— Пиражиба, — сказал Шарль, не удостаивая ответом негодяя, — если этот человек осмелится еще раз обратиться ко мне или к кому-нибудь из вас, ты привяжешь его к дереву и угостишь пятьюдесятью ударами палок по спине.
Это радикальное средство, точно магическая сила, разом остановило поток красноречия старого негодяя.
Процедура связывания заняла около двадцати минут так как Табира старался исполнить это крайне добросовестно, сознавая всю важность возложенной на него обязанности.
Надежно связанных каторжников и их сообщников, кроме того, связали по четверо вместе прочными веревками, так что образовались четыре шеренги, по четыре человека в каждой, и при каждой в качестве надзирателя и караульного состоял один из негров Шарля.
После этого, как свора собак, порученная верным псарям, они двинулись по направлению к подожженному ими карбету. Что же касается трупов убитых волов, то их предоставили в распоряжение муравьям, которые менее чем в одни сутки обчистят их и препарируют трупы, лучше любого анатома.
Индейцы шли по бокам отряда пленных, не спуская с них глаз, на случай, впрочем, весьма вероятный, если бы те вздумали бежать. Шарль замыкал шествие в сопровождении Шоколада, который подробно изложил ему весь ход событий, со времени их бегства из острога до серингаля молодого француза.
Шарль внимательно слушал, не прерывая рассказа, передаваемого глухим, монотонным голосом. Из него поселенец узнал, что негодяи ограбили португальцев в Уасса и чуть не были захвачены ими и препровождены обратно в Кайену. Беглецы с большим трудом ушли от энергичных преследователей, которые гнались за ними долго и неустанно. Избежав, наконец, этой опасности, самой серьезной из всех, каким они подвергались во время этого трудного, опасного и нескончаемого путешествия, каторжники решили добраться кратчайшим путем до берегов Амазонки, где рассчитывали найти возможность перебраться в Бразилию.
Переправившись через несколько рек, обогнув несколько озер, поблуждав в лесах, перейдя ряд саванн и повстречав несколько племен кочевых индейцев, которые, видя их ужасное положение, снабжали их из милости пищей, они, после целого ряда мытарств, пришли наконец в небольшое селение, жители которого были поглощены ожесточенным боем между собой.
Проученные горьким опытом, что жители спорной территории чрезвычайно щепетильно относятся к своим правам на собственность, беглецы, насколько возможно, воздерживались от грабежа, довольствуясь в большинстве случаев тем, что им добровольно давали.
Видя ожесточенный бой поселян, они воздержались от всякого участия в нем и выжидая его окончания, мучимые голодом, спрятались по соседству с селением в маисовом поле.
Некоторые из дерущихся, окончательно оттесненные, обратились в бегство. Тогда каторжники разумно рассудили, что они могут присоединиться к беглецам. Общность положения могла сблизить их, а знание местных условий жизни очень пригодиться.
Нагнав бежавших с поля сражения, каторжники присоединились к ним и были тем охотнее приняты теми, что усиливали маленький отряд.
Так как их новые союзники, бразильские мулаты, довольно хорошо объяснялись на кайенском наречии, то они легко пришли к соглашению и тотчас же сговорились. Это произошло неподалеку от маленькой речки Тартаругал на территории индейцев из племени куссари.
Мулаты, по слухам зная о молодом серингуеро и его крупном хозяйстве, всячески стали расхваливать его зажиточность, богатые склады и запасы всякого добра. Не подлежало никакому сомнению, что там можно было найти какую-нибудь работу и даже весьма приличный заработок и уж во всяком случае радушный временный приют, в котором беглецы так нуждались.
— Работу! Да это пригодно и прилично только для негров! — воскликнул на это Луш с благородным негодованием. — А мы — французы, белые, европейцы, и этот поселенец примет нас, как равных, и будет счастлив общению с такими людьми, как мы. В случае же, если он не окажет нам должного почтения и уважения, то пусть бережется: мы его проучим по-своему!
Вслед за этим он стал соблазнять мулатов перспективой наживы и грабежа. Его речи не преминули оказать желаемое воздействие на умы слушателей. Не прошло и двух дней, как мулаты решили напасть на серингаль, — так искусно сумел старый каторжник подыскать извинительные причины для подобных деяний. Так как все беглецы были окончательно истощены и изнурены, то договорились в течение нескольких дней обсудить основательно план разгрома, а тем временем во что бы то ни стало подкормиться и поднабраться сил.
Они находились в тот момент среди обширной саванны, где мирно паслись громадные стада рогатого молочного скота и диких быков.
Бразильцы, привычные к этому делу, изловили с помощью лассо несколько молодых бычков и таким образом обеспечили себя запасом свежего мяса. Затем, продолжая охотиться тем же способом, они поймали еще двенадцать отборных животных. Создав подобие кавалерийского отряда, направились к жилищу молодого серингуеро.
Благодаря поистине удивительному инстинкту мулатов, они, почти не уклоняясь от прямого пути, очутились близ одиноко стоявшего в стороне серингаля, который и поспешили разгромить.
Тогда-то и произошли те события, которые уже известны нам, а именно: разграбление жилища негра бони Квассиба, попытка убить его, поджог строений, усилия Шоколада с арабом по спасению негра, отступление разбойников и появление Шарля.
Отряд пленников и победителей достиг развалин обгорелого серингаля, когда рассказ Шоколада подошел к концу.
— Сударь, вы знаете всю правду без малейшей утайки! Как видите, я согрешил и был наказан, как того заслуживал. Теперь я бежал, это правда, но не мог более выносить своего положения. Я не теряю, однако, надежды выйти на новую дорогу, и мое единственное желание — честно зарабатывать себе на пропитание. Вы, конечно, ничем мне не обязаны; я
— человек, стоящий вне закона, беглый каторжник, которого всякий может безнаказанно убить, как собаку… Но если вы хотите сделать доброе дело и помочь бедняге, который твердо решил жить честно и который не боится никакой работы, дайте мне где-нибудь у себя угол и работу. Дайте взаймы несколько пригоршней муки, одолжите мне на время орудия, нужные для работы, и вы увидите, что вам не придется раскаиваться в оказанной мне поддержке. Да вот еще эти двое моих товарищей; я уверен, что и они так же, как я, хотят стать честными работниками. Не откажите, сударь, сделать и для них то, о чем я просил для себя. Могу вас уверить, это будет доброе дело, и вы спасете трех несчастных, которые во всяком случае заслуживают сожаления, если не снисхождения!