Читать интересную книгу ДВУХЭТАЖНАЯ ЯПОНИЯ: Две тысячи дней на Японских островах - Юрий Тавровский

Станут ли японцы счастливее? Смогут ли они выбраться из своих «крольчатников»? Похоже, что в обозримом будущем вряд ли можно ожидать утешительных ответов на эти вопросы.

Сибуя — царство токийской молодежи

Канда, Гиндза, Асакуса, Йосивара… Названия этих районов без труда находишь на ставших музейными экспонатами картах Эдо. Но тщетно было бы искать даже на сравнительно поздних планах такие районы, как Сибуя и Синдзюку, которые в наше время успешно соперничают с легендарной Гиндзой за право называться центром японской столицы. Лежащие к западу и северо-западу от императорского дворца и окружающих его старинных районов, Сибуя и Синдзюку обязаны своим расцветом бурному расширению столицы именно в этих направлениях, которое началось в конце прошлого века, а также строительству городской железной дороги Яманотэ-сэн, очертившей своим кольцом границы нового Токио в 1885 г. Став узловыми станциями на 30-километровой окружности городской железной дороги, Сибуя и Синдзюку быстро превратились в крупные транспортные центры, связавшие Токио с западными предместьями. От них ответвились и продолжают ответвляться все новые линии железных дорог, маршруты метрополитена.

Вокзалы современной Японии по крайней мере в одном отношении напоминают знаменитые храмы старинной Японии: они очень быстро обрастают торговыми улицами, кварталами развлечений. По пути с работы домой, готовясь к довольно долгой и утомительной поездке, люди задерживаются кто в универмаге, кто в кинотеатре или питейном заведении. Владельцы модных магазинов, дорогих ателье мод и дешевых закусочных, хозяева многоэтажных торговых центров и крошечных «отелей любви» облегчают карманы путников ничуть не хуже, чем знаменитый разбойник Догэн, промышлявший в лесах на месте одной из главных торговых улиц Сибуи — Догэнд-зака. И делают это столь же элегантно и умело, как куртизанки и содержатели постоялых дворов Синдзюку, лежавшего в старые времена в целом дне пути от моста Нихомбаси.

Самую обильную жатву на Сибуе собирает гигантская корпорация «Токю», которой принадлежат железные дороги, сеть универмагов, строительные компании и иные предприятия. Серебристые вагоны «Токю» ежедневно привозят из соседних с Токио городов Иокогама и Кавасаки сотни тысяч пассажиров прямо в многоэтажное здание универмага этой же фирмы. Оранжевые поезда идущей на Гиндзу и далее до Асакусы линии метро, зеленые составы городской кольцевой железной дороги также поставляют «Токю» бесчисленных покупателей. Здание построено так, что подходы к перронам и выходы в город лежат бок о бок с торговыми залами. Нетрудно понять, чем вызвано такое соседство.

Рядом с вокзалом-универмагом соединенный с ним крытой эстакадой стоит многоэтажный «Центр культуры

«Токю», который собрал под одной крышей четыре кинотеатра, множество магазинов и даже планетарий. В радиусе 500 м от вокзала — еще четыре торговых центра, гостиница, автобусный вокзал, также украшенные эмблемой «Токю». Торговая империя, обосновавшаяся на месте несуществующего ныне самурайского замка и чайных плантаций, испытывает все более острую конкуренцию молодой и агрессивной компании «Сэйбу», по примеру «Токю» открывающей универмаги вблизи крупных транспортных узлов. В название «Токю» входит иероглиф «восток», а «Сэйбу» можно перевести как «Западное оружие». Охочие до всевозможных иероглифических каламбуров японцы окрестили соперничество двух фирм «войной Запада с Востоком».

Война эта ведется на Сибуе не только за сегодняшние прибыли, но и за господство на рынке в будущем. Ведь главный покупатель здесь — молодежь. В районе Сибуя редко встретишь обычных для Гиндзы мужчин среднего возраста в деловых костюмах, явно увлекающихся косметикой дам того же возраста в дорогих кимоно или богатых европейских нарядах. На Сибуе стариком выглядит каждый, кому за тридцать. Здесь не увидишь церемонных поклонов, кимоно появляются только по большим праздникам, три-четыре раза в год. Благодаря удобной системе транспорта на Сибую съезжаются молодые люди из разных концов столицы и даже из соседних префектур.

Что же привлекает сюда всех этих старшеклассников, молодых рабочих и служащих, студентов? В первую очередь, наверное, это общество себе подобных, обилие рассчитанных на вкусы молодых кафе, магазинов, концертных залов, дискотек, кинотеатров, «центров моды», парикмахерских. Очень важна, конечно, и атмосфера веселой, продолжающейся изо дня в день незлобивой толкучки. Даже выйти из вокзального здания, особенно вечером, не так-то просто.

Молодежи, жизнь которой чем старше, тем сильнее определяется писаными и неписаными законами умело регулируемого японского общества, по вкусу даже сама планировка Сибуи. Ее улицы, в отличие от Гиндзы, не выровнены «по нитке», не пересекают друг друга под прямым углом. Широкие магистрали и совсем узенькие улицы без тротуаров бессистемно расходятся, извиваясь наподобие щупалец осьминога, от лежащей в низине вокзальной площади к окружающим ее холмам. Хотя Сибуя, как и Гиндза, тоже застроена многоэтажными сооружениями из бетона, здешние «бетонные джунгли» не такие однообразные. Встречаются оригинальные, а порой просто уникальные здания: черный стеклянный цилиндр универмага «109», до отказа начиненное электроникой кубистское здание «Спирального дома», зеркальностен-ный «центр моды» мастерицы Ханаэ Мори… Так что дышится на Сибуе хоть немного вольготнее.

Конечно, собирающаяся на Сибуе молодежь очень разнородна. Уровень достатка, образования, социальная принадлежность проявляются в манере одеваться, говорить, в выборе любимых мест и способов развлечений. Расслоение начинается еще на привокзальной площади, центром которой служит бронзовый памятник собаке. Трогательная история пса по кличке Хати, почти десять лет приходившего на станцию встречать с работы своего хозяина, который умер по дороге, стала символом верности — качества, очень высоко ценимого японцами. Вот уже полвека площадка перед бронзовым «другом человека» остается самым популярным местом встреч молчаливых пар и шумных компаний. Отсюда они расходятся в разные концы токийского «Латинского квартала», по соответствующим их вкусам и бюджету кафе и магазинам, кинотеатрам и дискотекам.

Самая привлекательная для местных бизнесменов часть молодежи — так называемые «хрустальные» юноши и девушки. Это название вошло в моду в 1981 г., после выхода книги и одноименного фильма «Слегка хрустальные». Молодой писатель Я. Танака изобразил жизнь и привычки части современной молодежи, которая выросла в последние 20–25 лет в условиях «экономического чуда». Их родители либо причисляют себя к «среднему классу», либо готовы взваливать на себя дополнительное бремя, чтобы их дети были «не хуже других». Эта часть молодежи зачастую избалована и изнежена, разочарована окружающим обществом и презирает «рабочих муравьев», в том числе и собственных родителей. «Мы не читаем много книг, ничем не занимаемся с энтузиазмом, — заявляет один из персонажей книги. — Наши головы не пусты, но и не затуманены… «Холодные» — неудачное определение. «Хрустальные» тоже не такое уж хорошее слово, но оно, наверное, лучше всего подходит для описания нашей сущности». И все же почему «хрустальные»? Потому, как объяснил на пресс-конференции автор книги, что хрусталь сверкает не сам по себе, а лишь отражая упавший на него свет. Ничего не представляя сами по себе как личности, «хрустальные» ребята находят самовыражение в том, что делают престижные покупки в престижных универмагах, проводят дни и ночи в престижных клубах и дискотеках.

Львиная доля книги «Слегка хрустальные» служит как бы каталогом «хрустальных» вещей, кодексом «хрустального» поведения. Выклянчить у родителей совершенно ненужные на узких токийских улицах гоночные мотоциклы или машину — это очень, очень «хрустально». Носить только заморскую одежду и обувь, перестать читать книги и перейти на сборники комиксов или фотожурналы, успеть в числе первых посмотреть новейший голливудский боевик, кочевать из ресторана в ресторан и из постели в постель, «освоить» наркотики и пересыпать свою речь словечками из лексикона американской морской пехоты — это тоже «хрустально». Само собой разумеется, что среди главных принципов «хрустальности» должны быть полная аполитичность, безразличие ко всему, что происходит за пределами холодного «хрустального» мира.

Полюбившиеся богатеньким «хрустальным» районы Сибуи часто соседствуют с теми, где толпятся и визжат «бурикко» — стайки экзальтированных девиц, чей возраст исчисляется по формуле «двадцать плюс-минус четыре». Их кошельки намного тоньше, чем у «хрустальных», многие из них не могут рассчитывать на помощь родителей и сами зарабатывают хлеб насущный. Те, кто помоложе, расцвечивают однообразную школьную форму яркими зонтиками, кедами, украшениями. Те, кто постарше, уже избавились от необходимости ходить в школу и соблюдать ее строгие правила. Они расстались и с надеждой получить высшее образование, оказавшееся явно не по карману. Но и до 23–25 лет, когда «полагается» выйти замуж и превратиться в хранительницу очага и традиционных моральных устоев, остается еще несколько лет. Вот это «окно», первое и последнее в своей жизни, многие молодые японки заполняют изобретением самых фантастических нарядов, поеданием лакомств в «иностранных» кафе, истерическим поклонением «идолам» кино и эстрады. На Сибуе есть целые улицы, застроенные недорогими забегаловками для «бурикко». Наевшись мороженого или блинчиков с вареньем, они отправляются в соседние лавочки, торгующие дешевой бижутерией, пластинками, значками и портретами «идолов» или пролежавшими на складах и снова вошедшими в моду нарядами 10-20-летней давности.