Вплоть до уголовщины в исполнии "наших" полицейских (то есть твоих)".
"С их деньгами мой дядя - для них не проблема", - Ана поставила грустный смайлик плачущей пчелы. - "Их адвокаты сбреют хоть и сам департамент на дальних подступах, не то что наш участок. Я знаю. Опять же, титульная нация. Молчу, что детские проблемы взрослых обычно не волнуют".
"Так я щас не об адвокатах и судах! Если он тут о наших станках вещает - то ... ... ???".
"ТССССС ".
"Да поняла, поняла. Это я так, на нервной почве".
- Эй, мужик. - Седьков тем временем решительно раздвинул дам и уже знакомым кое-кому движением наступил китайцу на ногу, как когда-то Лысому. - Ты в курсе, что если будешь вести себя как люмпен, с тобой и обращаться будут как с ним же?
Юнь-старший удивленно раскрыл глаза.
Через входную дверь приемного покоя в помещении тут же материализовались двое из его охраны.
Хадзимэ Хамасаки отстранился от Трофимова и что-то коротко пролаял, не издавая при этом ни звука.
"Ух ты. Так вот оно что заворачивается ", - Эрнандес аккуратно вернулась на свое место, незаметно контролируя отца своей китайской одноклассницы. - "Стань сбоку. Если что, он к тебе спиной будет".
В этот момент в общем чате отписался Мануэль: "Дамы! Хоть одна собака пояснит мне, какого черта тут происходит?!".
- Господин Юнь? - Рыжий помахал ладонью перед лицом китайца, возвращая внимание на себя. - Существуют элементарные правила приличия. Если вы задеваете моих женщин при мне, то не обижайтесь, когда я задену вас. - Он слегка сдал назад, слезая с обуви оппонента. - Жест доброй воли, если вы способны его оценить.
Отец Сяовэнь тем временем сверлил взглядом родителя Миру. Казалось, еще чуть-чуть - и между азиатами случиться разряд наподобие молнии.
Люди японца тоже не остались снаружи и добросовестно заняли позицию напротив своих китайских коллег.
- Это черт знает что! Мне что, полицию звать?! - заорал Трофимов и, видимо, что-то скомандовал своим людям.
В следующий момент школьные охранники числом до десятка принялись аккуратно выпроваживать всех подряд.
Сам завуч то и дело с ненавистью оглядывался на Седькова.
- А я че?! - Рыжий поднял брови на затылок, но ответа от Трофимова не получил.
***
- Что это было? - спрашиваю девчонок после того, как в медпункте разве только стрелять минуту тому не начали.
Я лично не ожидал, если честно.
- Не хватает контекста, - огорченно вздыхает Эрнандес. - Что-то между титульным, мы только догадываемся.
- Да нихрена мы не догадываемся! Это вон, Миру пытать надо! - откровенная и эмоциональная Мартинес и не думает сдерживаться. - Эй, Хамасаки! Че за фигня? Че за расклады?
Остальные латиносы идут впереди и на нас внимания не обращают. Наверное.
- Я не могу сказать. - Японка, поколебавшись, догоняет нас и шагает рядом. - С детей в кабинете доктора разговор перешел на взрослые темы. Я кое о чем в курсе, но говорить с чужими об этом не могу. Прошу понять правильно.
- Да вроде и не чужие уже, - вздыхаю на автомате, потом спохватываюсь. - Впрочем, неважно.
- Вы не члены семьи. Ты не член семьи. От временного опекунства ты отказался. Я говорила, что это ошибка.
- Миру, какая ты иногда правильная! Самой не скучно? - беззлобно замечает Мартинес, которая умеет мгновенно менять любой настрой на позитивный.
Я уже несколько раз замечал.
- Как думаешь, нам стоит внимательно отнестись к словам отца Сяовэнь? - более рассудительная (на вид) Эрнандес берет японку под руку.
Теперь нас шеренгой шагает четверо.
- Нет, там потеря лица и чистая голая эмоция. С моей точки зрения, опасаться нужно другого, - ворчит младшая Хамасаки. - Ладно, поясняю. Рыжий - натурал...
- Это ясно. И?
- Он сегодня не то чтобы убедительно выиграл, но уж точно не проиграл моей бывшей подружайке. Она строила какие-то офигенские планы и не думаю, что в одиночку. А их расширения и хваленая оболочка, оказывается, в простенькой прикладной ситуации ничего не могут сделать обычному натуралу. - Миру рефлекторно оглядывается по сторонам, словно не хочет, чтобы нас слышали. - По мне, у ее папаши крышу сорвало: ребенок травмирован, нейропродукт говно, плюс и еще кое-что по мелочи.
- Что именно?
- Ну, у них были договоренности с родителями Ченя. Насколько мне известно. Не то чтобы непрошибаемый план на полсотни лет вперед, но союз детей они не исключали.
- И че, и че? - Мартинес подпрыгивает чертиком на своей стороне.
Ее не самая длинная юбка то и дело открывает такие нюансы анатомии, что лично мне неловко.
- Вы не заметили, но Чень и Сяовэнь очень злы друг на друга и о теплых отношениях речь точно не идет. Это подмывает кое-какие планы их взрослых.
- Миру, а то, что Юнь-старший сегодня откровенно и сально намекал на угрозы девчонкам - это насколько нормально? - спрашиваю в лоб, потому что ситуация по-любому требует оценки.
На будущее - в том числе. Мне так кажется.
- Вы просто не в контексте, - с явной неохотой выдавливает из себя азиатка. - Особенно ты, Седьков. Это он не вам намекал, а таким образом - моему отцу. Тигр никогда не гоняется за бабочкой ради самой бабочки.
Я-то как раз местами понимаю теперь, но хоть бы этого никак не выдать. Особенно с поправкой на их вездесущие детекторы правды.
- Фигасе. - Мартинес перестает прыгать и какое-то время топает, старательно глядя себе под ноги. - Слушай, Хамасаки. А если я сейчас спрошу, что именно китаец хотел от твоего отца?
- Он ничего не хотел, просто издевался. Но это не ваше дело, а наше семейное. Надо просто понимать, что все было сказано не вам, а моему папе. Хотя смотрели при этом на вас и обращались вроде как тоже к вам.
Интересно, они сейчас точно не видят, что я, кажется, уловил подоплеку?
- Миру, а если мы втроем, - киваю на латиноамериканок, - не спросили бы тебя? И подумали бы, что китаец реально угрожает подросткам?
- Вы не титульные. Можете думать, что хотите - это никому не интересно.
- Даже не знаю, что сказать. - Я правда не знаю.
- Если откровенно, я была в паре шагов от того, чтобы сделать глупости прямо там. - Мартинес по-прежнему смотрит себе под ноги, но