зрачки у охотника неестественно расширились, почти полностью поглотив радужку, а губы скривились в странной полуулыбке. Ула привстала на носочки, опершись на его грудь ладошкой и почти коснулась его губ своими.
У Арлена снова сжались кулаки, еще сильнее, чем прежде, а зубы мерзко скрипнули.
— Тогда пройдите с нами до трактира и заплатите трактирщику за нашу комнату. Исключительно по доброте душевной, — прошептала она ему в губы.
Он вяло кивнул, и Ула отстранилась. Она сделала пару шагов к Арлену и посмотрела на него. Ее брови тут же нахмурились.
— Что ты сделала? — спросил строго Арлен. Она ведь почти…
— Околдовала, конечно же, — ответила она, будто так все и должно было случиться. — Взглядом. Я же говорила.
— Угу, — кивнул Арлен. Он посмотрел на охотника. Тот не отлипал дурным влюбленным взглядом от Улы.
«А меня ты так не околдовывала».
Мысль была настолько странно и ошарашивающей, но на мгновение Арлен потерялся. О чем он только думает? Ула же полностью затуманила разум этого охотника. Как пытались затуманить разум Арлена другие ведьмы. И как Ула ни разу не поступала с ним. Она приказывала только телу, но никогда не трогала его голову. И ему стоило бы ее благодарить, а не злиться и желать того же.
А может, Арлен пожелал другого?
— Пойдем, я нашла нам ночлег, — сказала Ула и аккуратно потянула Арлена за запястье.
До трактира дошли втроем. Охотник немного разболтался по дороге, и когда они вошли в помещение, он уже рассказывал какую-то историю из своей жизни и выглядел совершенно нормальным человеком. Он оплатил их комнату, рассказывая трактирщику, насколько он добродушный человек и как много думает об обездоленных. Трактирщик лишь кивнул им на лестницу в углу и принялся заниматься другими делами. Арлен и Ула дождались, когда охотник пристанет со своими рассказами к кому-нибудь из посетителей, и тихо поднялись наверх. Совсем маленькая комнатка с единственной соломенной лежанкой стала для них убежищем на эту ночь.
— Они убили Дея, — произнес Арлен, когда они уже улеглись вдвоем на лежанку и Ула удобно устроилась в его руках.
— Знаю, — ответила она.
Арлену больше нечего было сказать. Конечно, она знала. Она даже сказала, что он «стал жертвой Богу», но он, неразумный, не понял. Как и всегда. Наверняка он еще многого не понял из ее речей.
Ула поглаживала его по груди и плечу. Теплая и податливая, уже такая родная. А он все еще мерзавец, раз снова воспользовался ее доверием. Перед глазами снова всплыла картина, как она почти касалась губ этого мерзкого охотника. И снова внутри вспыхнула злость. Арлен крепче сжал Улу в объятьях и укусил за шею. Она ахнула и впилась ногтями в его плечо. Арлен разжал зубы и замер. Вдруг захотелось сделать совершенно бесстыдную вещь, о которой и думать нельзя. По крайней мере пока.
— Что с тобой? — спросила Ула, огладив его по щеке и закопавшись пальцами в его волосы.
— Злюсь, — честно ответил он, ткнувшись лицом в ее плечо.
— На что?
Ее голос был спокойным и почти ласковым. Она легкими движениями поглаживала его голову, будто успокаивая. Почти как мама, но немного по-другому.
— Ты почти поцеловала его, — выдал Арлен. Щеки обдало жаром, и он еще сильнее вжался лицом в Улу. Она бархатно засмеялась, но почти сразу успокоилась.
— Ревнуешь? — спросила она, добавив голосу лукавости.
Арлен не ответил. Он приревновал? Может быть. Он никогда раньше не ревновал, так что не знает, каково это. Если так… Получается, Бренну он ни разу не ревновал к другим? Получается, что так. Все-таки надо будет с ней разобраться, когда они вернутся.
Вышли они еще до рассвета и двинулись в путь довольно быстрым шагом. Жена трактирщика сказала им за завтраком, что охотники тоже скоро должны вернуться в деревню, а пересекаться с ними еще раз не хотелось. К полудню они снова зашли под кроны родного леса.
Почти сразу к ним подбежали волки. Часть из них приветствовали хозяйку, виляя хвостом и прося ласки. Но знакомый Арлену серый волк был беспокоен. Он подвывал и скулил, а потом и вовсе взялся зубами за подол Улы и потянул ее в сторону. Она нахмурилась, пооглядывалась по сторонам, а потом резко рванула бежать. Серый волк бежал перед ней, указывая путь. Арлен побежал следом. На одной из полянок они остановились.
Трава была залита уже засохшей кровью. Этой же кровью был начертан почти ровный круг и странные непонятные символы. А в центре этого круга лежала волчица со вспоротым брюхом и четыре волчонка с перерезанными глотками.
Глава 9
Ула упала на колени. Серый волк скулил, беспокойно ходил туда-сюда, тыкался носом в трупики волчат и в морду своей мертвой волчицы. Другие волки ходили кругом или сидели чуть поодаль, не желая мешать сородичу.
Наблюдать за этой картиной было мучительно. Волк явно не хотел отпускать свою любимую и своих детей. Он продолжал звать их, тормошить в надежде, что они очнутся от вечного сна и будут с ним. Но они были мертвы.
Арлен посмотрел на Улу. У нее по щекам бесшумно текли слезы, а зеленые глаза были полны боли.
— Ула, — позвал Арлен, присел рядом и положил ладонь ей на плечо.
— Если бы я была здесь, — шептала она себе под нос. — Если бы только я была здесь. Если бы не уходила…
Нет, так не пойдет.
— Ула! — Арлен дернул ее и развернул к себе лицом. — Ты не виновата! Виноват тот, кто сотворил это зверство. А ты не виновата.
— Ты не понимаешь, — проскулила она, и слезы потекли с новой силой. — Я должна была. Я обязана защищать этот лес и его зверей. А я…
Она разрыдалась, уткнувшись лицом в ладони. Арлен шумно выдохнул и притянул к себе, позволяя вцепиться в рубаху дрожащими пальцами. Волк продолжал беспокойно ходить по поляне, не желая смиряться с потерей. Его ведь тоже не было рядом с семьей, когда больше всего был им нужен. И если бы он был чуть больше похож на человека, то наверняка так же корил себя. Но и он не виноват в случившемся.
Вот бы найти убивца и наказать, отрубив голову.
Волк тявкнул и подбежал к Уле. Он ткнулся носом в ее щеку, еще раз тявкнул и сразу отбежал к одному из трупиков. Посмотрел внимательно на ведьму, и не увидев никакой реакции, повторил то же самое.
— Хей, — Арлен слегка потряс ее плечо. — Кажется, он что-то от тебя хочет. Посмотри.
Ула всхлипнула, вытерла пальцами глаза и посмотрела на волка, который продолжал тявкать и бегать туда-обратно.