Читать интересную книгу Человек среди религий - Виктор Кротов

Большая, средняя и малая община

Религиозной общиной – объединением людей, живущих общей религиозной жизнью, – можно считать всю церковь в целом. Так же можно считать большой земной общиной (пусть не религиозной, а мирской) всё человечество. Но всё-таки каждый человек живёт прежде всего на своём континенте, в своей стране, в своём городе или посёлке, на своей улице, в своём доме. В повседневной жизни он встречает достаточно ограниченный круг людей. А тех, про кого он может сказать, что живёт с ними общей жизнью, окажется совсем мало. И если в слове "община" слышать именно звучание общей жизни, то окажется, что община заслуживает отдельного внимания.

Если церковь – большая община, соединяющая всех верующих вокруг общих ориентиров и единой тайны, то есть ещё по меньшей мере два уровня общинной жизни. Один из них – община в традиционном понимании, будь то приход, ашрам или монастырь. Второй – самая малая община, пусть даже из двух-трёх человек, в которой каждый тесно связан с каждым. Простейший пример (но далеко не простой): религиозная семья, для которой вера становится одним из общих переживаний.

Иногда человек входит и не в одну малую общину, но какая-то из них всё равно становится наиболее родной. Семьёй если не в буквальном, то в переносном смысле слова.

В самой малой общине человеку приходится труднее всего. Здесь легче помочь друг другу и легче помешать. В малой общине нередко утрачивает значение внешний авторитет. В малой общине труднее имитировать искренность. В малой общине людей связывает не только чувство веры, но и другие сильные чувства. Здесь всё напряжённее – и всё проникновеннее.

Обычно церковь старается помочь малой общине – включая её жизнь в свои ритуалы и формируя ритуалы её внутренней жизни. Но это лишь помощь, и главные свои проблемы малая община решает своими силами: то есть силами каждого, кто в неё входит.

Не будем забывать и о других видах помощи: житейской, эмоциональной, мистической…

Средняя община (или просто: община) просторнее. Она-то и является обычно основной территорией церковной жизни. Она может играть роль малой общины для одинокого человека. Может быть местом экскурсии для приходящих посмотреть, что же такое религиозная жизнь. Может стать временным прибежищем для того, чьё чувство веры потребовало религиозного общения и поддержки. Но прежде всего – это именно та общность жизни, к которой побуждает чувство веры и другие чувства, испытывающие его влияние.

Община – это общество, и взаимоотношения в ней зависят не только от чувства веры, но и от чувства социальности. Для активных участников общинной жизни их деятельность опирается на чувство призвания. Община становится и особым резонатором этического чувства… Короче говоря, в общине усиливается – по сравнению с существованием индивидуалиста среди индивидуалистов – взаимодействие между общей жизнью и частной. Может быть, в этом главная ценность общины: в её энергетическом поле человек быстрее созревает духовно внутри себя.

Даже не то что быстрее, а полноценнее.

Общее и индивидуальное

В общине проблема отношения человека к церкви приобретает обострённый характер. Ведь здесь он имеет дело не просто с традиционной системой взглядов, а с другими людьми, пытающимися применять эти правила к своей жизни. У каждого из этих людей имеются свои сложности. Каждый из них взаимодействует с каждым из остальных. Но, кроме того, все вместе они являются чем-то единым для каждого по отдельности.

Община – это корабль, на котором каждый спасается от своего индивидуализма. Община – это и команда корабля, и его пассажиры. Община – часть того единого флота, который зовётся церковью.

Община, как и церковь в целом, легко становится для человека естественным окружением, если принять её как данность. Но чем глубже мы входим в жизнь церкви или в жизнь общины, тем больше чувствуем свою ответственность за то, какой будет эта данность не сегодня, а завтра, какой эта данность предстанет перед теми, кто впервые подойдёт к её дверям.

Чувствуем не в смысле воображаем, а в смысле осуществляем.

Внутреннее участие в общинной и церковной жизни для самостоятельно мыслящего и чувствующего человека – это постоянная работа, и работа непростая.

С одной стороны, индивидуальный опыт ориентирования может быть существенно усилен общим опытом церкви, и поэтому человек нуждается в её помощи. Кроме того, чувство веры соединяет его с другими членами церкви, и их религиозная жизнь протекает в общем духовном пространстве.

С другой стороны, человеку необходимо ориентироваться не только в религиозной сфере, но и в других сферах жизни. Церковно-религиозная ориентация (и уж тем более ориентация общинная) не всегда помогает в этом, а иногда даже противоречит каким-то внешним или внутренним ориентирам. Нередко возникает и напряжение, вызванное воздействием корпоративного характера церкви на свободную личность.

Но главный парадокс – в том, что тот религиозный опыт, который аккумулирует церковь, и то развитие, в котором церковь нуждается, она получает именно через внутренний опыт и самостоятельное мышление тех, кто в эту церковь входит. То есть участие в жизни церкви – это прежде всего участие в каждодневном воссоздании самой церкви, в её неприметном становлении или обновлении.

Таким образом, личность одновременно и пользуется ориентирующей силой церкви, и в чём-то противостоит ей, и пополняет эту силу за счёт собственного труда по религиозному ориентированию. Полностью переложить его на церковь невозможно.

Исторически любая церковь испытывает всяческие конфликты, связанные с нечуткостью к этой развивающей противоречивости. Но в любом случае нам полезно понимать их природу.

Этот парадокс требует от человека не только принятия церкви как она есть и умения уживаться с общиной, но и более напряжённого, даже более рискованного отношения к тем проблемам, с которыми он встречается в церковной и общинной жизни. Преодолеть свой индивидуализм – не значит отказаться от своей личности. Скорее наоборот: преодоление индивидуализма освобождает личность. И для церкви творческая свобода личности ценнее (хотя, может быть, и труднее), чем безличное покорное подлаживание под то, что есть, потому что было когда-то.

Самобытность внутри единства

Община – как часть и подобие всей церкви – имеет такую же тройственную природу. Об особенности её ориентирующей роли для человека только что было сказано. Мистическая природа общины неотделима от тайны церкви в целом, и в этом отношении единство веры легко преодолевает те общинные границы, об которые могут споткнуться другие чувства. Но корпоративный характер общины нередко ставит новые проблемы.

Дело даже не столько в проблемах (на то и проблемы, чтобы их решать человеку), сколько в путанице с пониманием их природы. Если я корпоративные проблемы принимаю за духовные, я и решать их буду неверно.

Проблем было бы меньше, если бы можно было продолжить физиологическую аналогию и уподобить общину одному из органов тела. Однако для корпоративной жизни эта аналогия не проходит.

Дело в том, что во многом община сама является корпорацией. Она является корпорацией по отношению к человеку – и здесь вполне уместно вспомнить высказанные выше предостережения. Она является корпорацией и по отношению к обнимающей её корпорации: церкви.

Не будем углубляться в сложности корпоративных отношений между церковью и общиной. В законах корпоративной жизни участвует столько психологических, социальных и политических факторов, что это увело бы нас далеко в сторону от основной религиозной темы. Достаточно вспомнить, что в истории было множество примеров, когда эти отношения настолько усложнялись, что община или исчезала или давала начало самостоятельной церкви.

Впрочем, это примеры крайностей. В обычной жизни община играет в жизни церкви примерно такую же роль, как человек – в жизни общины. Общинный религиозный опыт (который может быть как традиционным, так и достаточно своеобразным) служит главным взносом общины в общецерковную жизнь, которую он поддерживает, обогащает и развивает. Жизнеспособность церкви во многом зависит от её способности усваивать и использовать опыт каждой из своих общин, опыт каждого из своих людей.

Когда корпоративные инстинкты приводят церковь к настойчивому подавлению самобытности общины и самобытности верующей личности, духовные проблемы начинают отходить на второй план. Тогда… Ну, ладно, не будем о плохом.

Вернёмся лучше к тому, что зависит от нас лично. Ведь всё, что происходит в церкви, происходит и в душе того, кто принадлежит к ней.