Почти силком Мередит заставила себя покинуть аэропорт.
Взяла такси, доехала до дому.
Квартира встретила ее заброшенностью, безлюдностью, толстым слоем пыли.
В других обстоятельствах Мередит принялась бы за уборку, изничтожила бы пыль, после этого затарилась бы продуктами в ближайшем супермаркете, побыла бы какое-то время в одиночестве и покое, пересмотрела бы ряд фильмов, пришла бы в себя потихоньку.
Но она не могла сидеть дома одна.
Мередит посмотрела на часы.
Начало седьмого.
Не переодеваясь, она заперла квартиру, вышла из дому, дошла до платной стоянки, забрала там свою машину цвета весеннего неба и поехала к Элинор.
На этот раз с пустыми руками – ни сдобы, ни шоколада, ни хорошего вина, ни редких сортов сыра, ничего.
Элинор обрадовалась приходу Мередит несказанно.
– Признаться, я уж не чаяла увидеть тебя в Сиднее, – сказала она. – Проходи. Прекрасно выглядишь, между прочим. Глаза блестят, цветешь и пахнешь. Чуть побледнела, но, видимо, это сходит сиднейский загар. Европа весной небогата солнцем. Впрочем, это дело наживное. Ведь ты вернулась насовсем? Я правильно тебя понимаю?
– Да, насовсем. И первым делом – к тебе.
– Все-таки я ошиблась насчет сияния.
– А в чем дело?
– Не так уж ты и сияешь. Глаза грустные. Твой взгляд мне определенно не нравится.
– Извини, изображать бурное ликование не получится. Ни по поводу возвращения домой, ни по любым другим поводам.
– Ну что ж, тогда рассказывай. Я так понимаю, тебе есть чем поделиться. А потом расскажу я…
– Тебе тоже есть что рассказать? – удивилась Мередит.
– Еще как. Но ты начинай первая.
Подруги устроились в гостиной на мягком диване. Элинор, задернув шторы, включила две лампы мягкого света. Мередит сама не ожидала, что ей будет так трудно начать говорить. Спрятав лицо в падающей от ламп тени, она, медленно подбирая слова, стала рассказывать подруге все, что произошло с того самого дня, когда она, проходя по набережной к Кракову мосту, была окликнута приятным мужским голосом…
– И все-таки почему ты не осталась с Эдмундом?
– Ты действительно не понимаешь?
– Не понимаю. Это не самый плохой вариант.
– Как ты можешь расценивать это как вариант! – вспыхнула Мередит.
– Дорогая, каждый из нас является вариантом для кого-то другого. Удачным или не очень, подходящим или не очень. Устраивающим в большей или меньшей степени. У каждого, знаешь ли, еще и свои критерии отбора, и перечень желаемых качеств…
– Похоже, рынок наложил на тебя слишком сильный отпечаток, – хмыкнула Мередит.
– В глубине души ты понимаешь, что я права. Так чего тебе было надо? Польша страна неплохая, а Варшава достаточно продвинутый город. Не захолустье. Возможностей для приятного времяпрепровождения масса, поверь мне. Даже не нужно туда ездить самой, чтобы примерно представлять себе это все и оценить.
– Ты у нас все-таки больше по финансовому анализу специализируешься…
– Не передергивай. Знаешь, алгоритмы оценки, схемы всяческих явлений примерно одинаковы. Впрочем, не буду утомлять твой мозг. Ему и без того пришлось несладко.
– Ты хотела поговорить об Эдмунде, – напомнила Мередит. – Ты сказала, что это неплохой вариант. Почему?
– Почему? – Элинор стала загибать пальцы.
– Да ты еще калькулятор принеси! – не выдержала и рассмеялась Мередит.
– Такой ты мне нравишься больше. Улыбающееся лицо намного приятнее кислой физиономии.
– Постараюсь не унывать так сильно.
– Вот смотри. Молод? Молод, это безусловный плюс. Хорош собой – тоже нелишнее в партнере. Да, пусть он пока небогат. Но, кажется, он хотел начать делать свою карьеру?
– Я видела его рисунки, – тихо сказала Мередит. – Я не хочу испортить ему будущее. Он все переживает, что пока не сказал своего слова в искусстве. До сих пор, сколько бы ни работал, он не сделал ни шага вперед. По крайней мере, это он так считает.
– А что считаешь ты?
– У него действительно большой талант.
– Ну… – Элинор слегка пожала плечами, – знала бы ты, сколько выдающихся талантов прозябает в безвестности.
– Он еще и трудолюбив, и терпелив. Рано или поздно это должно принести свои плоды. Знаешь, его картины и тонки, и прочувствованны, но в то же время в них чувствуется жизненная сила. А он хотел поставить на всем этом крест и начать заниматься административной деятельностью под чьим-то началом. Я думаю, что очень скоро это опротивело бы ему. По двум причинам: он занимался бы не тем, что любит, а тем, что, возможно, вообще ему не свойственно.
– Не страшно. Вторая причина?
– Он привык работать сам на себя, сам себя обеспечивать, насколько хватает способностей и удачи. А тут он будет в подчинении управляющего и кто знает, смогут ли они сработаться. И, главное, сможет ли он подчиниться? Я думаю, что это все опостылело бы ему. А потом он вспомнил бы о причине, которая привела его к такой смене образа жизни. Он возненавидел бы меня.
– Тебе не кажется, что ты все усложняешь?
– Нет.
– Тебя приняла его семья, тебя приняли его друзья. Чего ж тебе еще надо?
– Они приняли меня, не зная толком, кто я такая и что представляю собой на самом деле. Если бы они узнали, то разочаровались бы…
– Ты так уверенно решаешь за людей. Думаешь, что имеешь на это право?
– О чем это ты?
– Предоставь им выбирать самим, как они отреагируют на рассказ о твоем непростительном прошлом. Или ты просто боишься и поэтому предпочитаешь прекратить все сама, пока от тебя не отвернулись? Но так ли неизбежно то, что от тебя отвернутся?
– Ты говоришь сложными категориями. – Мередит со вздохом отвернулась к окну.
– Ну хорошо. Что было в Праге и Варшаве, мы выяснили. Я так понимаю, с этой историей ты решила покончить?
– Да, решила покончить раз и навсегда.
– Дело твое. По мне, так тебе не хватает здравого смысла. Если тебе хотят подарить любовь, твое дело принять ее и не слишком заморачиваться, а как отнесутся к твоему прошлому… Принимала бы хорошее отношение – и дело с концом. Тебя ведь не очень устраивало то, что Рональд относится к тебе как к своей собственности и одновременно – как к дорогой, престижной вещи? О, прости, не вещи. Кукле. А от Эдмунда ты получила хорошее отношение. Но и этим ты недовольна. Ладно, оставим это. Свой выбор ты уже сделала.
– А что тут было с Рональдом?
– Все, что было, я уже рассказала тебе вкратце по телефону. Не вижу особого смысла пересказывать все диалоги и перечислять подробности. Искал тебя, был в недоумении, не сказать чтобы в гневе, но не без этого. Кстати, он пополнял твой счет?
– Нет.
– Тоже правильно. Зачем давать деньги, если даже неизвестно, где их адресат? Если бы ты вернулась в Сидней сразу, как только я позвонила тебе, ситуацию, возможно, и удалось бы как-то замять. Ночевала у подруги, была за городом, занималась серфингом, ушла в ночной клуб, в конце концов. Но с того момента, как он искал тебя и пришел ко мне, прошло уже довольно много времени. Что планируешь предпринять?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});