Читать интересную книгу Каждый день декабря - Китти Уилсон

бяка. Я обещаю больше не есть, и ты обещай. Уговор?

– Уговор.

Марша протягивает ладошку и жмет руку Белл. Та морщится и оседает на пол, де, ой-ой-ой как больно, а малышка ликует от сознания собственных силенок. Я не могу оставаться в стороне и хохочу вместе со всеми.

– Кроме того, – говорит Белл, поднимаясь с пола, – кому нужен на Рождество твой лизун? Особенно после прошлого года. Давай-ка ты определишь это, – она указывает пальцем на кусок соленого теста, – прямиком в мусорное ведро.

Марша пожимает плечами и, не сходя с места, отправляет «лизуна» в ведро, а потом принимается лепить очередную невразумительную фигуру, громко распевая про «Снеговика Фроста».

– Я знаю, что это плохо, но от этого она не умрет. По крайней мере, я на это надеюсь. Тесто я делала сама из кукурузной муки и соды. Насчет соли я все уяснила в прошлом году. Заметь, в детстве я уплетала соленое-пресоленое тесто за обе щеки. Воспитательница клала соли в два раза больше, чтобы я не ела, но это не помогало. По словам мамы, именно тогда она начала меня стесняться – из-за этого, а еще из-за моего упорного желания танцевать, задрав юбочку.

– Твоя мама знает, как повысить самооценку у ребенка.

– Да, в этом ей нет равных, хотя в ее оправдание стоит сказать, что вряд ли она это делает нарочно. Это своего рода цепная реакция – отец гнусно ведет себя с ней, она отправляет дальше. Луиза всегда говорит, что я выбираю тупиц, потому что боюсь длительных отношений и того, что превращусь в свою мать, поэтому я умышленно выбираю тех, с кем никогда не будет ничего серьезного.

– Интересно. Луиза – мудрая женщина. И что, ты с этим согласна?

Она смешно кривит рот и пожимает плечами. Я подозреваю, что да. Она поворачивается к Марше.

– Эй, наша песня – следующая. Ты доделала?

Марша обильно посыпает фигурки блестками и вдавливает их в тесто, а затем с самым невинным видом улыбается крестной во весь рот:

– Доделала. Готово.

Она спрыгивает со стула, а Белл отодвигает свой и прибавляет громкость на ноутбуке. Какой очередной кошмар грядет?

Из колонок несется очень бодрая версия «Колокольчиков» – Марша поднимает руки перед собой и принимается прыгать по комнате. Белл посылает мне озорную ухмылку и тоже поднимает руки.

«Лапы», – лаконично объясняет она. Они вдвоем скачут по комнате, немелодично вопя о катании в санях, запряженных лошадкой.

– Тигра! – рычит Марша, все прыгая и прыгая.

Мне хочется присоединиться. Я – взрослый человек, который никогда в жизни не прыгал, как Тигра, даже когда мне было пять! Когда они оказываются ко мне спиной, я поднимаю «лапу», чтобы почувствовать, каково это – ощущения странные. Нет, я не буду в этом участвовать, нет такой силы, которая оторвала бы меня от стула. Ничего страшного, не все способны на такое – очевидно, я слишком застегнут на все пуговицы, чтобы прыгать Тигрой в Рождество.

– Это так весело! – Когда песня заканчивается, Марша плюхается на место, отщипывает кусочек соленого теста, смотрит на Белл и прилепляет его обратно. – Так весело. Уф! Что будем делать дальше?

– Ну, я хотела, чтобы это был сюрприз, но… выгляни в окно…

– Идет снег!

– Вот именно.

– Ты сделала так, что для меня пошел снег? Какая ты умная! Можно мы пойдем на улицу?

– Я не настолько могущественная, медвежонок, снег делать не умею. Но на улицу мы обязательно пойдем.

На мгновение кажется, что в комнате больше никого нет – только она и Марша. Они смотрят друг на друга – воздух пропитан духом товарищества, сумасшедшей, сильной, пылкой любви.

Момент откровения минует, когда Белл с улыбкой поворачивается ко мне:

– Мы едем в Тинтесфилд кататься на лошадке! – Она снова смотрит на малышку. – Саней раздобыть не удалось, но нас ждет повозка. Ты как, согласна?

– О да, да! Обожаю лошадок, ура-а-а-а!

– А ты обожаешь лошадок, Рори? Мы приглашаем тебя в компанию, если ты в состоянии вытерпеть такое количество Рождества в один день.

– Да, да, поехали с нами. Там будет весело. И лошадка будет.

Марша тянет меня за рукав – она по-прежнему скачет как мячик, глаза большие.

– Да, поехали. Если ты не занят. Это Тинтесфилд, так что никаких мигающих лампочек, это будет викторианское Рождество. – Белл подмигивает. – Мы покатаемся в повозке, а после прогуляемся по дому – что скажешь?

– Скажу, что этак вы к концу дня наденете на меня корону из мишуры и заставите распевать «На прошлое Рождество».

– Отличная мысль. Джордж Майкл будет в тему. А тебе известно, что «На прошлое Рождество» – самая ремиксовая рождественская песня? Скажу тебе больше, если ты подписываешься: вечером можем завалиться в «Лакоту» и танцевать всю ночь.

– Для «Лакоты» я слегка староват.

– Да, пожалуй. А я – нет.

Она снова подмигивает мне. Вот бестия.

– Лошадки! – вопит Марша, стоя посреди комнаты.

– О’кей, мы идем. А ты?

– Тоже, – улыбаюсь я.

– А можно мы сначала зайдем в магазин к Темперанс? Мне нравится Темперанс. Она всегда смотрит на меня строго-строго, лицо сердитое-пресердитое, и говорит, что за маленькими девочками, которые плохо себя ведут, приходит дьявол. Я обещаю вести себя хорошо и дьявола не пускать, а она дает мне что-нибудь вкусное. На этот раз, Белл, я постараюсь получить манго. Это я запросто, потому что Белл говорит, что дьявола нет, значит, нужно просто сказать «да», смотреть честными глазами – и вкусняшка моя.

– Классный план, Марша.

– У тебя какой любимый фрукт? Может, я смогу его получить. В прошлый раз она перекрестилась – это Белл так сказала. Если я тоже так сделаю и пообещаю дьявола не пускать, может, удастся получить две вкусняшки. Как думаешь, Белл?

Белл протягивает руку – дай пять! – а сама одновременно завязывает шарф на шее у Марши, натягивает ей плотнее шапку, а потом надевает пальто и берет варежки.

– Ты серьезно? – шепчу я, когда она открывает дверь, и Марша несется вниз по лестнице. – Ты подбиваешь ее обдуривать местных христиан?

– Ага. А в следующем году я надоумлю ее бомбануть мечеть. Разумеется, нет. Я учу ее смотреть страхам в лицо. Темперанс, может, и христианка, но ужаса нагоняет только так, и ее строгий взгляд, о котором говорит Марша, способен содрать кожу с любого язычника в радиусе пяти миль. Погоди, сейчас сам убедишься. При виде нее тебе захочется рухнуть на колени и покаяться во всех своих грехах. Можешь мне поверить. Я прививаю Марше жизненные навыки и учу не бояться людей, которые запугивают детей всякими страшилками. Дьявол не придет за моей любимой крестницей!

– Нет, конечно, – говорю я. – Ему тебя хватит с лихвой.

Белл

Мы паркуемся возле Тинтесфилда и идем к дому. В это время года поместье, принадлежащее Национальному фонду объектов исторической и природной значимости, пользуется особой популярностью, и посетителей пруд пруди.

– Как здесь многолюдно, – говорит Рори. – Сто лет тут не был, пожалуй, с самого детства, когда бабушка привезла нас с мамой сюда на мамин день рождения. Тогда тут выступала театральная труппа, мы устроили пикник на газоне, и у меня в голове никак не укладывалось, как это в таком большом доме жила всего одна семья.

– Как мило. Думаю, твоя мама мне понравилась бы.

Он смотрит на меня.

– Пожалуй, вы поладили бы. На днях она изобразила финт вполне в твоем духе. Я еще не рассказал о «Хаус оф Фрейзер»?

– Нет. Ты намекнул, но до рассказа дело не дошло. Давай, выкладывай!

– Снег идет, эй, вы двое, почему так долго? – прерывает нас Марша.

– Мамина дочка, – усмехаюсь я.

– Я хочу к лошадкам. Вприпрыжку! Так будет быстрее. Вприпрыжку всегда быстрее. – Рори смотрит неуверенно, но Марша не терпит возражений. Она хватает за руку его, потом меня и несется вскачь, увлекая нас за собой. Я подпрыгиваю, а Рори явно не решается. Поэтому я взглядом даю ему понять, что переживать не стоит.

– Марша, а ну-ка посмотри на меня. – Я останавливаюсь и высовываю язык, ловя снег. Своих детей у меня пока нет, но техникой отвлечения внимания я уже владею. – Снежинки тают на языке. Они тают. Сама попробуй.

Марша тормозит, тоже высовывает язык и, нахмурив лобик, кивает Рори, де, и ты давай. Рори тотчас послушно высовывает язык.

– Странное ощущение, да? – Я смотрю на него, пытаясь определить, что он чувствует. – Они тают быстрее, чем мороженое.

– Ловить языком снег – это еще большее чудо, чем есть мороженое. Снежинка падает на язык, шепчет «привет!», а потом сразу – оп! – и ее нет. Попробуй еще раз, – говорит Рори, снова высовывая язык.

Марша ловится на удочку.

– Оп – и ее нет! Сейчас я их всех поймаю!

Она уносится вперед, а мы, по-прежнему с высунутыми языками, обмениваемся