась на крыльцо.
— Что молчите? — обратилась она к красноармейцам. — Запомните одно, если кто будет замечен из вас в грабежах и кражах, расстреляю без всякого суда и следствия! А теперь можете разойтись.
Она взглянула на жителей поселка и вошла в дом.
***
Варшавский сидел на пеньке и рассматривал карту, которая была расстелена перед ним на земле. Судя по донесению разведки, красные потеснили полки добровольческой армии и заняли поселок, в котором проживали его родные.
«Как они там? — подумал он. — Все ли живы?»
Он посмотрел на карту и, достав из портсигара папиросу, закурил.
«Может попытаться захватить поселок и вывести из него отца с матерью, но куда? Кругом красные, пробиться в Крым, едва ли возможно. Таскать за собой стариков, дело не благородное».
От раздумий его отвлек подъесаул.
— Господин поручик! Мои казачки поймали дезертиров. Что с ними делать?
— Что за люди?
— Сброд всякий, однако, в обозе у них много награбленного барахла. Говорят, что все это они отобрали у жителей рабочего поселка, что рядом с железной дорогой.
Евгений посмотрел на карту и, найдя на ней поселок, ткнул в него карандашом. От него до поселка, где находились его родные, было всего два перехода.
— Давай, Петр,