– Еще подождем. Или ты торопишься?
– Нет, если позволишь, буду сидеть, пока он не появится.
– Разумеется, сиди сколько захочешь. Тем более с тобой это делать приятней, чем одной.
– Я смотрю на тебя, и не вижу, чтобы ты волновалась.
– Я волнуюсь, просто стараюсь владеть собой. Если буду бегать по комнате и рвать на себе волосы, это ничему не поможет. Нам остается только ждать. Хотя, если быть честной, я несколько удивлена.
– Чем же?
– Что ты так близко к сердцу принимаешь эту ситуацию. Он все же тебе не родной человек.
– Боюсь, тебе будут трудно понять, ты все же не актриса. Таких режиссеров, как он, единицы, и если его не будет, мне не найти достойной замены. Ведь это я из-за него работаю в этом маленьком и нищем театрике. А у меня были очень привлекательные приглашения, но я всем отказала.
Эти слова сильно удивили меня, ни о чем подобном я не слышала. К тому же мне показалось, что в отличие от всего остального в этом вопросе она не лукавит.
Во мне вдруг проснулись чувства уважения и сочувствия к ней. Я хорошо знала, что на такой поступок способны немногие. Мой муж нашел себе хорошую любовницу, им можно гордиться. Было бы обидно делить его с какой-нибудь дурой или тем паче – стервой. А Алла даже способна на благородные порывы. Надо же, она столь сильно обеспокоена пропажей любовника, что отправилась на поиски ночью к его жене. Так может поступить далеко не каждая женщина. Если быть точнее, лишь единицы.
– Теперь вижу, что у тебя есть причины для волнения не меньше, чем у меня. Чтобы успокоить нервы, не хочешь ли выпить?
– Знаешь, подруга, не откажусь.
Давно она не называла меня подругой, отметила я. Вот что значит предложить выпить.
– Сейчас принесу.
Я пошла на кухню и энергично принялась за дело. Я решила не ударить в грязь лицом и угостить дорогую гостю как подобает в приличном доме. Все же не чужой человек, во-первых, любовница мужа, во-вторых, его главная актриса, от которой в большой степени зависит успех будущего спектакля, в-третьих, когда-то мы были дружны.
Все приготовленное, – а поверьте на слово, еды и питья хватило бы и на пять человек, – я погрузила на тележку и повезла в комнату.
– Да это же настоящий пир! – изумилась Алла. – Надеюсь не по поводу исчезновения Евгения Романовича?..
– Слушай, Алла, я уверена, что ты называешь его Евгением или даже Женей. Так и зови. А пира никакого нет, просто я проголодалась. Да и ты, мне кажется, тоже. Ничто человеческое нам не чуждо. Не правда ли?
Я оказалась права, пропал муж или не пропал, а вот аппетит у нас точно никуда не исчез. Мы с удовольствием ели и даже пару раз чокнулись. Правда, благоразумно обошлись без тостов, так как по какому поводу пить было не совсем понятно. Мы о чем-то говорили, так, чисто по-женски, не касаясь всемирно значимых тем. И в какой-то миг я с изумлением обнаружила, что мне вполне комфортно. И присутствие Аллы больше меня не угнетает, мы очень даже мило беседуем. Это в сто раз лучше, чем смотреть телевизор.
Хотите, верьте, хотите, нет, но мы так разговорились, что с какого-то момента забыли о причине, которая нас тут соединила. Дверь внезапно отворилась, и на пороге появился муж. Увидев нас с бокалами в руках, он словно изваяние застыл от изумления.
– Что тут творится? – пробормотал он.
Мы одновременно вскочили и с бокалами в руках устремились к нему.
– Мы ждем тебя, – почти синхронно произнес наш женский дуэт.
– Вы ждете меня? – он переводил взгляд с одной женщины на другую, то есть, с Аллы на меня, а с меня на Аллу.
– Тебя, тебя, ты куда исчез? Мы так волновались, все время звонили, а ты не отвечал, – от имени нас двоих произнесла я.
– У меня сел телефон.
– Но где ты был, уже третий час ночи? – продолжала я допрос, так как понимала, что Алле при мне расспрашивать его не совсем удобно. А вот узнать его ответ жутко хочется.
– У меня возникло срочное дело.
– Оно такое таинственное, что ты нам не скажешь?
– Не сейчас, я жутко устал и проголодался. Мне не до разговоров.
Муж поспешно сел на диван, стал жевать бутерброд. Затем налил себе вина. Я поймала его настороженный взгляд. Еще бы не насторожиться – жена и любовница вместе сидят глубокой ночью, да еще пьют алкоголь. О чем они беседовали столько времени? Ну, ничего, я тебе подброшу жару за твое молчание.
– Мы много говорили о тебе, – сказала я мужу, садясь рядом с ним. – Алла, присаживайся и ты, – показала я ей на свободное место. – Надо отменить его возвращение.
Алла села. Я налила всем вина.
– За благополучный исход наших волнений! – провозгласила я тост.
Мы с Аллой быстро выпили. Муж выпил после некоторого колебания. Видимо, тост вызывал у него определенные сомнения.
– Алла в восторге от тебя, как от режиссера, – сообщила я мужу.
– Эта интересная информация, – пробормотал он. – Я рад, что вы плодотворно провели время, но сейчас пора спать. Я зверски устал.
– Как скажешь, дорогой, – ответила я. – Только Алле придется остаться у нас ночевать.
Алла и муж одновременно уставились на меня.
– Алла довольно много выпила и не может садиться за руль, – пояснила я. – Зачем ей рисковать?
– Ничего страшного, я не так пьяна, чтобы не доехать по пустым дорогам, – возразила Алла.
– Я тоже так полагаю, – присоединился муж. Ему жутко не хотелось, чтобы Алла оставалась бы у нас ночевать. И я его понимала.
– Это большой и не нужный риск, – настаивала я.
– Спасибо за заботу, но я сама привыкла принимать решения. Я еду домой. Рада, что все хорошо завершилось.
Алла взяла сумочку и вышла из комнаты. Я пошла ее провожать.
– Спасибо за вечер, – поблагодарила она.
– И тебе спасибо. Мой совет – попробуй все же походить по битому стеклу.
Я вернулась в комнату и посмотрела на мужа. А все же очень интересно, где ты был? И не только мне интересно.
Глава 17
Утро было субботнее, а потому на работу ехать было не надо. И я могла с чистой совестью поспать подольше. Что обычно и делала, лежала долго, наслаждаясь ощущением безграничной свободы, тем, что нет необходимости никуда идти, ехать, лететь, что телефон будет молчать весь день, если, конечно, ничего экстраординарного не случится. Но на этот раз все шло иначе, проснулась рано, хотя легла, как вы помните, поздно. За окном только начинало светлеть, и я вполне могла спокойно снова погрузиться в сладкое небытие. Но я знала, что этого не случится, уж больно большой пчелиный рой разных мыслей и чувств одолевали меня.