Вопрос, который я задавала в туалете накануне вечером, встает с новой остротой, когда я осоловело вваливаюсь в гостиную.
— Охренеть. Паршиво выглядишь, пупсик.
Мой гость чувствует себя как дома, растянувшись на диване в одной футболке, трусах и носках.
— Как мило с вашей стороны, Клемент, что вы обратили внимание на мое состояние. Возможно, дело в том, что мне удалось поспать в лучшем случае часа два.
— Что, сомневалась в своем решении насчет «Клоуторна»?
— Только в той его части, где согласилась пустить в дом мужчину, чей храп измеряется шкалой Рихтера.
— Чем-чем измеряется?
— Неважно. Где ваши джинсы?
— В спальне. Да не волнуйся, их еще несколько дней можно не стирать.
Я сверкаю на него глазами.
— Я вовсе не за этим спрашиваю! Не могли бы вы это убрать, пожалуйста?
— Что именно?
Киваю в направлении оскорбляющей мой взор детали.
— Черт, — фыркает Клемент и запихивает свое торчащее хозяйство в трусы. — Наверное, резинка ослабла.
— Так же, как и моя воля к жизни. Кофе будете?
— Чай, пожалуйста. С молоком и тремя ложками сахара.
— Я сделаю вам чай, если вы соизволите надеть джинсы.
— А, ну да, — хмыкает великан, — незачем тебе перевозбуждаться перед завтраком.
— Еще чего!
Сокрушенно качая головой, плетусь на кухню и ставлю чайник. В ожидании, когда закипит вода, зябко кутаюсь в халат и пытаюсь внести хоть какую-то ясность во вчерашний хаос. Достаточно одной минуты аналитических построений, чтобы лишний раз убедиться в мудрости выражения «утро вечера мудренее».
Что ж, стараюсь стряхнуть негатив, который, несомненно, можно списать на нехватку сна и кофеина Как наставлял меня Эрик: «плюнь на сомнения и иди к цели». В данном случае таковой является репортаж, способный запустить мою карьеру в стратосферу. Нужно всего лишь позабыть о сомнениях — угрозах Тима, проживании с Клементом.
Второе из упомянутых сомнений объявляется на кухне — слава богу, в джинсах. Я протягиваю ему чашку с чаем.
— Так какие планы? — осведомляется великан.
— Магазин с телефонами открывается в полдевятого, сейчас попью кофе, приму душ, и пойдем туда.
— Погоди, а завтрак?
— Если хотите, приготовьте тосты. Может, еще что найдете.
— Пожалуй, я пока перебьюсь.
— Вот и прекрасно. Из редакции я позвоню Стейси и договорюсь о визите к ней после работы. Вы по-прежнему хотите меня охранять?
— Сделка есть сделка.
— Мне сложно представить, что Тим решится предпринять что-либо средь бела дня, но раз вы настаиваете…
— Настаиваю. Посмотрю телик, пока ты очухиваешься.
Клемент исчезает за дверью. Я допиваю кофе и направляюсь в ванную. Зрелище в зеркале, увы, подтверждает, что великан не погрешил против истины.
После душа протираю запотевшее зеркало и пытаюсь хоть как-то урегулировать проблему. Когда-то я могла выйти из дома, воспользовавшись лишь блеском для туб. Теперь же приходится прибегать к реставрационным работам, достойным потолка Сикстинской капеллы. Конечно же, стареть дерьмово, но, полагаю, альтернатива гораздо хуже.
Через пятнадцать минут я наконец-то могу позволить себе покинуть ванную. Отыскиваю в шкафу один из своих любимых нарядов для работы — темно-красное платье миди, подчеркивающее части моего тела, которые мать-природа пока пощадила.
Напоследок снова смотрюсь в зеркало. Не сногсшибательно, конечно же, но много лучше, нежели полчаса назад. Отправляюсь в гостиную.
Клемент изволит оторваться от телевизора:
— Неплохо припарадилась, пупсик.
— Вот спасибочки! — отзываюсь я насмешливо. — Только не увлекайтесь комплиментами, а то совсем вгоните девушку в краску.
— Пожалуй, комплиментами тебя в краску не вгонишь.
— Вот здесь вы правы. Так мы идем?
Великан встает и выключает телевизор.
— Все равно затрахали меня до смерти.
— Что смотрели-то?
— Новости.
— Что-нибудь интересное?
— Сплошь политическое дерьмо, пупсик. Я и половины не понимаю.
— Большинство понимает еще меньше. Идемте же.
Надеваю пальто, и мы спускаемся в яркое и свежее утро, которое можно было бы назвать великолепным, не находись мы в Килберне.
— У вас нет куртки? — интересуюсь я у Клемента, когда мы выходим на улицу. — Мерзнете же небось.
— Не, я не чувствую холода.
Не очень удивляюсь этому, с учетом его медвежьего телосложения.
Единственный продавец в магазине занят с клиентом. Чтобы не терять времени, я принимаюсь самостоятельно изучать витрины в поисках подходящего мобильника.
— Зачем так много? — удивляется Клемент.
— Людям нравится, когда есть выбор, наверное.
Он останавливается перед айфонами последних моделей.
— Мать моя женщина! — потрясенно гудит он. — Тысяча триста фунтов! Да за такие бабки можно купить вполне пристойную тачку!
— Ага. К счастью, для ваших целей айфон совершенно не требуется.
Оставляю ошарашенного Клемента перед дорогущими изделиями «Эппл» и нахожу отдел, где, видимо, наркодилеры отовариваются своими одноразовыми телефонами. Самый дешевый стоит всего двадцатку, примитивнее некуда — обычная кнопочная трубка.
— Клемент! — зову я своего телохранителя. Он подходит, и я указываю на мобильник. — Сойдет?
— Звонить по нему можно?
— Хм, да.
— А еду он может прислать, как твой?
— Это вряд ли.
— Эх, ладно, потянет.
Появляется второй молоденький продавец, и я указываю на выбранный телефон. Разумеется, продавец не может не попытаться втюхать мне устройство подороже, но тщетно. В качестве наказания за навязчивость, я прошу его продемонстрировать Клементу, как обращаться с мобильником. Я как-то видела саперов за обезвреживанием бомбы — даже они нервничали меньше.
Наконец, отоварив Клемента по крайней мере одним бытовым аспектом двадцать первого века, мы покидаем магазин и направляемся к станции подземки. И хотя Тим не дает о себе знать, великан остается начеку.
— Вы служили в армии? — интересуюсь я.
— Разок мотался в Олдершот на футбольный матч. Пивные вполне на уровне, но сам городок — та еще дыра.
— Я, вообще-то, не об этом, — хмыкаю я. Олдершот, этот «дом британской армии», и вправду одна огромная военная база.
— Я похож на того, кто бывал в армии?
— Нет, вы похожи на Лемми из «Моторхэд», но, опять-таки, я не об этом спрашиваю.
— Нет, не был.
— Где же вы научились всему, чем занимаетесь?
— В школе жизни.
— Это обнадеживает. А можно поточнее?
— Тебе нужно знать лишь то, что у меня есть работа и я намерен ее выполнить.
— Кстати, да, мы пока еще не разбирались в ваших мотивах.
Мы как раз достигаем станции подземки, и Клемент останавливается.
— Слышала пословицу про разглядывание зубов у дареного коня?
— Конечно.
— Ну так и не разглядывай.
— Хорошо. У меня всего лишь пытливый ум, только и всего.
— И не говори, — фыркает великан. — Теперь идем.
Жестом руки приглашает меня пройти первой. Быть может, все дело лишь в новизне, но мне приятно ощущать, что кто-то готов прикрыть мне спину.
Поездка в подземке и последующая прогулка от «Гайд-парк-корнер» проходят без происшествий, и вот мы уже стоим на крыльце редакции «Дейли стандарт».
— Шикарно! — комментирует Клемент, рассматривая четырехэтажное здание девятнадцатого века.
— Это, конечно же, не Флит-стрит, но мне доводилось работать в местах и похуже.
— Когда заканчиваешь?
— Да по-разному. Я позвоню, когда выяснится.
— Хорошо. Кафешка тут есть какая поблизости? За полный английский завтрак убить готов!
Я уже собираюсь напомнить ему, что мы находимся в Белгрейвии, но тут двери распахиваются, и на крыльце возникает одна из моих коллег из поколения нулевых.
— Доброе утро, Эмма.
Неофитка учения феминизма, Бриджет — молодая репортерша и самопровозглашенный борец за права всего и вся. Хм, а у слова «борец» какой феминитив?
— Доброе утро, Бриджет.