Наконец, что-то громко треснуло и в радиопередатчике послышался сонный голос профессора:
— Аллоу, Зинаида, тьфу, Жюстина, ты?
— Вы там спите, прохлаждаетесь что ли? — зашипела злобно я. — Мне нужна ваша помощь!
— Что случилось? Ты в опасности?
— Послушайте, профессор. Один мой друг… местный священник. Он в большой опасности. Возможно, его подозревают в чем-то. Конечно, по ошибке! Я не знаю, как мне ему помочь.
— Девочка моя. Помни, что ты находишься в мире, который давным-давно мертв. Это лишь фантомы людей. Ты должна раздобыть нужную информацию и вернуться обратно. Тебе не стоит там привязываться ни к кому, подвергая себя лишней опасности. Ты меня понимаешь?
— Лохински! Перестаньте так говорить! — от его слов мне сделалось лишь больнее. — Для вас может быть и фантомы, но для меня это реальный мир с людьми, которые мне помогают и которым теперь помочь хочу я. Неужели нет никакого варианта? Может быть спрятать его на время в нашем времени? Я согласна пожертвовать амулетом.
— Зина! Прекрати нести чушь! Конечно же, сделать это невозможно. Я еще раз повторяю — перемещаться может только человек, чье земное тело находится здесь, в моей лаборатории. Остальные варианты невозможны. Лучше расскажи, в чем обвиняют священника?
Я в изнеможении оперлась об стену.
— Не знаю. Я ничего не знаю. За ним пришли бравые ребята из королевского полка, значит, дело серьезное.
— Так, а как зовут твоего священника? — уточнил Лохински.
Я вспыхнула на слове “твоего”, но тут же остыла — профессору объяснять ничего не требуется.
— Я не знаю его фамилию, только имя — Грегори.
— Так-так, — было слышно, как профессор копошится, видимо, в поисках ручки и листа бумаги, как он делал обычно. — Значит, Гре-го-ри. Приют Святого Мартина. Я уточню и скажу тебе подробнее, если остались хоть какие-то сведения. Свяжись со мной сама через полчаса. Договорились?
— Ладно. Отбой, — сказала я без особой надежды и отключилась.
Взглянув на спящего Анатоля, я вновь вернулась ко входу. На кухне никого не было и я решилась выглянуть наружу. Аккуратно открыв шкаф, стараясь сделать это как можно тише, я прошла в трапезную, оттуда открывался вид на большую комнату, в которой обычно собирались для молитвы всем приютом.
Из залы раздавались голоса, я слышала, как плакала Клотер. Осторожно выглянув из-за угла, я сразу увидела раскиданную церковную утварь, в воздухе витал запах сожженных свечей и тревоги. Спиной ко мне стояли несколько мужчин, одетых в красно-белые кители. Чуть левее на скамье сидела Агриппина, прижимая платок ко рту. Еще несколько бездомных из приюта сидели рядом, а два человека стояли позади кителей со свирепым видом.
"Преподобный!" — я услышала голос молодой послушницы Августины. Она зарыдала и бросилась вперед. Тут же один из красно-белых кителей сделал шаг вперед, перехватил Августину за талию и небрежно отшвырнул в сторону. Послушница упала на колени и зарыдала.
Через образовавшуюся брешь я увидела его. Падре стоял с грозным видом, чуть наклонив голову вниз и смотрел из-под бровей на кавалеристов. Один из них держал его под руку с левой стороны. Ноги священника были поставлены на ширине плеч, а руки напряжены, словно он был готов драться. Странно, но сейчас я не видела в этом мужчине того смирения, которое господствовало в нем еще пару дней назад. Сейчас это был воин, не желавший сдаваться. Его глаза сверкали, а рот был чуть приоткрыт и я видела, как он быстро дышит.
Один из красно-белых кителей вышел вперед, вытащил свернутый лист бумаги, раскрыл его и громко прочитал:
— Именем короля Людовика вы приговариваетесь к аресту до выяснения всех обстоятельств!
Но преподобный не сдвинулся с места.
— В чем меня обвиняют? Я всего лишь священник! — спокойно спросил он.
Красно-белый китель взглянул на падре, затем вновь опустил глаза в сверток и продолжил читать.
— Вы обвиняетесь в том, что предоставляли ложные данные о себе. Вы беглый преступник, основатель мятежных восстаний по всему северу Франции. Ваше настоящее имя Люка Паскаль, а среди тех, кто вас поддерживает, вы зоветесь Люкой Бурым!
Тут по толпе из бездомных пронесся ропот. Люди, жители приюта, начали кричать о том, что их падре обвиняют зря! Но красно-белые кители никого не слушали, они схватили преподобного под руки и повели к выходу.
И тут я увидела то, что меня шокировала даже больше всего происходящего. Кавалеристы стояли таким образом, что я не видела одного человека. Он был одет в зеленый, расшитый золотом камзол, и стоял чуть в стороне, однако, невооруженным глазом было заметно, что он отличается от солдат.
Высокий, статный, с большим серебряным перстнем и в черных лакированных сапогах он сделал несколько шагов вперед и я сразу узнала его. Черные волосы цвета вороного крыла; узкие, чуть раскосые глаза; тонкий, немного вздернутый задорный нос; не пухлые, но красиво очерченные губы, искривленные в презрительном выражении. Тот самый человек, у которого я украла золото, негодяй, предавший меня казни!
Глава 16
Зеленоглазая зараза, которая пыталась меня убить! В ужасе я мигом влетела обратно в подвал и лихорадочно заперлась, даже не обращая внимания на шум, который мог привлечь внимание. Несколько минут сердце бешено билось и я не могла вдохнуть. Тысячи вопросов пронеслись в моей голове за одно мгновение.
Как он вообще оказался здесь?
Каковы были шансы того, что мы встретимся вновь?
Понятно было одно — здесь он не ради меня. Он искал Грегори. Что там нес один из солдафонов? Грегори — мятежник, и его настоящее имя Люка Бурый? Но это невероятно.
Я взглянула на Анатоля, если бы он сейчас очнулся, то смог бы мне помочь, но мужчина по-прежнему был без сознания, а кожа его оставалась бледной, хоть цвет лица понемногу возвращался и уже скрадывал синяки под глазами.
Я начала ходить взад-вперед как загнанный зверь, заламывала руки и не могла решить, что мне делать. Бежать! Вот единственный логичный вариант. Но оставить на произвол судьбы Грегори, Анатоля, Клотер, в конце концов, было выше моих сил.
Нужно связаться с Лохински и заставить его меня отсюда забрать. Точно. Единственный вариант выжить. Пусть меня потом опять перекинут сюда в чье-нибудь другое тело.
Я нажала на кнопку и вскоре связь с профессором установилась.
— Лохински, я вас заклинаю. Немедленно заберите меня отсюда! Я в западне. Сюда пришел тот самый маркиз, который пытался меня убить. Эта девушка… воровка, в чье тело я попала… она украла у него золотую монету и он велел ее казнить на потеху публике!
— Зина! Не тараторь, — я почти увидела, как профессор скуксился в этот момент. Он не выносил, когда кто-нибудь возле него начинать нервничать, ибо эта дрожь передавалась и ему. — Успокойся. Вдохни. Попей воды, если есть рядом. Ты должна оставаться разумной и не наделать ошибок.
Я взмолилась.
— Профессор, прошу! Давайте повторим наш эксперимент.
Лохински замолчал на мгновение, потом сказал:
— Я посмотрю, что можно сделать, но сперва ты должна мне кое-что рассказать, — он понизил голос.
— Что вам нужно? — я остановила свои вырывающиеся рыдания невероятной силой воли и вытерла глаза.
— Сперва послушай, что я нашел о Люке Буром. Люка Бурый — предводитель мятежников и человек, стоявший у истоков грабежей королевских конниц. Все награбленное он отдавал нищим — почти что Робин Гуд! Информации о его родителях найти удалось мало, доподлинно известно, что когда Люке было пять лет, его семью казнили — отец участвовал в подпольном протестантском движении. Отца, мать расстреляли, а трое братьев и пятеро сестер Люки были повешены. Сам мальчишка выжил случайным образом, и все детство скитался по приютам, побирался, в целом, хлебнул горя. Пару раз его ловили на кражах, избивали плетьми. Есть даже эпизод, в котором упоминается, что некий богатый мужчина подростком забрал его к себе и использовал против своих врагов.