— Детка, все образумится, — тихо и заботливо прошептала Миа, усаживаясь удобнее, поджав под себя ноги. Подруга отпила немного из своего стакана и вздохнула.
— Знаешь, мне уже плохо в это верится, — тихо произнесла я, запивая слова вином. — Все, к чему я прикасаюсь, за что берусь, все рушится. Нет, это я разрушаю все. И знаешь что, Миа, я намерена это исправить.
— Грейс, ситуация с Лиамом это просто… ну, так сложились обстоятельства, и ты ни в чем не виновата.
Быть может, в чем-то подруга и права, но не целиком, если смотреть на ситуацию. Был мотив, и теперь есть последствия, и жаждущему крови и зрелищ пострадавшему от этого народу будет откровенно плевать на то, что подвигло меня на действия. Таково человечество, и мне этого не изменить. Я нажимала на кнопку.
— Но это именно чертово сообщение запустило механизм…
— Да, но послушай… с твоих слов эта Эмма вообще никакая не жертва, и она нашла бы способ провернуть свою затею, просто ты…
Миа пыталась выгородить меня или убедить, что все хорошо, что в действительности было не так, но это не помогало. Я бы могла плюнуть на это, переступить и жить дальше, не думая о хаме-красавчике, который, выкинув меня за два квартала от дома, настолько резко нажал на педаль газа, что от скрипа резины я, казалось, подскочила, но чувство вины съедало меня изнутри настолько сильно, что мне хотелось кричать.
Но я лишь завертела головой в отрицании, удерживая во рту алкоголь, пока язык не начало щипать, и лишь после этого вздохнула.
— Я упростила ей жизнь.
Отставив стакан и тарелку с тортом, я поднялась. Количество выпитого давало о себе знать легкой тошнотой и головокружением. Я потянула рукава своего домашнего реглана, словно кутаясь в попытке себя согреть. Я была жалкой. И… кажется, я влюбилась. Только вот теперь все это неважно, потому что я последний человек, которого Лиам захочет видеть, а его семья и подавно.
Я вообще последний человек, кого кто-то захочет видеть, кроме Тайлера, который всегда будет мне рад, пока у меня есть деньги. Но мир не сходится на мне, и я просто обязана думать и заботиться хотя бы о тех людях, которые мне дороги. Например, о своей подруге, которая слишком много думает обо мне.
— Миа, езжай домой… — простонала я, не желая смотреть на подругу, но все же повернулась к ней лицом.
— Ты меня прогоняешь? — запинаясь, Миа поднялась с дивана, встав передо мной в полный рост.
— Нет, — судорожно завертела головой я, — просто в другом месте ты нужнее.
— Грейс, Себастиан…
— Вот именно, Миа. Ты нужна Себастиану. Он твой… черт, — я рассмеялась и провела рукой по волосам, — не могу привыкнуть к этому слову «жених».
— Он…
— Понимает, да, но, пожалуйста, Миа… езжай к нему.
Подруга, казалось, обиделась. И, вероятно, я бы тоже неверно поняла, если бы меня просто-таки выгоняли из дома, но это было верным решением. Мои проблемы это, черт подери, мои проблемы, и я не хочу вешать их на свою подругу. Я хочу, чтобы она наслаждалась этим странным сладким периодом подготовки к своей безумной свадьбе, когда мы пойдем выбирать платье, Миа, как обычно, будет очень долго думать о том, какие цветы ей купить для декорации арки, и возьмет два вида торта, потому что с одним она не определится. Так должны пройти ближайшие полгода ровно до Дня святого Валентина, на которой и назначено торжество. Я же использую это время для того, чтобы начать все заново.
— Миа, — я настигла подругу, когда та, застегнув свои босоножки, будучи полностью собранной, положила руку на дверную ручку. Мои слова заставили ее улыбнуться, но я видела, как ей больно внутри. — Послушай, я просто приду в себя. Быть может, завтра или к концу недели, и тогда мы пойдем выбирать тебе самое прекрасное свадебное платье на этой планете. Мне просто нужно смириться и переступить все это, и тогда я буду полностью в твоем распоряжении.
***
Я не помню, как закрыла за Миа дверь и как уснула. Но проспала я прилично. Уже был практически полдень, а я только открыла глаза. Внутри витало странное умиротворение, которое высасывало все силы. Ни головной боли, ни тошноты, просто огромная черная дыра где-то в районе сердца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Воздух казался странно спертым, и я поспешила открыть окно, чтобы вдохнуть порцию отменного кислорода прежде, чем принять душ и убрать последствия нашего с Миа вечера. Парочка тостов с беконом и огромная чашка черного кофе добавила мне сил и, казалось, настроения, пока я не включила телевизор, где по местному телевидению как раз говорили об активах небольшой траулерной компании «Вуд-транспорт». И это стало чертовым рычагом влияния на меня. Я не могу все так оставить. Именно поэтому спустя пару часов я стояла на пятнадцатом этаже перед огромной стеклянной дверью, ведущей в то самое место, которое я, наверное, отдала в руки Эммы.
— Мисс, я могу вам чем-то помочь? — мило произнесла девушка за столом, похожим на стойку ресепшна, отложив ручку и журнал, в котором что-то писала. Возле нее была стопка писем и корреспонденции, а позади парочка коробок с различными папками. Неужели она уже собирает вещи? Ведь, если так подумать, компанию не просто потерял владелец, но и, вероятнее всего, работники также потеряли место своего трудоустройства. Сомневаюсь, что тот, кто отобрал бизнес у отца Лиама, будет слишком сильно заботиться о простых рабочих.
— Да, — неуверенно покачнулась я, — мне нужен мистер Вуд.
— Вам назначено? — поинтересовалась она, потянувшись к другому журналу, но едва я отрицательно завертела головой, лишь снова мило улыбнулась. — Простите, но сегодня мистер Вуд никого не принимает. Оставьте ваш номер телефона, я запишу…
— Скажите ему, что это очень срочно. Пожалуйста, — настойчиво произнесла я, ища в мыслях рычаг, который позволит мне прорваться внутрь. — У меня есть информация касательно… Эммы… мисс Стоун.
Девушка переменилась в лице, но очень быстро вернула улыбку и приветливость, что было как минимум странно, учитывая ее положение на грани увольнения, если она находилась в курсе ситуации. Но это все же показывало ее профессионализм, и этому я могла только позавидовать, учитывая то, что мой отпуск за свой счет уже плавно перетек в прогулы. Потянувшись за телефонной трубкой, вероятно, позвонив в кабинет главного в этом месте, она велела мне подождать несколько минут прежде, чем поднялась со своего места, представ передо мной в темно-сером классическом брючном костюме, и провела до огромной черной двери с серой ручкой. Табличка гласила, что это и есть кабинет главы компании.
Лишь кивнув, девушка удалилась, оставляя меня стоять, словно вкопанной перед дверью и выбором, что делать дальше. Но разве я была вправе отступать, если уже проделала такой путь сюда, что сделать последнюю попытку хоть что-то исправить? Нет. Поэтому все, что мне осталось сделать, это собрать волю в кулак и, схватившись за ручку, которая, казалось, обожгла меня своим холодом, отворить последнюю преграду.
Но не это я ожидала увидеть.
В огромном светлом помещении, обставленном темной мебелью и десятками фигурок яхт, корабликов и мини-штурвалов, встретил меня совсем не хозяин.
Когда я вошла в кабинет, за столом сидел… Лиам.
— Что ты здесь забыла, лапуля?
Его голос был сухим и холодным, таким, каким говорил Лиам, когда впервые вошел в мой дом. Эта его игра в раздвоение личности снова была активной, ведь тогда, в машине, когда мы ждали эвакуатор, он был совсем другим. Детектив ухмыльнулся и деловито сложил руки у себя на животе.
— Мне нужен не ты, а твой отец.
Я сделала шаг, пытаясь говорить уверенно, и да, говорила, черт подери, потому что у меня есть гордость и достоинство, и я пришла, чтобы помочь или что-то исправить. Но ему, тем не менее, пора принять то, что он не властелин мира и не имеет права так смотреть или говорить с другими людьми, и неважно, что они ему сделали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— И зачем это? — хихикнул он, слегка поддавшись вперед, наблюдая за мной, словно хищник, за тем, как я двигаюсь и сажусь в кресло для гостей прямо напротив него.