зажмуренные веки, но Иллин терпела, опасаясь даже на волос приоткрыть глаза. Мочевой пузырь был категорически не согласен с ее решением, но если выбирать между позором и шансом вновь оказаться под варваром, она без промедления была согласна на первое. Как бы ей не хотелось обратного, но прошедшая ночь запомнилась от и до. Спасительная отключка накрыла сознание лишь ближе к утру, но до этого времени оборотень вытрахал ее вдоль и поперек. Наемники, пользовавшие Габи, и рядом не стояли. Член варвара за ночь покинул ее тело едва ли на несколько мгновений. Вначале для того, чтобы мужчина вернулся с ней на приготовленную постилку, а потом чтобы периодически кончать на ее спину или живот или грудь… В общем — куда попадет. И каждая белесая капля была размазана с таким остервенением, словно оборотень хотел покрыть семенем все, вплоть до последнего кусочка ее кожи. Даже в краткие мгновения отдыха, которые Иллин проводила на широкой груди, мужчина все равно находился в ней. Чувствуя себя бабочкой насаженной на булавку, ошалевшая от его напора она, только и могла, что пытаться хоть немного прийти в себя. И только успевала перевести дыхание, как бедра мужчины приходили в движение.
Оборотень нисколько не лгал, обещая жесткий секс до утра. Иллин оставалось тихо радоваться, что Эйнар нашел в себе силы разжечь в ней желание. Его слюна и несколько собственных оргазмов очень помогли, и начало прошло можно сказать прекрасно. Потом восторг пошел на спад, а в конце озабоченный оборотень вообще переключился на ее задницу, чему Иллин была неожиданно рада. И пусть вошедший в раж мужчина не особенно щадил ее чувства, но такая смена не доставила дискомфорта и воспринялась как отдых. Эйнар догадался сначала растянуть ее пальцами, а не взять с наскока.
Солнце заслонила чья-то тень. Иллин затаила дыхание. Бедра сами по себе сжались, усиливая неприятные ощущения.
— Маленькая…
Мужчина присел рядом. Первым порывом было дернуться в сторону, но все, на что ее хватило, вяло вздрогнуть. Иллин чуть-чуть приоткрыла глаз и посмотрела на, как всегда, обнаженный торс. Перевести взгляд выше просто не было сил.
— А ну-ка…
Играючи мужчина приподнял и облокотил ее лишенное костей тело на себя.
— Выпей.
В губы ткнулась деревянная горловина походной фляжки. Она сделала глоток, второй и, вцепившись в мягкий кожаный мешочек, жадно присосалась к угощению. Как он умудрился приготовить ягодный морс, Иллин интересовало в последнюю очередь. Все ее внимание сейчас было сосредоточено на кисло-сладкой, воистину живительной влаге. Поэтому когда Эйнар рискнул потянуть фляжку в сторону, она натуральным образом зарычала.
— Хватит, Маленькая, хватит. Оставь немного на потом. Я сделаю еще, если понадобится.
Понадобится! Еще как понадобится! Три, нет, четыре фляжки! А это что — мясо? Мясо!
— Дай! Дай!
Ее сип больше был похож на лепет, да и вела она себя как годовалый ребенок. Осталось только промочить бесценный плащ и будет полный набор. И опозорилась, и вещь испортила, и говорить, как следует, не научилась. Стыд стал хорошим противовесом голоду. Пытаясь выглядеть хоть сколь-нибудь достойно и не захлебнутся при этом слюной, она жевала мягкие истекающие жиром кусочки и пристально поглядывала на ближайшие кусты.
Эйнар в это время изображал из себя большое кресло. Уютное, молчаливое и неподвижное. В одной руке прутик с ломтиками мяса, вторая крепко удерживает ее под грудью. Идиллия продолжалась до тех пор, пока Иллин не засобиралась встать.
— Куда?
Невнятное мычание за аргумент не сошло. Но суть Эйнар уловил. Мужчина встал и вместе с ней целеустремленно направился к приметным кустикам. Ее возмущенный писк был благополучно проигнорирован.
— Давай, маленькая, я помогу.
Голос прорезался и окреп в мгновение ока:
— Нет! Я… Я сама! Честно, сама!
Иллин сложила руки в умоляющем жесте. Слишком уж решительно и сосредоточенно выглядел оборотень.
— Хватит упрямиться, — пробурчал мужчина, пытаясь усадить ее на корточки, — чего я там не видел.
Это он серьезно?! От возмущения даже в туалет перехотелось.
— Эйнар, — попыталась воззвать к его совести Иллин, — будь чел… к-хм, будь любезен! Я справлюсь. Правда!
Мужчина резко отстранился. От неожиданности она пошатнулась, но все же смогла усидеть на месте, а не завалится на бок. Хмуро оглядев ее с ног до головы, оборотень скрылся из вида. Ну надо же — обиделся. Как будто она ему перед алтарем отказала, а не попросила уединения в столь деликатный момент.
Кое-как справившись и умудрившись не запутаться в ворохе меха, Иллин попыталась подняться. Несколько неверных шагов, и ее повело в сторону. Встретиться носом с землей ей не дали крепкие мужские руки. Краем уха прислушиваясь к сердитому бухтению про несговорчивых и не к месту стыдливых девиц, Иллин блаженно улыбалась, уткнувшись носом в теплое плечо оборотня. Его запах, м-м-м… Какой же вкусный! Сверху послышался прерывистый вздох.
— Маленькая, не дразни.
Иллин ойкнула и отстранилась. Так самозабвенно тереться о мужское плечо, что это на нее нашло? Заниматься самокопанием не дали. Эйнар сгрузил ее на лежанку и устроился рядом.
— Сегодня отдохнем, — объявил он, — ты слишком слаба.
Иллин фыркнула. Еще бы, после такой то ночи! Широкая ладонь легла на ее голову и осторожно прижала к мерно вздымающейся груди.
— Напрасно я согласился, — задумчиво произнес Эйнар, перебирая ее растрепанные волосы, — волк был слишком требователен и бесконтролен. Я мог навредить.
— Но не навредил, — вздохнула она, и кое-как высвободив руки из теплого меха, перехватила мужчину за талию, прижимаясь тесней. Так-то лучше.
— Не навредил. Но больше рисковать не хочу. Поэтому мы как можно скорее покинем Феорит и отправимся домой.
Эти слова ушатом ледяной воды окатили тело. Столица! Точно, они же идут в столицу! Чтобы… Иллин задрожала. Чтобы она попыталась сбежать. Как она могла забыть об этом? Забыть обо всем, что с ней произошло? О встрече с Эйнаром, о первой их ночи, о Йозефе… Судорожно сглотнув, она попыталась вспомнить лицо возлюбленного. Или нет? Как можно за такой короткий срок позабыть того, кто бередил сердце больше года? И почему сейчас воспоминания о нем сливаются в одно большое и тусклое пятно? Которое так и хочется навсегда вычеркнуть из памяти.
— Иллин!
Взгляд сфокусировался на оборотне. Она больше не лежала на его груди. Схватив ее за плечи, мужчина пристально вглядывался в ее глаза. Иллин поспешила опустить голову. Нет, она себя не выдаст. Для этого она вытерпела ночь с озверевшим оборотнем. Или не вытерпела? Виски сдавило стальным обручем. Спрятав пылающее лицо в ладонях, она кое-как выдавила.
— Голова разболелась.
— Иллин, — мягкий бархат его голоса сменился на ледяную сталь. Гордость и упрямство