или убиты.
Тиона спустилась в сад, туда где разбито маленькое монастырское кладбище. Магистр ждал её внизу. Настоятельница опустилась на одно колено и поцеловала его руку на которой не хватало двух пальцев.
— Приятно видеть такое смирение в душе вольнодумной и мятущейся, — с улыбкой проговорил Лазарь.
Тиона поднялась с колен, она сильно похудела и осунулась, на лбу её пролегла глубокая морщина.
— Отсутствие пищи сильно укрощает мятежный дух, магистр, — сказала Тиона.
Лазарь взял её под руку и они пошли по саду. Нижняя часть лица магистра была закрыта чёрным платком.
— Вы думаете, что отсутствие носа или других частей тела может смутить меня? — спросила Тиона.
«Как же, укрощает! Ты всё та же!» — подумал Лазарь.
— Нет, мать настоятельница, я не думаю, что мне удастся, чем бы то ни было смутить Вас! — отвечал он, — просто мне самому так привычнее.
— Не очень удобно говорить об этом с учётом всей ситуации, но всё же я обязана поздравить Вас магистр с этим назначением! — сказала Тиона.
— Братья оказали мне эту честь! Пусть нас осталось мало, но Чёрное Братство всё ещё живо! — в уголках глаз Лазаря собрались маленькие морщинки и Тиона подумала, что он улыбается. В сад по которому они гуляли, доносились пьяные выкрики и женский смех. Громовой голос Грена покрыл все остальные звуки.
— Пусть Вы и исхудали красотки мои, но всё же у вас ещё осталось, за что подержаться! — вопил он.
— Я беспокоюсь за дисциплину в монастыре! — сказал Лазарь, нахмурившись, — и я не доверяю этому Грену!
— Всё будет хорошо, — успокоила его Тиона, — не все девушки участвуют в сегодняшнем празднике. Большинство всё ещё на стенах. Кроме того ни один из чёрных братьев не изъявил желания присоединиться. И они несут караул по всему периметру.
«Ну, это пока не присоединились!» — подумал Лазарь.
— Я никому из них не запрещал этого! — сказал он, как будто оправдываясь.
— Я знаю, — отвечала Тиона.
Они остановились у свежих могил.
— Это мои девочки, которые погибли при первом штурме, — сказала Тиона.
— Это могила Жанны, — она указала на усеянный свежими полевыми цветами холмик, — моей Жанны. Она так любила эти простенькие цветочки!
Глядя на могилу Тиона как будто погрузилась в себя, Лазарь не решался прервать это отрешение от реальности. К нему подошёл человек в чёрном плаще и прошептал на ухо:
— Магистр, брат Иона умер.
Лазарь изменился в лице. Тиона посмотрела на него.
— Вы можете похоронить его здесь, среди моих девочек, — сказала она.
— Благодарю Вас, настоятельница, — отвечал Лазарь целуя её руку, она ощутила его сухие тонкие губы сквозь шелковую ткань платка.
Лазарь проводил настоятельницу до лестницы, что вела в её покои.
— Не хочешь подняться ко мне, Лазарь, — неожиданно переходя на ты, спросила его Тиона.
Он посмотрел ей прямо в глаза.
— Тиона, невозможно вернуть то, что было между нами когда-то, — тихо произнёс он.
Щёки настоятельницы залил румянец.
— Это просто была моя попытка выразить свою благодарность! Ты неправильно меня понял! — резко отвечала она.
— Бедная моя маленькая Тиона! — ласково проговорил Лазарь, — мне правда очень жаль, что Жанна умерла.
Он поцеловал Тиону в лоб.
— Спокойных снов моя дорога!
Лазарь пошёл обратно в сад, его чёрный изорванный понизу плащ цеплялся за благоухающие шипы розовых кустов. Тиона увидела процессию чёрных братьев. С факелами в руках они несли тело, завёрнутое в ткань.
— Что ты будешь делать? — спросила она вслед магистру.
Лазарь остановился и повернувшись к ней произнёс:
— Утром мы атакуем. Необходимо нанести им ещё один удар пока они не пришли в себя.
Хьюго Отул шёл по лагерю. Сейчас когда солнце, наконец, встало он осознал все последствия ночного нападения. Он ведь знал, что так и будет! Сам же говорил вчера, что теперь они будут проводить вылазки! И всё же даже он не ожидал, что это произойдёт в первую же ночь! Он спал в палатке когда лагерь огласился истошными испуганными воплями, полуголый с мечом в руке он выбежал на улицу. Половина лагеря пылала, чёрные всадники появлялись из темноты неся с собой смерть. Они и, правда, показались Хьюго похожими на всадников апокалипсиса! Он должен был предвидеть это! Это же Чёрные братья! По слухам они не спят, не едят как обычные люди, не ведают усталости и страха. С утра лагерь представлял из себя жалкое зрелище, потери за ночь были огромны, и самое худшее было то, что сгорел склад с едой и фуражом для коней! А обоз который должен придти три дня назад всё не приходил. Именно поэтому они вчера и приняли обоз восставших за своих. Своих же всё не было и Отул стал подозревать, что и не будет. «Не удивлюсь если те припасы, что вчера попали в монастырь были предназначены для нашего лагеря!» — думал он с раздражением. Теперь об осаде можно было забыть. Только быстрое и грамотное отступление могло ещё спасти большую часть их армии. Отулу вспомнился Жак Де Лейн, сгинувший со своим отрядом в этих горах. Тогда он думал, что это была всецело заслуга Риверстоунского палача, но теперь он уже не был так в этом уверен. «Эти горы прокляты!» — думал Хьюго. Нужно было найти этого мальчишку Найджела Рока, чтобы он отдал приказ об отступлении, но найти его всё никак не удавалось. Вначале Хьюго испугался, что их командир погиб, но когда не обнаружилась лучшая лошадь Найджела, стал подозревать, что тот просто сбежал. Ещё вчера Хьюго показалось, что сир Рок был здорово подавлен случившимся. Теперь он начал думать, что и накануне их командир вовсе не пострадал пытаясь оказать сопротивление, а просто прятался трясясь от страха где-нибудь под телегой. Тем не менее, нужно было что-то решать. Их численное преимущество было по-прежнему велико, но у врага была крепость и припасы, а них не было ни того ни другого. Сир Хьюго пригласил в свой шатёр трёх оставшихся в строю рыцарей и сказал им.
— Надо отступать господа! Пока не стало слишком поздно!
Он ожидал возражений, возмущённых криков, призывов найти Найджела Рока и спросить его мнения, но они молчали пряча глаза.
— Значит решено! Мы отступаем! — объявил Хьюго Отул.
Сэльма
Лукас Синт нежился в бочке с горячей водой. Бочка была такая огромная, что только его лохматая седая голова торчала из воды. То что при этом борделе есть купальня, было большой удачей. Сир Лукас набрал в лёгкие воздуха и погрузился в обжигающе горячую воду с головой, вынырнул отфыркиваясь, убрал рукой волосы с