Я помрачнела ещё сильнее и отвернулась, попыталась открыть дверь, но Деймон удержал мою руку:
— Не спеши. «Неочищенная сила» — это полноценная насыщенная энергия, циркулирующая внутри организма, она несёт в себе не только силу, но ещё и мысли, эмоции и информацию о самочувствии, если перелить её много, можно чуть ли не болезни, вкусы и предпочтения от донора пациенту передать, но в таком маленьком объёме, который был у нас с тобой, я уловил только повышенную симпатию и интерес, так что был уверен, что не шокирую тебя своими приставаниями. Так что… расслабься, в общем. Это ерунда.
— А вы в курсе, что это двусторонний процесс? — со сдержанным раздражением сказала я, подняла взгляд, увидела на лице Деймона неуверенность и уточнила: — Обмен по моей системе, да, он двусторонний. Я беру немного энергии, чтобы понять её суть, отдаю больше, забираю излишек, и так несколько раз, до баланса. И тот излишек, который я забираю, тоже неочищенный. — Деймон резко отвёл глаза, я усмехнулась: — Так что ведите себя прилично, господин профессор, я тоже кое-что о вас знаю. Спокойной ночи.
Я попыталась открыть дверь, он опять не позволил, сжал мою руку сильнее и сказал:
— Не заговаривай мне зубы. Я знаю, что тебе всё понравилось.
— Я не буду работать на вас! — я с силой вырвала руку из его захвата и отодвинулась, — и уж тем более не буду за вас воевать. Попробуйте хромой дурочке предложить свои интимные услуги, или любой из ваших «особенных» учениц, они будут в восторге.
— Не работай, если не хочешь, — прохладно бросил Деймон, — и уж тем более не воюй, воин из тебя так себе. И к твоему сведению, я целуюсь исключительно с целью получить и доставить удовольствие, и не целуюсь ни по какой другой причине, сегодняшний случай — приятное исключение, я захотел узнать побольше о твоей тёмной сущности, и решил, что это доставит удовольствие нам обоим. Если бы я не был уверен, что тебе понравится, я бы этого не сделал. Я не такая циничная сволочь, как ты думаешь.
Я смотрела в сторону и старалась не показать, насколько мне стыдно и неуютно, не нужно было этого говорить, но его близость напрочь отключала даже те остатки мозга, что со мной ещё оставались, я нервничала и молола всё подряд, не замечая, как выбалтываю свои самые глупые и смущающие страхи.
— Я давно преподаю, Никси, и привык к домогательствам студенток. Лучший способ с ними бороться — вежливо игнорировать и делать вид, что ничего не замечаешь. Если попробовать их приструнить и заставить вести себя прилично, они начинают изобретать сумасшедшие планы, чтобы остаться наедине или подобраться поближе, а если заметят интерес преподавателя к другой ученице, то превратят её жизнь в ад, девушки способны на страшные вещи. Так что я стреляный уже, я просто пытаюсь не накалять обстановку, а вовсе не использую личное обаяние в меркантильных целях, — он саркастично закатил глаза, — и это, кстати, не сработает — студентки, подходящие для моего проекта, слишком умны для ухлёстывания за профессором, а те, кто готов хоть на фронт ради внимания своего преподавателя, обычно набитые дуры, у которых в голове свадьба, а не научные исследования. Та хромая красотка вообще не знаю, зачем за нами увязалась, я её не звал, у неё извилин маловато даже для моих основных занятий, не то что для дополнительных. Так что не придумывай лишнего, Никси. И приходи в понедельник, даже если не собираешься на меня работать, эти знания тебе пригодятся, а кроме меня, тебе их никто не даст, у меня редкий опыт. И завтра приходи, нам лучше узнать состояние твоей ауры точно, пока этих изменений не заметил кто-то посторонний, это может создать тебе очень большие проблемы, поверь, я знаю.
Он замолчал, я смотрела в пол и мечтала войти уже в чёртову дверь и закрыть её за собой. Он так небрежно обозвал меня дурой, дважды, что мне хотелось его вообще никогда не видеть больше, а он требовал приходить каждый день, да конечно, щазже.
— Никси? — я подняла голову, он внимательно посмотрел на мою старательно-невыразительную физиономию, опустил глаза, — ты заметила в себе какие-нибудь изменения в последнее время?
Я подумала, сказать ли ему, что я стала настолько набитой дурой, что втрескалась в преподавателя, или не надо. Или сказать, что настолько хреновый воин, как я, не достоин такого пристального внимания. Или что у меня внезапно появилась змея в груди. Или что я ненавижу его сейчас до такой степени, что даже слово сказать не могу, эта ненависть меня душит.
— Ладно, — он шутливо вздохнул и поднял ладони, — до завтра. И не ходи больше гулять в лес с незнакомцами, я тебя очень прошу, там босиком холодно и мокро. Спокойной ночи, Никси.
Он развернулся и пошёл к лестнице, а я слушала его шаги и ненавидела себя с такой лютой силой, что хотелось биться головой в стену.
***
Глава 5, как со мной начали происходить странные вещи
Когда я проснулась, солнце было уже высоко, на улице шумел фонтан и смеялись студенты, звонко стучали по мячу, свистели и хлопали. Я дотянулась до лежащих на тумбочке часов и попыталась развернуть их правильно — половина первого, отлично, блин.
На нерасстеленной кровати напротив спала Влада, растрёпанная, в одежде и в носках, ботинки валялись посреди комнаты. Когда же она пришла? Учитывая, что я вертелась с боку на бок до рассвета, не находя себе места, она пришла ещё позже. Чем она занималась? Чем всё кончилось с Марком и подружками-красотками?
Я осторожно выползла из-под одеяла и на цыпочках прошла к шкафу, взяла полотенце и халат, пошла в ванную. Увидела в зеркале свои красные глаза и распухшие губы, с беззвучным стоном закрыла лицо руками. Умылась, почистила зубы, простояла под душем минут десять, пока более-менее не пришла в себя. Услышала тихий, очень осторожный стук в дверь, завернулась в полотенце и пошла открывать.
За дверью стоял Марк, румяный, свежий и до безобразия довольный, улыбнулся мне и кивнул за спину, шёпотом интересуясь:
— Спит?
— Ага, — шепнула я, — во сколько вы пришли?
— Утром уже, — отмахнулся он, — приходи чай пить, расскажешь, как вы докатились до такой жизни.
Я кивнула, закрыла дверь и пошла приводить себя в порядок. Одеваться было лень, так что я завернулась в длинный халат, расчесалась, взяла из кухонного шкафа печенье и любимую чашку, и пошла.
Комната Марка выглядела зеркальным отражением нашей комнаты, отличались только личные вещи, но их было не много — книги, тапки, вместо зеркала на подоконнике горшок с кактусом. Парень кивнул мне на письменный стол, на котором уже стоял чайник и тарелка с конфетами, придвинул стул:
— Присаживайся, рассказывай.
Сам сел на кровать и налил себе чая в стакан, меня это всегда во Владе забавляло, она тоже всё пила из стаканов, как будто чашки придуманы для пафоса и смысла в них нет.
— Что тебе рассказать? — я мрачно вздохнула, уткнулась носом в чашку и прикрыла глаза, бурча с иронией и самоненавистью, которой во мне до сих пор было целое море: — У Владушки полнолуние, Владушке надо добычу и на природу. Позавчера мы здорово побегали по Старому парку, но ей было мало. Вчера её пригласили эти красотки, она была уверена, что они отличные девчонки и она их хорошо знает. И что большой компанией, да с гитарой, да возле озера будет интереснее. — Я замолчала, тяжко вздохнула и подняла виноватый взгляд на парня, Марк укоризненно цокнул языком и покачал головой, но ничего не сказал, шумно отпил горячего чая и взял печеньку, стал смотреть в окно. Я собралась с силами и выдавила: — Спасибо тебе.
Он отмахнулся, помолчал и спросил:
— А что ис'Тер там делал? Я у Влады спрашивал, она сама не поняла.
— Я тоже не знаю. Сказал, что гулял. — Марк фыркнул, я тоже улыбнулась, отпила чая. — А он и у вас преподаёт?
— Он вёл одну дополнительную лекцию по укреплению опасных склонов, рассказывал о ремонте Каста-Гранда. И рекламировал свою строительную компанию, этак ненавязчиво, — я подняла напряжённый взгляд, Марк улыбнулся на одну сторону, кивнул: — Предложения о работе у него оченно соблазнительные, я подумываю о том, чтобы договориться о летней практике у него.