Едва дверь закрылась, Энн снова сняла с полки атлас. Благодаря ярким рассказам Максимилиана она живо представляла пейзаж Хэлферста. Хозяин определенно считал свою вотчину земным раем: долины, полные цветущих нарциссов, мягкие зеленые холмы, живописные речки, кудрявые водопады. И даже стада овец приобрели своеобразную пасторальную прелесть — так уютно они паслись среди округлых возвышенностей и живописных развалин, оставшихся со времен древних римлян и викингов.
В глубине души очень хотелось увидеть все эти чудеса собственными глазами, хотелось прогуляться вместе с Максимилианом по его любимым местам. Но холодный страх предупреждал, что расставание с Лондоном может оказаться вечным.
К сожалению, компромисса не существовало: Йоркшир или Лондон; Максимилиан или… или кто-то другой.
— Максимилиан, — прошептала Энн красивое, гордое имя. От одного звука сердце забилось быстрее, а в животе образовалась странная пустота.
В дверь постучали. Она вздрогнула и поспешила поставить атлас на полку. — Да?
Появился Ламберт с большим букетом нарциссов в руках.
— Цветы только что прибыли, леди Энн. Прикажете поставить в утреннюю комнату вместе с остальными?
Нарциссы.
— Нет, спасибо. Оставьте здесь, на столе. — Энн заметила в букете, письмо и едва удержалась, чтобы не подбежать и не выхватить конверт немедленно, не дожидаясь, пока дворецкий выйдет.
— Хорошо, миледи. — Ламберт поставил цветы в вазу и исчез.
Юная красавица лишь второй сезон вращалась в свете, и вот уже второй День святого Валентина изобиловал цветами. В прошлом году леди Дэвен насчитала тридцать семь букетов. К каждому прилагались конфеты, шоколад и стихи. Впрочем, в одном случае избитые подарки уступили место солидному куску оленьего мяса (да-да, не удивляйтесь). Судя по всему, сэр Фрэнсис Хеннинг всерьез озаботился субтильным сложением очаровательной мисс.
Сегодня Бишоп-Хаус тоже благоухал розами. Но вот еще никто и никогда не присылал нарциссы.
Ладони неожиданно вспотели, так что, прежде чем выудить из недр букета плотный глянцевый прямоугольник, пришлось вытереть их о юбку. Энн распечатала конверт и достала небольшой, похожий на открытку листок бумаги. Он тут же выскользнул из неловких пальцев и упал на пол. Энн прочитала уверенную, размашистую надпись: «Рисовал по памяти». Подняла листок, перевернула и увидела восхитительный акварельный пейзаж: окруженная старинными дубами и огромными валунами зеленая поляна, покрытая ковром сияющих желтых цветов. В углу стояли инициалы: «М.Р.Т.» — Максимилиан Роберт Трент. Они притягивали взгляд ничуть не меньше, чем сама картинка.
— Оказывается, ты еще и художник, — прошептала Энн и бережно провела пальцем по шершавой поверхности акварели.
Села за стол, положила пейзаж перед собой и обратилась к письму. Все полученные сегодня открытки, письма и записки были украшены сердечками и пухлыми кудрявыми херувимчиками, а содержание ограничивалось восторженными излияниями, словами восхищения и обещаниями преданности. Но это послание оказалось совсем другим.
«Энн! Девятнадцать нарциссов в честь тех девятнадцати лет, в течение которых мы обещаны друг другу. Мечтаю когда-нибудь показать, как они растут и цветут».
— Ученый, художник и романтик, — задумчиво произнесла леди Бишоп, обращаясь, то ли к цветам, то ли к акварельному пейзажу. — Разве можно было предположить?
«Думаю о вас так же, как, надеюсь, вы думаете обо мне: с нетерпеливым предвкушением сегодняшней встречи. Максимилиан».
Сегодня. На балу в доме Шелбурнов. Если бы хватило мужества и красноречия, чтобы убедить родителей, она отклонила бы приглашение. Завтра он уедет, и на этом история закончится.
Грустно вздохнув, Энн встала и отправилась в гардеробную: она уже не сомневалась, что выберет желтое платье.
Силой воли Максимилиан заставлял себя спокойно стоять возле десертного стола, накрытого с тонким вкусом. В доме леди Шелбурн все отличалось тонким вкусом. Оставаться на одном месте следовало для того, чтобы не выдать нестерпимого, разрывающего на части волнения. Она приглашена — это он знал точно, потому что не постеснялся спросить у лорда Дэвена. Должна приехать, не может не приехать, потому что в ней сосредоточился смысл жизни.
— Проклятие, — пробормотал маркиз.
Другие тоже ее ждали, и оттого мир вокруг казался еще мрачнее. Лорд Хард кружил по залу подобно хищнику: останавливался и любезничал с молодыми дамами, но явно сгорал от нетерпения в предвкушении самой значимой встречи.
Сэр Ройс Пемберли тоже был здесь, однако его внимание сосредоточилось на неповторимой даме в неповторимом розовом платье, неповторимо гармонирующем с розовыми, красными и белыми шелковыми лентами, которыми был щедро украшен зал.
Что ж, изменение позиции можно считать честной игрой. Еще раз, взглянув на соперника, Максимилиан направился к Маргарет Шелбурн и розовой леди, с которой хозяйка увлеченно беседовала.
— Могу ли я рассчитывать на знакомство? — с любезным поклоном осведомился он, останавливаясь перед дамами.
— Конечно, милорд, — ответила леди Шелбурн. Внимательный наблюдатель отметил бы промелькнувшую во взгляде тень смятения. — Лиза, это лорд Хэлферст. Милорд…
Розовая дама широко улыбнулась и протянула руку.
— Мисс Элизабет Притчард, или просто Лиза. Рада познакомиться.
Маркиз осторожно пожал мягкую ладонь.
— Очень приятно. Светло-каштановые волосы мисс Элизабет никак не хотели оставаться под гнетом затейливой прически, куда их, судя по всему, упорно запихивали; они выбивались, выскальзывали и забавно торчали во все стороны. Но выразительные глаза смотрели остро, а светившийся в них ум трудно было не заметить. Кроме того, впервые в истории матрона проявила беспокойство при его появлении возле незамужней молодой леди, и одно лишь это обстоятельство придавало личности мисс Лизы Притчард особую пикантность.
— Позволите ли пригласить вас на вальс, мисс Лиза? — продолжил знакомство маркиз. — Конечно, если он еще не занят.
Кажется, она посмотрела на сэра Пемберли. Отлично.
— Боюсь, я в вашем полном распоряжении, милорд. Интересная особа выглядела на несколько дюймов выше Энн. В центре зала, когда мисс Притчард наступила Максимилиану на ногу, выяснилось, что на ней красные туфли.
— Простите, — расстроилась Лиза и покраснела.
— Не стоит извиняться, — улыбнулся Максимилиан. Еще не хватало, чтобы партнерша расплакалась. Выглядела она в меру изящной, но не прошло и минуты, как снова наступила на ногу.