– Э…
– В этих доспехах скрыта видеокамера. Вы видите ее, миссис Смит? Видите? Если да, пожалуйста, скажите мне, где она.
– Нет, – честно призналась я. – Не вижу.
– Она здесь, – сказал он, показывая на крошечную булавку на отвороте. – В эту булавку вмонтирован объектив всего в несколько микрон толщиной.
– О господи! – воскликнула я.
– Если вы хотите получить видеозапись, я воспользуюсь камерой, но оборудование такого рода довольно дорогое, так что придется добавить еще девяносто пять фунтов в день.
– Понятно.
– Мы можем воспользоваться и этим, – он взял портфель и со стуком опустил его на стол. – Это записывающее устройство, миссис Смит. Я мог бы установить его в шкафу в офисе вашего мужа; внутри находится мощный радиомикрофон – чрезвычайно чувствительный, – он уловит любые нежные пустяки, которые он станет бормотать по телефону.
– Понятно.
– Но если вы захотите полную пятизвездочную Золотую службу без ограничений – что ж, тогда мне придется привлечь четырех своих коллег, которые станут следовать за вашим мужем сутки напролет, замечая каждое его передвижение. Тогда он не сможет даже почесать зад без того, чтобы я и мои парни не узнали об этом.
– О, не думаю, что в этом есть необходимость.
– Я тоже, миссис Смит, я тоже. Мне кажется, Бронзовая служба вполне вам подойдет. Ну а теперь, – продолжил он, – имеете ли вы представление о том, как выглядит эта другая женщина?
– Нет, – ответила я. – Ни малейшего представления. И мне не удалось что-нибудь исподтишка разведать у Питера, он просто отрицает сам факт своего знакомства с ней.
– Понятно. Есть ли у вас фотография мужа?
– Да, – сказала я и достала сделанный недавно моментальный снимок.
– Он высокий? – спросил детектив. – Трудно судить по фотографии.
– Около пяти футов одиннадцати дюймов, а весит тринадцать стоунов.[50] Нет, недавно он сбросил вес, так что, возможно, только двенадцать. Волосы у него, как видите, рыжеватые, а лицо бледное, немного веснушчатое.
– Когда он выезжает на работу?
– Он выходит около восьми пятнадцати и едет на метро по Дистрикт-лайн до Эмбанкмента, затем идет пешком до своего офиса на Вилльерз-стрит, он работает на седьмом этаже.
– Марка и номер машины. Я назвала.
– Хорошо, – сказал он. – Я берусь за ваше дело. Но прежде мне нужно получить обычный задаток в пятьсот фунтов.
– Конечно, – сказала я, открывая сумочку. – Могу сразу же выписать вам чек.
Выписывая его, я мысленно поблагодарила Лили за ее щедрую помощь.
– Миссис Смит, – окликнул меня Шарп, когда я уже потянулась к дверной ручке. – Последний вопрос. Вы уже решили, что сделаете, если ваши подозрения подтвердятся?
– Что я сделаю?
– Да, какие действия предпримете?
– Действия? О, не знаю, – ответила я. – Так далеко я еще не заглядывала.
– Я полагаю, миссис Смит, что вам следует продумать свое отношение к возможному прелюбодеянию вашего супруга.
– К прелюбодеянию? – переспросила я. Что за ужасное слово. – Оно будет резко отрицательным, – заявила я.
– Итак, подводя итоги, – с профессиональной жизнерадостностью сказала я, – нас ожидает обычный февральский день…
– Терри, не ковыряй в носу… четыре, три…
– Густая гряда тяжелых облаков…
– Следующий сюжет – «Руководство тори»…
– Холодный фронт распространится по всей территории страны…
– Два, один…
– Что может подействовать на ваше самочувствие…
– О боже! Где же сюжет об Уильяме Хейге?
– …угнетающе.
– Не знаю, у кого пленка.
– Так что, боюсь, в данный момент нет ни малейшей надежды на появление солнца.
– Ищите скорее!
– Особенно в Чизуике.
– Что?
– Могут пройти холодные ливни на юго-востоке.
– Не могу найти.
– Так что на всякий случай держите зонтики под рукой.
– О боже, займи время, Фейт! Давай, давай, ДАВАЙ!
– Раз уж речь зашла о зонтиках, – продолжала я, – всем нам известно, что это такое, когда льет как из ведра…
– Пожалуйста, полторы минуты, Фейт.
– Но знаете ли вы, что иногда бывает дождь из рыб и лягушек?
– Здорово.
– Я хочу рассказать вам об этом малоизвестном аномальном явлении природы. Все знают, что огромные дождевые облака приносят с собой грозы.
– Разве?
– Иногда в их нижней части формируются торнадо.
– Боже, у меня в нижней части вчера, похоже, тоже образовалось торнадо! Я съел вечером ядерное карри.
– Пролетая над водоемом, торнадо словно всасывают в себя лягушек и рыбу.
– Ну да!
– Когда шторм удаляется, торнадо стихает, а лягушки и рыбы падают с неба.
– Ну?!
– Бывали даже случаи, когда дуврская камбала падала в Темзу.
– Не рассказывай. Хорошо, Фейт. Три, два…
– Но, к счастью, такие случаи необычайно редки.
– Ноль. Спасибо.
– Увидимся через полчаса. Направляясь к офису, я увидела на столе для планирования экземпляр журнала «Белла». «Изменяет ли вам муж?» – вопрошал заголовок. Как обычно в эти дни, когда я видела что-либо о неверности, я тут же среагировала. Я схватила журнал и прочла его. Там рассказывались ужасные истории о женщинах, находивших чужие подвязки в корзинах для белья или, придя домой, застававших мужей на месте преступления с au pair.[51] Отдельно говорилось и о тех поистине кошмарных случаях, когда другая женщина решалась распустить язык и рассказать обо всем жене. Ширли из Кента нашла записку на ветровом стекле от любовницы своего мужа, а Сандре из Пенджа. Другая женщина позвонила по телефону и во всем призналась. Я тотчас же преисполнилась ужаса при мысли, что Джин может проделать нечто подобное. Мне казалось, будто я слышу ее угрожающую речь, звучавшую с акцентом, напоминающим по какой-то причине не мисс Джин Броди, а Ирвина Уэлша:[52] «Ну ты, милочка, выслушай меня, – угрожающе говорила она. – Я люблю твоего мужа!
– О нет!
– Не обманывай себя, женщина, – он влюблен в меня!
– Не говорите так!
– Мы встречаемся уже шесть месяцев.
– Боже мой!
– Он собирается оставить тебя и жить со мной!» Меня охватил такой ужас, что мне захотелось тотчас же позвонить Айану Шарпу и спросить у него, как мне быть в подобном случае. Но я не могла этого сделать, так как он настоятельно просит клиентов не звонить ему до конца расследования. И он прав: а) нет никакой возможности позвонить ему из нашего офиса с открытой планировкой и б) если я позвоню ему из дома, то его номер появится в нашем телефонном счете, а это значит, что Питер сможет его проверить. Так что мне придется проявить терпение и подождать, но я так расстроилась, что почти ничего не могла делать. Поэтому я была так тронута, когда Софи заговорила со мной в дамском туалете во время третьей рекламной паузы.