Окончательно раздосадованный, Кир поднялся на ноги и тоже вышел. Внутри у меня всё скрутило. Лайонел поймал мой взгляд и, покачав головой, пригласил сесть рядом.
— Не лучшее начало для пикника, — усмехнулся он.
— Можно подумать, у нас такое впервые, — бросила Франтишка и с двойным усердием взялась за сэндвичи. — Кир это как-нибудь уладит, как обычно.
— Но ты и правда переборщила, — аккуратно заметила я.
Франтишка выдохнула.
— Да, да, переборщила и чувствую себя виноватой, хватит меня тыкать, как котёнка в его же дерьмо. Боже. Давайте просто отменим этот идиотский пикник.
— Фани, не горячись, — примирительно сказал Лайонел. — Нам всем надо остыть. И лучше всего это сделать на природе. К тому же, пикник затевался в честь моего возвращения.
— Да. Прости за это. — Франтишка тряхнула головой и тут же повеселела. — Марта, ну что, займёмся чаем?
Втроём мы закончили с приготовлениями. Лайонел всё жалел, что на пикнике не будет алкоголя: отправлялись мы на двух машинах, а из всех, кто умел водить, выпивать отказался только Петер. Поэтому компромиссным решением стало не пить никому.
Дорогу показывала Мария. Когда мы вышли на улицу, Кир и Петер уже ждали у её машины. Я же присоединилась к Франтишке и Лайонелу.
— А плед или покрывало у нас есть?
— Мы не будем сидеть на земле, — отрезала Франтишка, выруливая на проспект.
— Но мы же на пикник едем.
— Понимаю, что в этом смысл, но земля уже холодная. Середина сентября как-никак, и погода дела не меняет. Вы не беспокойтесь, в багажнике складные стулья и стол. Какая разница, на чём сидеть, главное, что на природе, — Франтишка довольно хмыкнула.
Лайонел улыбнулся и глянул на меня, мол, она права, но я лишь пожала плечами.
День был тёплым. Солнце только начало клониться к горизонту, золотило зелёные холмы и пушистые перелески, рассыпалось сверкающей чешуёй по водной глади прудов. В приоткрытые окна задувал ветерок и трепал волосы. Франтишка тихо напевала какую-то отдалённо знакомую мелодию, явно из нашего мира. У неё был очень красивый голос, и не знаю, от него ли одного или же от её способности, но мне стало так спокойно и хорошо, что потянуло в сон.
Только когда машина остановилась, я поняла, что в самом деле задремала. Мы приехали к берегу реки, на небольшую поляну, обрамлённую редкими деревьями. Две узкие дорожки, проложенные автомобильными колёсами, едва виднелись в высокой траве.
— Давно я здесь не была, — протянула Мария, окинув взглядом поляну.
— Так и хочется всю эту траву скосить. — Франтишка потёрла руками.
— Можно колёсами примять, — предложил Лайонел, уже достававший из багажника стол.
— Хорошее место, — сказала я.
Мария чуть задумчиво кивнула.
Примяв маленький пятачок травы, мы разложили стулья и принялись за еду. Напряжение рассеялось, и даже Петер заметно расслабился, хотя и вёл себя отстранённо. Дышалось легко, и что-то неуловимо ностальгическое витало в воздухе.
Греясь на солнце, мы безмятежно болтали. Лайонел рассказывал о своей работе в «Золотом Чертоге», о городах, в которых побывал, о других странниках, встретившихся ему во время путешествий. Франтишка слушала с упоением, и глаза её блестели так по-детски, что я невольно умилялась. Хотя мне и самой было безумно интересно узнать о жизни за пределами Тьярны. Кир пусть и участвовал в разговоре, явно больше беспокоился о Петере. А в выражении лица Марии, несмотря на присущее ей безразличие, читалось нечто похожее на гордость.
Я поймала себя на мысли, словно нахожусь в кругу семьи.
Когда разговор перетёк на общие темы, я кое о чём вспомнила.
— Фани, ты не знаешь, где в Тьярне можно найти ржаной хлеб?
Вопрос точно застал её врасплох. Замерев на несколько секунд, она наконец ответила:
— Не знаю, честно говоря. И теперь мне интересно, почему я сама не пыталась его найти.
— Можем поискать вместе.
— Я бы тоже поискал, — присоединился вдруг Кир. — Раньше я без чёрного хлеба жить не мог. Странно, что совсем про него забыл здесь.
— Если что, испечём сами. Домашний хлеб самый вкусный! Особенно, если Кир к нему руку приложит.
— Даже не пытайся, помогать не буду.
Стоило только нам немного развеселиться, как Петер встал и холодно произнёс:
— Продолжайте без меня.
Волоча за собой стул, он отошёл на край поляны и сел там в одиночестве. Смотрел куда-то в сторону реки, которая, похоже, нисколько его не интересовала.
— Что теперь мы сделали не так? — вздохнула Франтишка.
— Какая разница. — Лайонел закурил и откинулся на спинку стула. — Если он хочет побыть один, пускай. Не будем его трогать.
— Или так он, наоборот, просит внимания, — негромко заметил Кир.
— Возможно, — согласилась Мария, до этого момента сохранявшая молчание. Она посмотрела на Кира и кивнула. — Иди.
И он, облегчённо улыбнувшись, поспешил к Петеру.
Посидев за столом ещё немного, Мария сказала, что хочет пройтись, и ушла в направлении ближайшего перелеска. Разговор продолжился, но вскоре Франтишка и Лайонел болтали уже вдвоём, точно забыли про меня, поглощённые друг другом. Тогда я тоже оставила их, чтобы не мешать, и зашагала к реке. Противоположный берег её, высокий и обрывистый, был усеян множеством норок, у которых щебетали и суетились ласточки-береговушки. Что-то вдруг зашевелилось в памяти, забилось в сдерживающую её стену, но так же быстро успокоилось,