— Если я сосредоточусь на вас, то вы немедленно окажетесь обнаженной, — с невинным видом пробормотал маркиз.
— Прекратите паясничать. Да, во-первых, сосредоточьтесь, а во-вторых, сделайте что-нибудь!
— Итак, советуете встать на стул и во всеуслышание объявить, что после смерти отца я глубоко горевал? Что мне было абсолютно безразлично, кто и что о нас говорил? А может быть, надежнее просто констатировать, что Хэлферст никогда не знал банкротства, а мой годовой доход превышает сорок тысяч фунтов?
Зеленые глаза Энн удивленно расширились.
— Сорок тысяч фунтов?
— Даже немного больше.
— Ну, так скажите всем… или хотя бы кому-нибудь, что слухи беспочвенны. И тогда…
— И тогда все снова меня полюбят? — перебил Максимилиан. — Но я уже сказал той, чьим мнением дорожу.
— Кому? — уточнила Энн, но тут же поняла и очаровательно покраснела. — О!
Вальс закончился слишком быстро. Маркиз неохотно опустил руки.
— Ну, вот и прекрасно, — раздался за спиной вкрадчивый мужской голос. — Теперь моя очередь. Энн взяла партнера за руку.
— Дезмонд, я уже обещала лорду Хэлферсту кадриль. С удовольствием…
— Надеетесь, что овцевод умеет танцевать кадриль? — язвительно отозвался Хард. — Честно говоря, удивительно, что он справился с вальсом. Чем оплачивали уроки, Хэлферст? Бараниной?
Максимилиан смерил обидчика непроницаемым взглядом. Гости замолчали, боясь пропустить хотя бы слово. Но главную заботу составляла Энн — девушка кипела негодованием.
В этот момент маркиз понял, что ни за что на свете не откажется от нее, чего бы это ему ни стоило. Своей короткой и взволнованной речью она только что объяснила главное: его репутация ей небезразлична, и если они поженятся, то разделят все, в том числе и отношение бомонда.
— Я терпел вашу дружбу с моей невестой, Хард, — сквозь зубы прорычал лорд Хэлферст, — но сейчас вы ее смущаете. Уходите!
— «Уходите»? Еще чего! Не собираюсь никуда уходить! Это вы здесь чужой, маркиз!
— Лорд Хард, прекратите, пожалуйста, — шепотом приказала Энн. — От вас и без того немало вреда.
— Я только начал. Извольте сказать еще что-нибудь умное, мистер овцевод.
Достаточно, подумал Максимилиан. Энн ждала действий.
— Может быть, это? — Короткий точный удар пришелся Харду в челюсть. Обидчик промычал что-то невнятное и рухнул на полированный пол. — Отлично. — Не обращая ни малейшего внимания на взволнованные восклицания и возмущенные возгласы, маркиз повернулся к любимой. — Пойдемте.
— Боже мой, — в отчаянии прошептала она. — Всего один удар!
Изумление показалось забавным, и маркиз не смог сдержать угрюмой усмешки.
— Надо было раньше признаться, что вам по душе человек действия.
Энн не нашла, что сказать в ответ, и маркиз повел ее к ближайшему выходу и дальше — вниз по узкой лестнице. Она-то всего лишь имела в виду, что необходимо защищать репутацию на словах. Бесчувственное тело Дезмонда в сценарий не входило, хотя зрелище впечатляло.
— Он очень рассердится.
— Потому я и поспешил вас увести, — улыбнулся Максимилиан и остановился у подножия лестницы. — Вот если бы еще знать, куда нас занесло…
— Кажется, это лестница для слуг.
В эту минуту из боковой двери появился лакей с нагруженным сладостями подносом и едва не столкнулся с маркизом.
— Прошу прощения, милорд, — испуганно пробормотал он, неуклюже пытаясь поклониться.
— Что там? — коротко уточнил Максимилиан.
— Кухня.
— А выход на улицу есть?
— Да, сэр. В сад.
— Хорошо. — Молодой человек продолжал растерянно стоять, и маркизу пришлось привести его в чувство. — Продолжайте путь.
Едва слуга исчез за поворотом лестницы, Максимилиан заключил любимую в объятия и начал целовать с неуемной страстью. Энн едва не задохнулась — не только от недостатка воздуха, но и от нетерпеливого желания.
— Кто-нибудь увидит, — слабо прошептала она.
— Мне все равно.
— А мне нет.
Он поднял голову и с улыбкой посмотрел ей в глаза:
— Потому что опасаешься принудительного брака?
— Макс…
Он схватил ее за руку и втащил в кухню. Не меньше дюжины слуг мгновенно замерли в тех позах, в которых их застало неожиданное появление господ.
— Занимайтесь своими делами, — приказал маркиз, и головы тут же опустились.
— Максимилиан, — повторила Энн, сожалея о прерванном поцелуе, — что все это означает?
— Сейчас узнаешь.
К немалому удивлению, он побежал по кухне, явно что-то разыскивая. Поиски увенчались успехом: в дальнем конце большой комнаты маркиз перекинулся парой слов с одним из поваров, завернул в салфетку какой-то круглый предмет и через минуту вернулся.
— Надеюсь, ты хорошо помнишь мифы Древней Греции? — спросил он, вытянув руку.
— Да. — Энн смотрела то на горящее от возбуждения лицо, то на таинственный сверток в раскрытой ладони. — Хотя, если честно, не вижу связи между половинками золотых яблок и той ситуацией, в которой мы оказались.
Максимилиан широко улыбнулся:
— Ответ неправильный. Не тот миф. Открой.
С неожиданным волнением Энн отдернула салфетку.
— Гранат?! Маркиз откашлялся.
— Как ты, конечно, помнишь, прекрасная Персефона разрывалась между возлюбленным Аидом — он жил в подземном мире — и матерью Деметрой, которая оставалась на Земле. Но они все-таки нашли выход из положения.
Энн замерла.
— Значит, ты готов оставить Йоркшир?
— Тебе решать, любимая. По щеке ее скатилась слеза.
— Ты назвал меня любимой…
— Потому что я тебя люблю.
— Боже милостивый! — прошептала она. Да, внезапно счастье оказалось доступным. Максимилиан Роберт Трент принадлежал ей, и только ей. Дрожащими пальцами Энн вынула из граната шесть сочных пурпурных зерен.
— Шесть месяцев в Йоркшире и шесть месяцев в Лондоне, — постановила она.
— И ты всегда и везде со мной. Обещай выйти за меня замуж.
Энн взяла из руки любимого гранат и положила на стол. Обхватив руками шею маркиза, она заглянула в его серые глаза.
— Обещаю. Обещаю выйти за тебя замуж, — Энн засмеялась сквозь счастливые слезы, — потому что отчаянно тебя люблю!
Максимилиан поцеловал невесту, взял на руки и закружил.
— Слава Богу! — повторял он снова и снова. Энн радостно рассмеялась. Удивительно! Еще три недели назад она ни за что на свете не поверила бы, что способна согласиться выйти замуж за овцевода из Йоркшира. И вот с восторгом согласилась… Что же, теперь любимому придется задержаться в Лондоне еще на несколько дней, потому что одного она его ни за что не отпустит. А если Максимилиан сумеет быстро получить специальную лицензию на брак, то уже к весне они приедут в Йоркшир и успеют увидеть, как цветут нарциссы.