Когда они ушли, появился Грем, и я чуть не застонала, увидев знакомые черты лица, только у Калеба они были, безусловно, строже и идеальней. Глаза Грема, как и у сына и моих родителей, стали тоже темнее. Увидев его тренировочный костюм, я не сомневалась в цели его появления, и поняла, почему он не пришел пока были девочки. Меня интересовало, идет ли и Калеб на охоту вместе с ними, ведь я знала, что в семье Гроверов было, то же правило, что и у нас, относительно охоты: охотиться не поодиночке. В редких случаях кто-либо из Туорбов ходил на охоту сам. Компания в основном давала гарантию, что если поблизости появиться человек, один подстрахует другого. Спасет от ошибки. Это были просто меры безопасности. Хотя, несомненно, Гроверы были намного опытнее и сдержаннее в жажде, чем мои родители, им не обязательно было охотиться в паре. Думаю так, они просто проводили время вместе, ведь Грем часто отсутствовал.
Мы никогда не прощались, когда родители шли на охоту, считая это дурным знаком. Поэтому я не стала дожидаться, когда они уйдут, и не хотела знать идет ли с ними Калеб (нагло вру сама себе).
Я спустилась вниз, впервые за много дней желая спокойно почитать. На выбор у меня лежало несколько книг, и пока что я склонялась к Стивену Кингу. Но внезапный звонок в дверь нарушил мои планы. Я никого не ждала в гости и с сомнениями подходила к двери. И когда увидела Калеба еще более мокрого, чем в последний раз, когда он привез меня домой, мое сердце радостно забилось. Молча пропуская его в дом, я даже не подумала спросить, зачем он пришел.
— Они уже ушли, — догадалась я, видя удивленный взгляд Калеба устремленный на пустую гостиную.
— Давно?
Он смотрел на меня внимательно, ничего из ряда вон выходящего, но мое глупое сердце разрывалось и пело. Глаза, потемневшие и насмешливые, странным образом влияли на поток моих мыслей.
— Почти час, — задумалась я и, уставившись на лужи воды, что образовывались вокруг его ног, добавила: — Может, хочешь переодеться?
Он загадочно улыбнулся. И только спустя мгновение я поняла, что ему сейчас все равно придется возвращаться под дождь, если он тоже хочет пойти на охоту. Не идти же ему с зонтиком. Но он не отказался, и я была ему благодарна, не хотелось выглядеть глупо.
— Да, если можно.
Он пошел следом за мной, в комнату для гостей на первом этаже. Оставив его там, я поспешила в прачечную, где лежали чистые вещи отца. Схватив первый попавшийся под руку спортивный костюм, я вернулась назад, и нерешительно застыла перед закрытой дверью. Даже не успев постучать, я еле успела отскочить, когда дверь открылась неожиданно быстро.
Калеб стоял на пороге комнаты в рубашке с закатанными рукавами, обнажающими его мускулистые руки. Рубашка была расстегнута до пояса, я чуть не уронила сухую одежду, увидев его широкую грудь и мускулистый живот. На нем все еще были черные мокрые джинсы, но он стоял босиком. Когда наши взгляды встретились, время остановилось, я слышала биение собственного сердца. Мне оно казалось таким громким. Как же громко для него оно должно было сейчас биться, я не представляла.
Он опять испытующе посмотрел на меня, и я подумала, что сейчас он меня прогонит. Я смотрела на его губы, полные и красивые. Кровь прилила к щекам, я автоматически кивнула на какие-то его слова, стараясь собраться с мыслями.
— Так ты дашь мне вещи? — его глаза смотрели на меня насмешливо, и я покраснела еще сильнее прежнего. Почти бросив ему вещи, я постаралась поскорее скрыться в гостиной.
За минуту он оказался рядом, а я еще даже не успела прийти в себя от увиденного.
— До встречи в школе, — он неуверенно бросил на меня взгляд и застыл, будто ожидая еще чего-то.
Я машинально кивнула, и пошла следом за ним, чтобы закрыть двери. Калеб открыл дверь, остановился на пороге и вышел, даже не оглянувшись.
Постояв несколько мгновений, я заставила себя закрыть дверь и, прислонившись к ней, сползла вниз на пол. После еще одной встречи за сегодня, я была разбита как никогда ранее. Никакой речи о чтении уже не было.
Еле добравшись до спальни, я переоделась и укуталась в одеяло, словно ища в нем защиты от мыслей о Калебе. Найдя в лекарствах снотворное, назначенное мне еще в Чикаго, я выпила одну таблетку и устроилась удобней. Сна пришлось ждать недолго и впервые, за эту неделю я спала спокойно, не видя во сне его серебристые глаза.
Я чувствовала себя так, словно неотвратимо двигалась к своей судьбе, с каждой нашей встречей.
Глава 5. Верни мне мои сны
Верни мне мои сны
(Лёля)
Пронизана насквозь холодным утром,Через туман от снов своих бегу,Безжалостно, ступаю по осколкам,Разбитых мной зеркал в ночном бреду.
Потерян сон и нет теперь покоя,Из тысячи зеркал осталось лишь одно,И в нём, и в нём не я — она — другая,Она спокойна и смеётся надо мной.
Уже все в кровь разбиты кулаки,Но для последнего остались силы.Верни! Верни, мне мои сны!Или убей! Как разум мой сгубила!
Впервые, катится из глаз слеза,Впервые, обжигая мою кожуИ вновь глядит из синего стеклаТа, что рыдает сейчас тоже.
Прошла еще неделя, и я поняла — игнорировать и избегать Калеба, самый лучший выход из моих терзаний. Когда я не видела его, мне было, безусловно, плохо, но если приходилось провести с ним в одной компании хотя бы полчаса, я переставала замечать все вокруг. Чувствовала себя разбитой, раздражительной и усталой. Будто бы когда уходил он, краски вокруг меркли.
Чтобы хоть немного развеяться и отдохнуть в одиночестве я решила съездить в Лутон. Услышав об этом, очень обрадовалась Бет, и я не знала, как бы по культурнее отшить ее, не объяснять же, что я не хочу слышать в этот день даже однократного произношения имени Калеб. К моему ужасу, пока я говорила с некоторыми девочками из литературного кружка, Бет успела сказать об этом Еве, и разбираться нужно было с двумя подругами. От чего, конечно же, мое настроение портилось с каждой минутой их веселой болтовни. Ну и как им теперь сказать, что я жажду уединения?
— Может, еще кого-нибудь позовем? В компании веселее.
Когда Бет задала этот вопрос, я была просто на грани истерики. Какая компания? Только я и машина по дороге в Лутон. К моему полнейшему ужасу к концу тригонометрии нас набралось человек 10, половину из которой я, понятное дело, хорошо не знала. Так и не найдя в себе сил рассказать все Бет и Еве, что хотела съездить сама, надутая и злая я поехала домой.