говорит теперь намного более хмуро.
- А я это точно буду обсуждать дома, - добавляет Эрнандес. - Все должно иметь свои границы.
- Я сама не все понимаю, - еще более неохотно выдавливает из себя японка. - Мне кажется, кто-то кому-то планы нарушил. Из того, что приходит в голову, три рейтинговых момента: наши драки, где Седьков как на дрожжах последнее время. Кибер, где он - там же. И Школьный Совет, который теперь надо переизбирать.
- А последнее при чем? - я правда не понял.
- Дурень, - Мартинес прижимается своей щекой к моей.
- Не то слово, - соглашается баскетболистка.
- Юнь - одна из пары сопредседателей. - Хамасаки как-то странно смотрит на меня.
- И что теперь? - по очереди смотрю на каждую из троих, поскольку пауза затягивается.
- Если она не справилась с такой рядовой ситуацией здесь, в полигонных условиях, это очень нехороший задел на будущее. - Ровно поясняет Миру, не сводя с меня глаз и не мигая. - Ух ты, действительно не понимаешь. Занятно. Чистая монета.
- У них, титульных, есть свой рейтинг, - Ана из снежной королевы резко становится нормальной. - Есть официальный - а есть их внутренний, он здорово отличается.
- О нем из нас, плебеев, никто не знает, - хихикает Айя, многозначительно косясь на японку. - Но насколько я чувствую своей задницей, ты, Рыжий, сегодня и накануне в том рейтинге здорово опустил наших китайцев.
- А еще говорят, что во взаимоотношениях титульных тот негласный счет весит больше, чем государственный. - Ана зачем-то пронзительно глядит на Миру.
- Все так, - японка не спорит. - С одной поправкой. Седьков сегодня слегка опустил и меня в том рейтинге.
- Когда отказался от опеки твоего отца?! - Мартинес снова подпрыгивает.
- Нет, когда в медпункте взялся выбивать мои долги. Теперь если Юнь отдаст - я просяду, если не отдаст - тоже просяду.
- Как так?! - у меня это схема с математической точки зрения в голове не укладывается. - Это какой-то невозможный алгоритм! Так не бывает!
Хамасаки долго и пронзительно смотрит на меня и ничего не говорит.
Глава 11
- Рыжий, перед тем, как делать такие заявления, есть смысл выяснить алгоритм расчета того рейтинга, - деликатно намекает Эрнандес.
При этом она возвышается над головой японки и с высоты своего баскетбольного роста выдает серию гримас, чтобы я придержал язык.
- Ана права, - ровно подтверждает Хамасаки. - Невежество рождает необычайную смелость в суждениях, Седьков. Это не претензия в твой адрес, если что; товарищеская ремарка.
Топаем молча какое-то время. Я лихорадочно шевелю мозгами, которые после инфры и драки с усиленной китаянкой слушаются не очень.
- Получается, в том рейтинге приоритет не на личные достижения? - соображаю через пару шагов.
Миру даже чуть наклоняется вперед, чтобы видеть мое лицо:
- А на что тогда? Я не спорю, просто уточняю твой ход мыслей. Это не "нет", это именно вопрос.
- Ну, на контроль обстановки, получается? - других вариантов действительно не вижу.
- Весело. И это говорит человек, который все время очень убедительно притворялся кретином, - беззлобно смеется Мартинес.
- Сейчас было почти обидно, - вздыхаю. - Я думал, между нами с тобой все серьезно.
- Еще как серьезно! - она то ли реагирует эмоционально (как обычно), то ли опять шутит.
С этой ее актерской манерой не сразу и поймешь.
Видимо, наш тактильный контакт ей все-таки что-то говорит, потому что в следующую секунду она касается лбом моего виска:
- Эй, не парься на ровном месте! Смотри не на слова, а на мои действия! Раз мыслей кое-кто без импланта не ловит, хе-хе.
- Она сейчас говорит, что думает, - замечает Эрнандес со своей стороны. - Я ее тоже не всегда понимаю сразу. Рыжий, если она тебя разлюбит - ну а вдруг? - то сомнений в этом, как сейчас, у тебя точно не будет! Тут же почувствуешь.
- Сто процентов, - Мартинес довольно встряхивает в воздухе волосами. - Это будет видно мгновенно и без вариантов.
- Охренеть можно от ваших тем. - Хамасаки, шагающая скраю под руку с баскетболисткой, абсолютно без эмоций глядит перед собой. - И эту чушь несут мастера интриги, которые скрыли свои претензии на революцию в Совете Школы, причем абсолютно от всех. Не могу поверить.
- Не все такие серьезные и озабоченные на вид, как некоторые, - Айя легкомысленно пожимает плечами. - Лично мне, наша дорогая новая титульная подруга, конкретно твой темперамент ну вообще не к лицу ни разу! Если я буду жить с твоей серьезной миной - на третий день сама повешусь или из окна сигану. Уже молчу, что другие так, как сейчас, меня любить не будут, - она демонстративно прижимается ко мне.
- Так это не экспромт? Твой имидж что, специально предварительно проработан? - Хамасаки выглядит озадаченной.
- А ты думаешь, я стилистику, мимику и модели коммуникации без привязки к внешности транслирую?!
- Ты это все именно готовила заранее?! - японка отчего-то резко заинтересовывается. - Это не твоя натуральная волна?!
Из холодной льдины она за секунду становится какой-то необычно живой, по-детски любопытной и не такой старой взглядом, как большинство времени.
- Шутишь?! Пф-ф-ф, Миру, ты че, серьезно думаешь, что девчонка из низов вроде меня может прийти в это заведение как есть? С улицы? Пха-а-а-ха-ха, нет, все не так грустно. Деньги у нас тоже есть и мозгов хватает, чтоб хотя бы часть проблем решать заранее - предварительной подготовкой.
- В этом месте я чувствую себя сиротой на балу миллионеров. - Я правда местами шокирован. - Кажется, пора начинать бояться всех подряд.
- С чего вдруг? - уточняет Эрнандес.
- Ну, если даже у своей-в-доску-Мартинес ее неповторимый стиль - домашняя заготовка, то как теперь верить в искренность остального мира?
- Ой, не занудствуй. Я адекватная! К тому же, привычка - вторая натура, - отмахивается латиноамериканка. - Я уже и изнутри такая: как говорится, маска приросла к лицу.
- Очень многие грандиозные аферы этого мира начинаются именно с этих слов: "Верьте мне!", - с каменным лицом изрекает Хамасаки.
Эрнандес и Мартинес почему-то искренне и до слез хохочут.
***
"Эй, завязывай! Он же верит каждому слову!" - Ана на каком-то этапе не стерпела и написала лучшей подруге