Читать интересную книгу Каждый день декабря - Китти Уилсон

не надевал ее, а просто ходил с ней? Какая-то извращенная идея для раннего воскресного утра. Придется сказать Темперанс.

Рори познакомился с Темперанс вчера в мини-маркете, и они на удивление быстро нашли общий язык.

– Ты – болван. И отлично понял, что я имела в виду.

– Угу. Я говорю именно то, что ты имела в виду. Ты хочешь, чтобы я надел твои треники… – Он хихикает, а после принимает удрученный вид. – Ты же понимаешь, что я шучу, да?

В подтверждение своих слов он разводит руками. В глазах растерянность. Мне это лестно.

– Да ладно тебе. Сколько мы знакомы – лет десять? Можно с уверенностью сказать, что я бы не стала приглашать тебя в нашу с Маршей компанию, будь ты сексуально озабоченный паразит, мечтающий залезть ко мне в штаны.

Рори облегченно кивает, издает странноватый то ли смешок, то ли стон и, закатывая глаза, делает вид, будто пускает слюни.

– Ха-ха, сейчас ты похож на мужиков, с которыми я встречаюсь.

Рори смеется и смотрит на меня.

– Но ведь ты их переросла, так?

– Да, конечно, – заверяю я его. Но потом неспособность лгать берет верх, и я говорю все как есть. – Типа того. Скажем так, я пытаюсь. Встречаться с отребьем я больше не намерена. – Он вскидывает бровь. – Я хочу целиком сосредоточиться на том, чтобы запустить шекспировский проект и все свои силы направить на это. Меньше всего в жизни мне хочется, чтобы кто-то лез ко мне в трусы и отвлекал меня. В данный момент у меня и так забот по горло. Объявись у меня на пороге голый Идрис Эльба и предложи мне вечную любовь, я скажу ему одеться и идти своей дорогой. С мужчинами покончено навсегда! Особенно после того моего последнего бойфренда и всей шумихи в интернете…

Я осекаюсь, моргаю и бросаю взгляд в зеркало заднего вида – проверяю, в наушниках ли Марша.

Рори пристально смотрит на меня. Черт. Не будь я за рулем, закрыла бы глаза. Вместо этого я усердно таращусь на дорогу. Эх, мне бы нейтрализаторы, стирающие память, как в «Людях в черном» – очень бы сейчас пригодились. Я считаю до двадцати и кошусь на него. Он по-прежнему пристально смотрит на меня, уголки рта слегка подергиваются. Он улыбается.

– Шумиха в интернете, говоришь?

Ох. Глаза на дорогу.

– Пожалуйста, не вынуждай меня рассказывать.

– Хорошо.

И все на этом. Луиза вытянула бы все подробности. Мое семейство завело бы свою любимую песню, де, разве ты нам не доверяешь. А Рори принимается рассказывать о своем клиенте, гонщике «Формулы-1», и уподобляет меня ему.

– Как ты до сих пор жива? Неудивительно, что прогулка по краю Клифтонского моста тебя не устрашила. Не задумывалась о карьере гонщицы?

Это лишь некоторые из комментариев, которые он озвучивает, когда машина, лихо огибая углы, несется по переулкам.

– Возмутительная гиперболизация, Уолтерс! Когда родилась Марша, я пошла на курсы управления автомобилем в экстремальных условиях. А иначе разве я, будучи крестной, осмелилась бы транспортировать этот косоглазый визгливый сверток на заднем сиденье автомобиля?

– И сдала на права?

– С блеском!

Рори хмыкает и хватается за переднюю панель, когда машина, взвизгнув покрышками, тормозит за фургоном.

– Матерь Божья!

– Ш-ш-ш! Марша наябедничает на тебя Темперанс.

– Не сомневаюсь. Думаю, она и тебя сдаст с потрохами, если дельце будет выгодное.

– Это точно.

Когда фургон трогается, я чувствую укол вины. Подруга Рори погибла в дорожной аварии, а я отчаянно лихачу, хотя, как я уже упоминала, со знанием дела. Я эгоистка. Как я могла упустить из виду такое важное обстоятельство и нестись очертя голову? Я сбрасываю скорость и кидаю взгляд в его сторону. Какая же я дура! Впрочем, кажется, он совсем не напряжен, и его легкое подтрунивание свидетельствует о том же – это никак не похоже на посттравматическое стрессовое расстройство и призывы о помощи. Но все-таки как я могла быть настолько безмозглой?

– Минуточку, мы что, едем к твоим родителям? По доброй воле?

На лице у Рори проступает узнавание, когда он замечает деревушку, к которой мы направляемся.

– Не совсем.

Я смотрю в зеркало – удостоверяюсь в том, что Марша не слышит и с головой ушла в аудиокнигу. Я твердо убеждена, что дуэт токсичных негативистов Ник + Синди – неподходящая компания для малышки, и сегодняшний день не изменит моего мнения.

– Но мы остановимся здесь. – Я торможу возле обветшалого каменного строения без крыши. – Погодите минутку.

– Какого…?

– А куда Белл пошла?

Крик Марши несется мне вдогонку из открытой двери. Главное – действовать быстро, чтобы не спалиться.

– Понятия не имею, – говорит Рори, – давай подождем, но если она не вернется через минуту, мы пойдем ее искать.

– Не гоните волну, вы двое! – кричу я из постройки. – Не успеете досчитать до шестидесяти, и я уже вернусь.

Я дергаю металлическую штуковину, заваленную камнями. Разросшийся плющ сильно мешает. Я не была здесь с прошлой зимы – следовало предположить, что все будет не настолько просто, как мне представлялось.

– О’кей, до ста двадцати.

Я воюю с плющом и слышу возню из машины. Никто не в курсе, что у меня тут тайник, но это не означает, что здесь спрятано сокровище или великий секрет – тут еще один кусочек меня, о котором знаю только я. Много лет назад я заезжала сюда с Луизой, но она ждала в машине. А в прошлом году здесь впервые побывала Марша – тогда она была меньше и дремала, пока я доставала то, что сейчас скрыто под побегами.

– Назад в машину! – кричу я, а сама тяну.

Вот упрямое растение! Ирония в том, что на следующей неделе он мне понадобится – а что, это идея! Можно его сложить в машину. Завтра он пригодится, а сейчас ужас как мешает.

Я почти их достала. Еще один рывок! У меня получится. Я принимаю атлетическую позу: одну ногу отвожу назад, другую выдвигаю немного вперед, обе ступни крепко прижаты к земле. Я поднатуживаюсь, делаю глубокий вдох. Раз, два, взяли! Я тяну изо всех сил, плющ отрывается уже гораздо легче – я опрокидываюсь назад, теряю равновесие и лечу под дружный вздох двух сторонних наблюдателей.

Я приземляюсь на попу и оглядываюсь – к счастью, мягкий снег смягчил падение. Рори протягивает руку и помогает мне подняться.

– Ты в порядке?

– Да, в полном.

Я отряхиваюсь, Рори и Марша помогают. Марша лупит меня по заднице с удвоенным рвением – мы похожи на семейство заботливых горилл. Сейчас они примутся обирать с меня жучков и поедать их.

– А что ты делала? – интересуется Марша, морща носик.

– Да, ради чего такие усилия? Ведь не ради плюща, нет? – добавляет Рори.

– Нет, плющ идет бонусом. А здесь… – Я с торжествующим видом направляюсь к кучке камней. – Здесь вот что! Денек будет о-го-го!

И я извлекаю на свет сокровище, которое искала.

– А я знаю, что мы будем делать! А я знаю, что мы будем делать! Смотри, Рори, тут написаны наши имена!

Марша возбужденно приплясывает на месте. Рори смотрит на нас, как на полоумных, потому что «сокровище» – это два жестяных подноса, слегка помятых и пошарпанных, но горячо любимых.

* * *

– Когда ты утром позвонила и проворковала голоском сказочной феи – таким, точно избавила мир от зла и собираешься спеть мне колыбельную…

– Не подозревала, что у меня есть такой голос.

– Обычно нет, именно поэтому я так удивился, услышав эти мелодичные нотки. Когда этот манящий, как у морской сирены, голос шепнул мне на ухо, что сегодняшний день как нельзя лучше подходит для развлечений… – говорит Рори, хватаясь за края жестяного подноса и глядя на меня с вызовом, – я не понял, что речь идет о развлечениях, связанных с риском для жизни. Следовало бы догадаться, что у тебя на уме было именно это, само собой! Вчерашний день был частью плана, и его целью было внушить мне мысль, что Белл – взрослая, разъезжает по усадьбам и не вынашивает безрассудных, исполненных опасностей замыслов…

– Это не опасно, Белл не опасна, она веселая, – возражает Марша.

Я обнимаю малышку за пояс, а она крепко хватает меня за руки.

– Она права, – со знанием дела киваю я.

– Посреди поля растет дерево.

– Да, но если этой ночью тебе не сделали лоботомию, ты никоим образом не врежешься в него, скатываясь под этим углом.

– Это ты так считаешь.

– Я знаю. Будет весело. Ты только посмотри, как это заманчиво!

Мы стоим на вершине холма, и я повожу руками по сторонам – внизу расстилаются поля, припорошенные мягким, нетронутым снегом. Пирамидальные кроны деревьев укутаны снежными шапками, из каминной трубы на заснеженной крыше сельского дома курится дымок.

Рори обозревает открывающийся с вершины упоительный вид, медленно кивает, и в уголке его рта появляется усмешка, какую я раньше не видела.

– Кто вперед!

И он катится вниз.

*