Гружу все до предела скромные «пожитки» и семью в товарный вагон и отправляюсь в Ленинград. Тепло простился с саратовцами, в особенности с заводчанами. Многие пришли проводить, кто-то из провожающих подарил нам примус, и он оказался кстати, и даже очень.
Откровенно говоря, расставаться с Саратовом и со всем привычным и знакомым, обжитым было грустно. Но Ленинград тянул к себе как магнит, я до этого бывал в Ленинграде дважды. Но когда это было? Первый раз в 1926 году, будучи курсантом Изюмской партийной школы, второй раз в 1934 году, когда приезжал на Обуховский завод по рекламации металла, работал на заводе имени Ильича в Донбассе. Помню Ленинград смутно.
До Москвы мы доехали за сутки. Нас в товарном вагоне, который был прицеплен в хвосте пассажирского поезда, изрядно потрепало и потрясло. В Москве задержались на двое суток — вагон перегоняли с Казанского на Ленинградский вокзал. По техническим условиям наш вагон нельзя было цеплять к ленинградскому пассажирскому поезду. Формируют товарный сборный поезд до Ленинграда, в этом составе и будет наш вагон, до места назначения будем следовать не меньше двух суток.
Я побывал в министерстве, представился теперь уже как директор завода первому заместителю министра В. В. Бойцову, которого я хорошо знал по работе в Саратове на заводе № 292, где Василий Васильевич работал одно время главным инженером. В. В. Бойцов сообщил мне некоторые тонкости взаимоотношений кадров на заводе, дал несколько дельных, практических советов. Завод этот старый, со своими традициями — на этом заводе впервые в России был сконструирован, изготовлен и собран самолет Сикорского[29]. На заводе много старых кадровых, высококвалифицированных рабочих, но их мнение часто игнорируется руководством завода. В. В. Бойцов мне сказал буквально следующее: «Собери старых кадровых рабочих, их там около 450 человек, это почти 10 % всех работающих на заводе, посоветуйся с ними. Они тебе будут большой опорой в том, чтобы наладить работу завода, ведь они истинные и неподдельные патриоты своего предприятия! Держи большой контакт с рабочими, никогда не давай их в обиду. Строго, но объективно спрашивай с руководящего состава завода, он тоже квалифицированный. Но в коллективе какой-то разлад; я надеюсь, уверен в том, что у тебя все получится хорошо». Таким образом, я был довольно обстоятельно проинформирован о состоянии дел на заводе. Понимал, что задача мне предстоит нелегкая, чтобы наладить нормально работу завода — выполнять план по всем технико-экономическим показателям. Откровенно говоря, я волновался, тревожился, как меня примут.
В соответствии с назначением издан приказ по заводу, и 22 июня я вступил в обязанности директора. Принял дела от бывшего директора, подписал акт и протокол. Ознакомливаюсь с руководящими кадрами завода, со структурой его цехов и отделов, технологическим процессом, со всеми службами и общественными организациями.
Главный инженер завода — Яночкин, о нем мне много наговорили нелестного еще в Москве: груб с подчиненными, неорганизован, в технологии самолетостроения разбирается плохо. После такой характеристики поневоле будешь относиться настороженно, предвзято. Сигаев — главный технолог завода, грамотен, настойчив, организован, не ладит с главным инженером, а подчас и игнорирует его. Явно претендует на должность главного инженера. Из первого знакомства видно, что он хитрый, напористый человек, его так характеризовали мне и в Москве. Парторг ЦК ВКП(б), он же секретарь парткома завода Стельмахович — представитель карьерных партийных работников, в производстве ничего не понимает. Думаю, что он мне мешать не будет, ведь ему известно, что я пришел директором завода с партийной работы и разбираюсь в этих вопросах не хуже его…
Много пришлось потрудиться. Спустя четыре месяца, как мной был принят завод, план начали выполнять по валу и товару. Выпуск самолетов пошел строго по графику — 18–20 самолетов в месяц. Резко поправилось финансовое состояние предприятия. Завод начал в соревновании занимать первые места среди предприятий одиннадцатого главка МАПа, в районе и городе. ИТР, рабочие, служащие начали получать премию от 20 до 40 % к квартальному заработку, жить стало веселее, радостнее. Общее настроение в коллективе поднялось, работа пошла более живо, коллектив спаялся общей целью, почувствовал уверенность в своих способностях и силе.
В министерстве усиленно поговаривают о передаче с нашего завода производства Як-28 на Дальний Восток, в Семеновское. Там построен неплохой авиационный завод, но он не загружен. Нашему заводу предлагают производство боевого самолета Як-9 с саратовского завода, а последнему поручают производство самолетов реактивных. Если так случится, то это и хорошо и плохо. Хорошо, что завод перейдет на более сложное производство, плохо то, что налаженное и отработанное производство Як-28 жалко оставлять. Работа завода налажена, времени свободного остается больше, чтобы работать над собой, хотя забот и трудностей по-прежнему очень много. Принимаю решение защитить диссертацию на звание кандидата технических наук. Избираю профиль — «Ремонт самолетов в системе ВВС».
Я приступил к сдаче экзаменов и сбору материалов для кандидатской диссертации. Нелегко сочетать работу и подготовку к защите. Трудно, но дела продвигаются параллельно: пишу диссертацию и сдаю экзамены.
Вопрос решен — мы передаем техническую документацию, инструмент, оснастку, существующий задел на производство Як-28 в Семеновское. Наш завод получает из Саратова оснастку, задел, инструмент и техническую документацию на производство самолета Як-9. Установлен срок: через три месяца мы должны начать выпуск самолетов. Саратовцы оказывают максимальную техническую помощь, командируют кадры в Ленинград для монтажа и оснастки агрегатов и сборки самолетов. Я еду с группой специалистов на саратовский завод, все знакомо, принимают хорошо, оказывают всяческую помощь.
По вопросу производства самолетов несколько раз был в Москве в министерстве и в ОКБ А. С. Яковлева. Лично несколько раз встречался с ним по некоторым вопросам конструкции Як-9. Им придают особое значение, их отправляют в Китай, а оттуда во Вьетнам и Корею. Мы уложились в срок и вошли в график.
Как-то поздно вечером на квартиру ко мне позвонил зам. министра М. В. Хруничев, и я почувствовал, что произошло какое-то ЧП. Так и вышло. Он мне сказал: «Вам готовится большая неприятность. В Китае на самолете Як-9 ломается турель крупнокалиберного пулемета, китайцы заявили протест, поднялся большой шум. Прокуратура СССР ведет расследование на предмет привлечения к ответственности виновных. Представитель ОКБ А. С. Яковлев заявил, что конструктивный дефект исключается, может быть дефект производственно-технологический или же неправильная установка турели при эксплуатации». М. В. Хруничев дал мне поручение: срочно совместно с представителями военпреда, генерального конструктора и ответственным работником МАП провести испытание. Акт и протокол результатов испытания направить в министерство лично ему. Я после разговора с министром сразу же уехал на завод, тут же вызвал соответствующие службы и отделы завода для проверки технологии изготовления турелей и подготовки к проведению испытаний. Утром на завод прибыл ведущий конструктор от Яковлева инженер Шварц и ведущий инженер одиннадцатого главного управления МАП В. М. Винокуров. Рассмотрели все подготовленные материалы, и так как конструктивных и технологических дефектов не было обнаружено, решили провести проверку огнем.
К трем часам ночи был закончен отстрел, турель выдержала — победа, снятие угрозы быть привлеченным к ответственности за выпуск недоброкачественной военной продукции. Составлен акт и протокол — его подписали представители военной приемки, генерального конструктора, МАП и завода, в документах было указано, что поломка турели могла произойти только от неправильной ее установки китайцами. Рано утром я позвонил министру и сообщил о результатах испытаний. Он поблагодарил за оперативность и поздравил с благополучным исходом столь «щекотливого» дела. Для нас это был большой урок и предостережение, мы еще больше усилили контроль за качеством изготовления всех изделий и в целом самолета.
В Ленинграде мне работалось легко, творчески, интересно. Но в семье назревала беда: ленинградский сырой климат оказался неподходящим для Ирины и особенно Витасика — сын постоянно болел, таял на глазах. Врачи усиленно рекомендовали смену климата. Жаль мне было расставаться с коллективом завода, с которым так дружно работалось, но тревога за близких заставила хлопотать о переводе. Предположительно — на Дальний Восток.
1950 год. Собираюсь в отпуск в Гагры, в это время позвонили из Главного управления МАП, сообщили, что возможен вариант моего переезда в Киев, рекомендуют туда заехать посмотреть завод и сообщить свое мнение. Отпуск с Ириной провели хорошо, погода стояла прекрасная и на октябрьские праздники мы еще купались в Черном море. На обратном пути заезжаем в Киев. Посетил завод, познакомился с директором Мироновым. Он большой гурман, ничего не подозревает, с какой целью мое к нему посещение. Принимает хорошо, просто как коллегу.