После третьего блюза Ольхон снова вышла в песцовой мини-юбке, но уже без горностаевого микробюстгальтера и, выступая топлесс, устроила танцевальное шоу в стиле рок-н-ролл. Рядом с ней, лихо дуя в свой огромный золотой саксофон, отплясывал гопака чернокожий полупират, полухохол Эдуардо Диас. При этом Ольхон ещё и умудрялась как-то петь. Для полного атаса ей оставалось сделать только одно, — выйти на сцену совсем голой, чего, похоже, с нетерпением и жаждала публика, но всё обошлось и свой следующий номер она исполнила в драных джинсах, дырявом топике, да, ещё и босиком.
Это был последний номер, после которого сцену на целый час оккупировал какой-то пидор, без конца вихляющий тощей задницей. Пел он под фанеру и Стосу было совершенно не в кайф слушать его жалостливый, сиротский вой с типично педрильными интонациями. К Ольхон им было не пробиться, так как её взяла в плотное кольцо довольно большая группа журналистов и та отбрёхивалась, как могла и всё тыкала пальцем в Резину, переводя на него все стрелки. По рукам журналистов, неизвестно как попавших в "Метлу", уже стали гулять постеры, которые Изе было впору заказывать в типографии тысячами штук.
Всё-таки Ольхон, увидев что Стос стоит неподалеку, отлучилась на минуту и подарила Эллис свой портрет, размашисто надписав его. Кажется, она так ещё и не догадалась о том, что эта девушка является самой обыкновенной проституткой и даже пылко поцеловала её в щеку и что-то сказала на прощание. Тут ему нечего было сказать и потому он, без лишних раздумий, направился к выходу из зала. Было без четверти два.
Всю дорогу Эллис улыбалась и делилась своими впечатлениями об Ольхон и "Здыме", которых у неё набралось выше крыши. Она была поражена тем, что ни эта бурятская девчонка, которой было всего девятнадцать лет, ни Резина, не имели абсолютно никакого музыкального образования и всё же умудрились, каким-то образом создать такую яркую и многоплановую программу. Минут через сорок они уже входили в квартиру с черного входа. Как только Эллис переступила порог, она положила свою сумочку и постер на столик, стоявший у двери, и, с вызовом посмотрев на Стоса, спросила его своим эротичным, загадочным и певучим голосом:
— С чего мы начнём, Станислав?
Медленно приблизившись к девушке, он обнял её за плечи и негромко сказал:
— С поцелуя, Эллис, если ты, конечно, будешь не против.
Она была не против, хотя это и шло вразрез с правилами, принятыми у большинства проституток, и, привстав на цыпочки, сама подалась ему навстречу, приоткрыв рот для поцелуя. Для Стоса это был очень волнующий момент, ведь он не целовался с такой очаровательной, да, к тому же молодой, красоткой уже много лет и потому его сердце гулко застучало. Правда, он не стал слишком уж затягивать этот поцелуй, а потому поднял девушку на руки и сразу же понес её в спальную.
Но и оказавшись там, он не бросил Эллис немедленно на кровать, а только принялся медленно и аккуратно раздевать её, лишь слегка касаясь тела девушки руками и изредка целуя то ее лицо, то губы, то плечи и шею. Когда же та оказалась перед ним нагой, он снова поднял девушку на руки и положил на кровать, после чего аккуратно собрал и повесил её вещи в шкафу, после чего принялся раздеваться сам, так же не спеша и аккуратно, с удовольствием глядя на неё. А посмотреть, право же, действительно было на что.
Эллис была худощава, но обладала по-спортивному крепким телом с чистой кожей. Она была изумительно стройна и соразмерно сложена. Её очень светлые, длиной до плеч, слегка золотистые волосы были природным дарованием, а не результатом их обработки перекисью водорода, да, и довольно большие, слегка удлиненные груди девушки с выпуклыми сосками, явно, не содержали в себе силикона. Красота Эллис носила на себе отпечаток истинного совершенства и обладала каким-то знаковым характером. Единственным изъяном в её теле было то, что справа, под линией ребер, на нём оформилось какое-то странное вздутие, словно у неё воспалилась печень или еще что-то в этом роде, но Стос не брал это во внимание.
Было видно, что и сам он, не смотря на тонзуру и массивное телосложение, привлекал к себе её взгляд, а когда снял с себя брюки и плавки, то и вовсе заставил девушку заулыбаться. Похоже, что не смотря на свою профессию, ей нравился секс, хотя он и обеспечивал ей хлеб насущный. Ну, в этом не было ничего удивительного, ведь Стос уже не раз встречался с проститутками, правда не такими красотками как та, что лежала сейчас на его роскошной кровати с водяным матрасом и рассматривала его. Их ему, порой, удавалось завести так, что они только повизгивали от восторга и напрочь забывали, что он очередной клиент.
Оставшись в чём мать родила, Стос сделал девушке ручкой и вышел из спальной, чтобы приготовить ванну с ароматической солью, засыпать в серебряное ведерко лёд и поставить в него французское шампанское. На всякий случай он наполнил льдом и второе ведерко, но поставил в него бутылку "Аква Минерале" без газа. Он слышал, как Эллис вышла из спальной и прошла во вторую прихожую, наверное, за своей сумочкой, в которой лежал её телефон и всякие дамские хитрости.
Поставив на большой поднос вазу с фруктами, а так же оба ведерка с напитками и бокалами, он пошел в ванную. По пути он подошел к столику, стоявшему в холле и заглянул в раскрытую сумочку. Там, помимо презервативов и телефона, лежала ещё и упаковка сильнодействующего болеутоляющего средства. Точно такие колёса он уже видел раньше. Похоже, что печень, порой, действительно очень сильно доставала эту бедняжку, раз ей требовались столь сильные таблетки. Увы, но бывает и так, что молодёжь болеет посильнее стариков.
Девушка уже лежала в джакузи и блаженствовала. Ванну Андраник надыбал отнюдь не сиротского размера и Стосу не составило особого труда влезть в неё и нисколько не потревожить при этом девушку. От шампанского, как он это и предполагал, девушка отказалась, но с удовольствием полакомилась фруктами. Зато сам он выхлестал подряд целых два бокала и, нежно обняв Эллис, принялся не спеша и очень нежно ласкать её, при этом лишь изредка целуясь с ней. Она тотчас приняла его правила игры и также прикасалась к нему очень нежно, почти воздушно. Лулу пока что помалкивала и не возражала.
После того, как их тела отдохнули в теплой, розоватой воде, они вышли из ванной и, одевшись в длинные махровые халаты, долго стояли обнявшись. Стос тихо нашептывал ей на ухо всякие милые глупости о том, какие очаровательные у неё пальчики на ногах, и какой изумительно золотистый цвет волос имеет её маленький, аккуратный газончик. Та только тихонько смеялась ему в ответ и нежно обнимала за шею. В общем они оба вели себя точно так, как это положено всяким нормальным молодоженам после бурного и насыщенного медового месяца.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});