После осталась только головная боль и чувство растерянности. Я сидела спокойно на диванчике, время от времени икая и приходя в себя. Когда Бет поняла, что может меня оставить ненадолго одну, то пошла, собирать наши вещи. Она вернулась минут через пять, и лицо ее сияло как начищенная монета. Такой она бывала, проведя время с Теренсом. Но я знала, что он еще должен быть на уроках. Так в чем же дело?
— Что случилось?
Она на минуту замялась, делая вид, будто очень занята моей сумкой и курткой.
— Надо чтобы тебя отвез кто-то домой, — начала она, следя за моей реакцией, но я уже достаточно пришла в себя, чтобы осознавать смысл ее слов, даже не смотря на то, как отупляющее действовала таблетка, — а у меня нет прав, но я кое-кого нашла…свободного.
Она помогла мне надеть куртку, совершенно не удивившись, что я молчу, видимо ее уже предупредили о действии лекарств. Только я не могла понять, почему осознаю все четко, но сказать что либо, для меня затруднительно. Я благодарно посмотрела на Бет и в уме от всей души поблагодарила ее. Она улыбнулась:
— Не за что.
Я удивленно посмотрела на нее, потому что точно знала, что вслух ничего не говорила. Неужели мой странный дар, или талант, или умение или что там еще, я случайно использовала на человеке? Раньше выходило лишь с вампирами. Странно, но я поняла, дело в лекарстве, оно подавляло мое восприятие, и я была более открыта, чем всегда. Меня это удивило и расстроило.
Когда медсестра узнала, что я не сяду за руль, то выпустила нас из медпункта. Я расслышала, как Бет тихо назвала ее «драконихой» и хихикнула, что не было мне свойственно.
Мы наконец-то вышли на улицу, из белых стерильных стен медпункта, давящих на меня не меньше головной боли, и я будто бы протрезвела. Сознание толчками начало пробиваться ко мне, и с меня словно сняли тонну воды, а из ушей вытащили вату. Я с наслаждением вдохнула свежий воздух и блаженно шагнула под ливень.
До меня доносился смех Бет, но я не смотрела на нее, а подняла лицу к небу. Вода с силой била меня по лицу, но чувствовала ли я ее тогда? Я лишь хотела, чтобы вода смыла с меня всю усталость, гнев, страх, боль и те непонятные чувства, что зарождались во мне к Калебу. Могла ли я еще повторять себе, что ничего к нему не ощущаю?
Внезапно чьи-то сильные руки резко и властно подняли меня вверх словно тряпичную куклу. И к своему ужасу я была прижата к знакомой светлой рубашке уже мокрой насквозь, и мои глаза смотрели в холодные глаза Калеба потемневшие и злые.
— Ты что сдурела, хочешь подхватить воспаление легких?!
Мне удивительно легко и спокойно было на его руках, пока он нес меня под школьный навес. Там нас ожидала Бет, умирая от смеха.
— Ну, ты и отколола, — восхищалась она, чем тоже заслужила свирепый взгляд Калеба. Я рассмеялась, увидев, как Бет опешила, не ожидая от него такой злости.
— Вот что такое переигрывание братских чувств, — изрекла я, наконец.
Видимо в тот момент я действительно выглядела смешной, так как засмеялся даже Калеб. Возможно, фраза вышла немного замудреной, но смолчать я не могла. Мне хотелось на примере, объяснить Бет, что я имела ввиду, когда она рассказала мне о сплетнях. Теперь я даже и сама начинала верить в то, что Калеб относился ко мне по-братски.
У меня не оставалось сомнений, кто повезет меня домой. И я не собиралась возмущаться, почти полчаса, проведенные вместе, предел моих мечтаний. И хоть я понимала, потом будет еще тяжелее, но как тут удержишься, видя его с растрепанными волосами и в мокрой рубашке.
— Проследи за тем, чтобы она больше не лезла под дождь, я лишь заберу свои вещи, — обратился к Бет Калеб и поставил меня на ноги, хотя я даже и забыла, что он держал меня на руках. Отпускал Калеб меня неохотно, будто боялся, что без его рук я упаду. Когда он увидел, что я способна стоять на ногах, быстрым шагом пошел к главному зданию. Бет удивленно посмотрела вслед удаляющемуся Калебу и сказала мне:
— Он действительно какой-то странный.
— А отец пообещал ему поменять машину, если он будет покровительствовать мне в школе, — серьезно сказала я. Лицо Бет вытянулось, и я рассмеялась громко и почти истерично. То ли я плохо шутила, то ли подруга не поняла шутки. Но уразумев, что я пошутила, Бет не обиделась.
— Ты тоже странная, может это какой-то вирус, — она безнадежно махнула рукой, — ничего не понимаю. Хотя мистер Чан еще та свинья, так на тебя наорать.
Бет так и не успела развить свою мысль, прозвенел звонок, и на улицу вываливались ученики, застегивая на ходу верхнюю одежду, кто-то шел к машинам, другие ждать автобуса. Возле нас остановилась Оливье, Лин и Ева, и буквально сбив нас с ног, подлетел Теренс. Они радовались предстоящим выходным, обсуждали планы на них, и я слушала все это с удовольствием, удивленно отмечая, что тоже являюсь частью их жизни. Как быстро я стала своей.
— Так-так, посмотрите, кто вывел погулять свою любимицу, — голос Оливье раздался над самим моим ухом, и я на автомате посмотрела в ту сторону, куда смотрела она. От резкого движения в голове немного закружилось, но я успела вовремя ухватиться за Бет.
В метрах 30 от нас, стоял Калеб, приобняв миловидную девушку лет семнадцати, и что-то ей говорил. Мне стало больно видеть это, и я отвернулась, и что хуже, увидела взгляд Оливье, наполненный злобой и фанатичной ненавистью, устремленный на эту пару. Мне стало страшно, что и я так же буду выглядеть с боку в скором времени. Мое лицо должно было отражать волнение и отвращение, и я постаралась скрыть его в мокрых рукавах куртки.
Буквально прошла минута и я услышала голос Калеба, несомненно, обращенный ко мне. Я нарочито медленно обернулась к нему, и что удивительно, никого рядом не было. Калеб стоял все там же, но смотрел в мою сторону. От всего этого у меня начинала болеть голова, и я просто не хотела думать о том, что только что случилось.
— Вы домой? — спросила Ева, и Бет утвердительно кивнула, отвечая за нас двоих.
— Да, Рейн плохо себя чувствовала, и в медпункте ей дали какое-то успокоительное, и вот теперь нужно ждать Калеба, пока он наворкуется.
Бет начинала злиться, так как я лишь теперь вспомнила, до наших сегодняшних посиделок, у нее были планы успеть побыть с Теренсом.
— Не понимаю, а причем тут Калеб? — зрачки Оливье сузились, хотя она старалась улыбаться. Так и хотелось ей сказать, твое-то какое дело?
— Как при чем, — Бет начинали раздражать вопросы Оливье, и я видела она едва сдерживалась, чтобы не ответить ей погрубее. — Калеб должен отвезти Рейн домой.
Оливье сразу же оживилась.
— Так я могу отвезти тебя, — мне показалось или Оливье действительно оскалилась?