Читать интересную книгу Поэты 1820–1830-х годов. Том 2 - Семён Раич

2. «О, не знаю, что меня стесняет…»

О, не знаю, что меня стесняет,Что мой дух и давит и терзает,Словно я от казни иль от громаРвусь, бегу из отческого дома?Чем виновен, чем пред богом грешенИ за что страдаю безутешен?

Божий сын! ужель твоя отрадаНе смирит бунтующего ада,Не пошлет святого откровеньяРазогнать души моей сомненья,Не внушит безумцу мысли здравойИ стези мне не укажет правой?

О, спаси меня, любовь и сила!Иль вели земле, чтоб поглотила,А не то я — жертва чуждой власти:Увлекут меня слепые страсти,И, твоей лишенный благодати,Убегу из отческих объятий.

1825–1826

100. ВЕЧЕР

(Из Шиллера)

Скройся, бог света! Нивы желаютВлаги прохладной; смертный уныл,Медленно идут томные кони:             Скройся, бог света, в струях!

Зри, кто из моря в волны кристальныС милой улыбкой друга манит!Быстро помчались грозные кони             В царство богини морей!

К персям прекрасной Феб наклонилсяПравит браздами юный Амур,Богу послушны гордые кони,             Плещутся резво в струях.

С звездного неба легкой стопоюНочь прилетела, с нею любовь.Феб почивает в неге роскошной,             Спите в объятьях любви!

<1826>

101. ДВЕ ЧАШИ

Две чаши, други, нам дано;       Из них-то жизни генийНам льет кипящее вино       Скорбей и наслаждений.Но из одной мне пить, друзья,       Ни разу не случалось,И в каждом чувстве бытия       С весельем грусть сливалась.

Подаст ли рок сосуд забот —       Слетает вмиг украдкойНадежда и в него вольет       Вино отрады сладкой.Упился ль счастьем в жизни я       И душу переполнил —Но ах! миг райский бытия       О вечном ей напомнил.

И в мой сосуд отраву льет       Томящее желанье,И пламень жажды душу жжет,       И ожило страданье.Горит душа, огнем полна,       Бессмертной в мире тесно,И стонет сирая она       По родине небесной.

1826

102. ЗВУКИ

<К N.N.>

Три языка всевышний нам послал,Чтоб выражать души святые чувства.Как счастлив тот, кто от него приялИ душу ангела и дар искусства.

Один язык цветами говорит:Он прелести весны живописует,Лазурь небес, красу земных харит,—Он взорам мил, он взоры очарует.

Он оттенит все милые черты,Напомнит вам предмет, душой любимый,Но умолчит про сердца красоты,Не выскажет души невыразимой.

Другой язык словами говорит,Простую речь в гармонию сливаетИ сладостной мелодией звучит,И скрытое в душе изображает.

Он мне знаком: на нем я лепетал,Беседовал в дни юные с мечтами;Но много чувств я в сердце испытал,И их не мог изобразить словами.

Но есть язык прекраснее того:Он вам знаком, о нем себя спросите,Не знаю — где слыхали вы его,Но вы на нем так сладко говорите.

Кто научил вас трогать им до слез?Кто шепчет вам те сладостные звуки,В которых вы и радости небес,И скорбь души — земные сердца муки, —

Всё скажете, и всё душа поймет,И каждый звук в ней чувством отзовется:Вас слушая, печаль слезу отрет,                     А радость вдвое улыбнется.

Родились вы под сча́стливой звездой:Вам послан дар прекрасного искусства,И с ясною, чувствительной душойВам дан язык для выраженья чувства.

Середина 1820-х годов

103. СОН

Мне бог послал чудесный сон:Преобразилася природа,Гляжу — с заката и с восходаВ единый миг на небосклонДва солнца всходят лучезарныхВ порфирах огненно-янтарных,И над воскреснувшей землейЧета светил по небокругуТечет во сретенье друг другу.Всё дышит жизнию двойной:Два солнца отражают воды,Два сердца бьют в груди природы —И кровь ключом двойным течетПо жилам божия творенья,И мир удвоенный живет —В едином миге два мгновенья.

И с сердцем грудь полуразбитымДышала вдвое у меня,И двум очам полузакрытымТяжел был свет двойного дня.Мой дух предчувствие томило:Ударит полдень роковой,Найдет светило на светило,И сокрушительной грозойНебесны огласятся своды,И море смерти и огняПольется в жилы всей природы;Не станет мира и меня…И на последний мира стонПоследним вздохом я отвечу.Вот вижу роковую встречу,Полудня слышу вещий звон.Как будто молний миллионыМне опаляют ясный взор,Как будто рвутся цепи гор,Как будто твари слышны стоны…От треска рухнувших небесМой слух содрогся и исчез.Я бездыханный пал на землю;Прошла гроза — очнулся — внемлю:Звучит гармония небес,Как будто надо мной незримыЕгову славят серафимы.Я пробуждался ото сна —И тихо открывались очи,Как звезды в мраке бурной ночи,—Взглянул горе́: прошла война,В долинах неба осиянныхНе видел я двух солнцев бранных —И вылетел из сердца страх!Прозрел я смелыми очами —И видел: светлыми семьямиСияли звезды в небесах.

Февраль 1827

104. ЖУРНАЛИСТ И ЗЛОЙ ДУХ

Журналист

(Один перед камином, с пуком черновых тетрадей)Свершился год: хвала, терпенье!Вкушай плоды своих трудов,А ты, поверенный грехов,Камин, прими на всесожженьеОстатки черные листов.Сожги мои грехи навеки,С ненужным пеплом их развей,И да сожгут их человекиВ незлобной памяти своейОгнем спасительным забвенья!Я не прошу от них хваленья:Да взором истины прочтутМой труд, для истины подъятый,Хоть не блестящий, не богатый,Но чистый и смиренный труд.На пользу брошенное семя,Быть может (сладкая мечта!),Плоды воздаст в благое время:Нет, слава, ты не суета!Души в чистейшие мгновеньяТвоим призваньям верю я,Как верит в рай душа моя!Что от нее, то выше тленья.Бессмертны разума труды:Листы мгновенные истлеют,Но впечатления созреютИ принесут свои плоды.Я честолюбьем ненавистнымВ душе спокойной не тесним;Но верю сердцем бескорыстным,Что слава человеков…

Мефистофель

(являясь в камине из среды пламени)                                    Дым!

Журналист

Кто ты, чудовище? иль демон искушенья?         Зачем пришел смущать в моей тиши                     Благословенные мгновенья                     В мечтах забывшейся души?

Мефистофель

Не знаешь ты меня? Еще ты не был читан,Твой первенец-листок дрожал в твоих руках,Как у тебя я был невидим<ым> в гостях,           Ты был уж мной и узнан и испытан.                     Как весело бывало мне           Дразнить твои невинные мечтанья!                     Бывало, затрещу в огне,И слышатся тебе толпы рукоплесканья!Бывало, чудеса в камине видишь ты:         Сокровища, клады монеты яркой,—         Как вдруг тебе я кучей угля жаркой         Кидал в лицо и разрушал мечты.

Журналист

            Но кто же ты, незваный посетитель,                     Мечтаний грешных тайный зритель?           Твое лицо как будто я встречал,Твой голос мне знаком…

Мефистофель

                                   Да, в зале света шумной           Не мудрено, что ты меня видал.Мой голос знаешь ты? Да ты его слыхал!           И ты любил язык змеи разумной,                     Которым я тебе шептал,           Лаская слух мечты неугомонной,           О почестях молвы незаслуженной,           В волшебном зеркале очам твоим,                     Под очарованным туманом,                     Тебя рисуя великаном,А всё вокруг тебя и жалким и смешным.           С кого не брал я раболепной дани?           Кто от долгов передо мною чист?           В моей руке источники стяжаний:                     Я первый здесь капиталист,                     Я мощный дух — властитель века!

Журналист                      Ты Мефистофель?

Мефистофель

                                                   Отгадал.           Давно уж я уверил человека,           Что эгоизм есть первый капитал.           Его ломбард — в моей душе бездонной.Счастлив, кто от меня судьбою благосклонной                     Им изобильно наделен!                     Проценты я беру — известно,                     Но ведь зато берет и он.Как человек, ты задолжал мне честноИ видишь сам, что в этом нет вреда;                     Но как писатель…

Журналист

                                                         Никогда.

Мефистофель

Послушайся, кинь гордость педантизмаИ вместе с прочими будь мой должник.

Журналист

           Свободный мой и праведный язык           Не подчиню уставам эгоизма.                       Какою силой ты проникИ в область знания, о демон искушенья,И девственный наш ум коварно соблазнил,                      И чистый воздух просвещенья                      Своим дыханьем отравил?

Мефистофель

Ведь вы, писатели, народ нетвердый,                      И кто из вашей братьи гордой                      Под власть мою не попадет?                      Я всех вербую в эгоисты,А предпочтительно печатный ваш народ,           О господа честны́е журналисты!           Вам без меня не угодить на всех           И не вкусить из полной славы чаши,           Я лучше вас постиг все тайны ваши,           И лишь со мной вы веруйте в успех.           Когда приходит к вам недуг писанья           И критики заносчивая блажь —Отравой сладкою зловредного дыханья                      Я наполняю воздух ваш.Чернила растворив насмешкой ядовитой,                      Я эгоизм души несытойУдачной остротой лукаво щекочуИ дремлющим умом играю, как хочу.Потом как раз втесняюсь в ваше тело                      И, совести смирив укор,                      За приговором приговор                                 Подписываю смело.Представлю слабому писателя уму,Что в мире знания всё ведомо ему;                      В пылу задорного маранья                      С пера срываю обещанья,И тут на помощь прибегут                      Коварные воспоминаньяОбид, постигнувших его давнишний труд!                      Разгневанный враждою личной,Он волю даст насмешке злоязычной;Врагам его готовлю я позор,                      Их сажей перед ним мараюИ едкой остротой изукрашаю                      Неправый мести приговор.Так с помощью меня успех себе он прочит;Благодаря внушениям моим,                      Народ гоняется за ним,                      Читает, слушает, хохочет…Ты хочешь ли успеха? Подпиши:Вот договор.

Журналист

                                        Не искушай напрасно                      Моей немстительной души,                      Твоим внушеньям непричастной!Я по следам коварным не пойду.                      Беги отсель.

Мефистофель

                                          Да ты в бреду:                      Ведь угли пред тобой, не злато,Не плеск молвы ты слышишь в треске дров!

Журналист

В тебе мне нужды нет: я чужд врагов.Мой враг есть ложь: что сказано, то свято!                      Долой вражда! долой корысть!

Мефистофель

Ага! ты начал расточать угрозыСвоим клиентам, я велю тебя изгрызтьЗубами алчными бранчивой прозы!Вооружу лукавой остротой                      Твоих соперников-собратий;Не избежишь моих карающих проклятий,                      И вместе с громкою толпойЯ оглашу тебя позорным смехом!                      Чем будешь отвечать мне?

Журналист

                                                Эхом!Прощай.

Мефистофель исчезает.