– Ты так идешь? – недоверчиво спросил муж.
– Если бы, – вздохнула я. – Я как раз оглядываюсь на других. Хотя иногда, – я задумалась, – мне кажется, что я действительно иду своей неповторимой дорогой. Только боюсь в это уверовать. Девяносто девять процентов, что это иллюзия.
– И что же тебе надо, чтобы ты уверовала?
Конечно, я могла ответить на этот вопрос, но вряд ли мои слова были бы сейчас уместны. Каждому овощу свое время, а для этого оно еще не подоспело.
– Я еще сама не решила. Но когда решу, непременно тебе скажу. Но сейчас не обо мне речь.
– Как знать? – как-то странно протянул муж. – Впрочем, ты права, у меня мысли забиты моими делами. Ты даже не представляешь, как я хочу выбраться из этой выгребной ямы. Особенно после того, как увидел сегодня спектакль. Иногда мне кажется, что я готов ради этого все отдать.
– Ты уверен? Все это не слишком много?
Он посмотрел на меня долгим взглядом.
– Уверен. А почему ты в этом сомневаешься?
– Иногда человеку даже ради большой цели жалко расстаться, в общем-то, с пустяком, без чего он вполне способен счастливо прожить. И это губит все дело.
– Со мной такого не случится, я готов на жертвы.
Посмотрим, дорогой, на что ты готов, на какие жертвы. Все мы обещаем чем-то пожертвовать до тех пор, пока не пробивает этот жертвенный час. И вот тогда оказывается, что желания делать это, нет ни малейшего.
– Будем надеяться, что жертвы тебе не понадобятся. Но на всякий случай помни о своем обещании.
– У меня хорошая память. – Мне показалось, что в его голосе прозвучало немного удивления. В самом деле, я иногда говорю такие странные вещи, что сама изумляюсь, откуда они появились во мне.
Глава 15
Мне позвонила Эммануэль Кобарер и попросила о встрече. Причем, голос ее звучал столь тревожно, что мы встретились уже в обед. Я сорвалась с работы, хотя у меня было пара срочных дел, прыгнула в машину и помчалась в кафе.
– Извините, что побеспокоила вас, Мария, но у меня из головы никак не может выскочить наш последний разговор.
– А что в нем такого особенного? Обычный бабский треп.
– Не лукавьте, Мария, я же не наивная девочка, поняла, что речь идет о вас.
Ее слова меня не слишком порадовали, получается, что измена моего мужа выходит на международный уровень. Не слишком ли ему много чести? Впрочем, послушаем, что будет дальше.
– Не буду лукавить, дорогая Эммануэль, речь действительно идет обо мне.
– Так я и думала. Мне, конечно, очень неудобно перед вами, что я вмешиваюсь не в свое дело. Но я считаю, что мы с вами подруги.
– И я так считаю. И раз мы кое-что прояснили, давайте говорить друг с другом без стеснения.
– Именно этого я и хочу больше всего.
– Начинаем.
– Я вдруг испугалась, что вы можете не выдержать этого удара. Я знаю случаи, когда женщины крайне тяжело переживали измену мужа. Одна моя знакомая попала в психиатрическую клинику, другая ушла в монастырь.
– Могу вас заверить, Эммануэль, у меня таких грандиозных планов нет. Как говорится в таких случаях: не дождетесь.
Француженка улыбнулась.
– То, что у вас не пропало чувство юмора, это обнадеживает.
– И все же, извините меня, но я не совсем понимаю тему нашей беседы, – заметила я. Обед стремительно приближался к концу, еще предстояла дорога до офиса по закупоренным пробками дорогам, а мы почти не продвинулись ни на шаг, все еще на стадии предисловия.
– Простите, понимаю у вас работа, надо спешить, но не получилось начать так сразу. Но теперь обещаю быть краткой. Я вам уже говорили, я католичка, для меня развод невозможен. Поэтому однажды я поняла, как важно для меня выработать правильное отношение к таким делам. Я стала уделять этому вопросу много внимания. И мне кажется, кое-чего добилась. Вот и подумала, а не поделиться ли с вами моими достижениями. Вдруг они и вам пригодятся?..
Я почувствовала, что растрогана. И стало стыдно, что сердилась на нее, на то, что она отнимает у меня драгоценное время не понятно зачем. Кто бы мог подумать, что она так сильно проникнется моими бедами? Нет, чтобы ни говорили, существует все же женская дружба и солидарность.
– Спасибо, Эммануэль, я непременно буду у вас. И мы проведем сеанс психотерапии для обманутых жен.
– Тогда я жду вас сегодня? – вопросительно посмотрела гостья из Франции на меня.
– Хорошо, я приеду.
Хотя мы дружили довольно давно, но порог квартиры Эммануэль я перешагнула впервые. И она произвела на меня неизгладимое впечатление, в ней действительно царил французский шарм, умение создавать неповторимую атмосферу какой-то легкости, изящества, непринужденности. Чтобы понять, что я имею в виду, нужно, как минимум, снабдить это повествование иллюстрациями. Но так как это скорей всего по ряду причин невозможно, то прошу поверить мне на слова.
– Мы сейчас одни, – снабдила Эммануэль меня с самого начала полезной информацией. – Чувствуйте себя совершенно свободно.
– Постараюсь, – пообещала я. И в качестве доказательства без разрешения села в понравившееся мне кресло. Будем считать, что с этого начинается моя свобода в этом доме.
Обычно немного чопорная, строго, как полагается верной католичке, и элегантно, как положено истиной француженке, одетая, сейчас хозяйка дома выглядела несколько иной. На ней было простое обтягивающее трико, которое рельефно подчеркивала ее зрелые формы. Будь я мужчиной, то не осталась бы равнодушной к этому волнующему зрелищу. Но, будучи женщиной, лишь бросила на них беглый взгляд и сразу же забыла.
Эммануэль неожиданно села не в кресло, а рядом со мной на пол, точнее на ковер. Некоторое время она смотрела на меня.
– Не знаю, помогут ли вам мои слова, но я много размышляла на эту тему. Однажды мне показалось, что у мужа кто-то есть, я так перепугалась, что не находила себе места. Тревога оказалась ложной, точнее, дальше самой первой стадии дело у них не пошло, он остановился на этом рубеже. Но я поняла, что нужно быть готовой ко всему, нельзя так легко поддаваться чувствам. Я задумалась, в чем корень зла. И меня в один момент осенило: не надо ощущать себя жертвой. Ни при каких обстоятельствах. Бог хочет, чтобы мы всегда ходили с высоко поднятой головой. Вы согласны?
– Что хочет Бог, мне неведомо, он со мной не делился своими замыслами. Но вот то, что вы только что сказали… – Я задумалась. – Это действительно очень простая и очень ценная мысль: когда ты изначально ощущаешь себя жертвой, то проигрываешь партию уже с первого хода. И ничего не поможет ее выиграть.