большей степени состоит из таких аскетов как мы или небольших деревушек, которые благодаря своей отдалённости от областных центров или аскетичности остались живы.
Они снова замолчали, смотря на то как плавает поплавок на воде. Когда из-за поворота появилась лодка, они даже не сразу поверили своим глазам. Но это действительно была лодка. И в этой лодке были люди. Видно было двух: один из них грёб вёслами, а второй сидел на носу лодки. И люди заметили их. Голицын встал и помахал им рукой. В ответ тот, что грёб вёслами тоже встал и помахал рукой. Лодку он направил к пристани. Когда лодка была уже близко они рассмотрели, что в лодке по мимо мужчины и женщины есть ещё двое детей. Лодка причалила к их маленькому пирсу.
— Здравствуйте, — отчётливо произнёс мужчина. — Не ожидали увидеть тут людей. Разрешите сойти не берег?
— Конечно, конечно. — Голицын протянул руку и взял верёвку.
Как оказалось, неожиданные гости — это ещё одни скитальцы в поисках благоприятного места. Мужчину звали Хвичи, его жену Марией, а детей Георгием и Тамарой. Дети были чуть старше внуков Голицына, да и сами Хвичи с Марией были тоже ещё молодыми людьми. Уже за обедом Хвичи поведал, что начали они свой путь из Тулы, когда эпидемия только выходила на свой пик, жили то у одних родственников, то у других, постепенно всё дальше и дальше удаляясь от городов. Потом решили, что более безопасно жить самим и на своём микроавтобусе двинулись в сторону Чёрного моря, чтобы обосноваться на побережье. Но микроавтобус потом сломался в районе Каменска-Шахтинского и его удалось выменять на большую лодку. Плыли они и за это время дважды встречали поселения людей. В обоих поселениях их принимали, давали пищу и кров, снабжали припасами, и они плыли дальше. Последнюю ночь пришлось ночевать в заброшенной деревне вверх по течению.
По ним было видно, что к странствию они не приспособлены, да и черноморское побережье было просто надеждой нежели расчётом. Смотря на них, Голицын думал о том сколько ещё таких странников, спасаясь от чумы, бросили свои дома и отправились в неизвестность.
— Хвичи, — обратился Голицын к гостю, — а вы не думали, что там на побережье людей не меньше, чем в городах. Мне кажется, что многие устремились туда в надежде на приятную погоду и спасение от чумы?
— Конечно думал, но куда мы на лодке то денемся? Нам нужно зимовать где-то, да и всю жизнь скитаться мы не сможем. А там есть шанс начать жизнь вот такую как у вас. А чума… Я очень надеюсь, что там её нет.
— Я тоже надеюсь, что она отступила.
После обеда, пока дети играли, а Хвичи с Марией перелаживали вещи в лодке, Голицын позвал семью.
— Я вот что думаю, — начал он, — их путь — это лотерея, даже если им посчастливиться на этой лодке добраться до побережья, то им не гарантирована райская жизнь. И поэтому выношу на повестку дня вопрос о том, чтобы предложить им остаться у нас. А за теплый сезон мы сможем построить им дом, да и продуктами запастись. Кто за?
Если бы все голосования в правительстве проходили так, то законы штамповали бы пачками — все домочадцы были за идею Голицына. И, заручившись поддержкой семьи, он озвучил это семье Хвичи.
— Мы посовещались на семейном совете, — начал Голицын, ставя кружку с чаем на стол, — и подумали, что ваше путешествие очень авантюрное и его успех очень сомнителен. Поэтому предлагаем вам остаться у нас. За теплые дни мы успеем построить вам дом, а продуктов заготовим больше. Здесь у вас есть возможность и жить, и воспитывать детей, и быть в безопасности.
Хвичи молча смотрел в стол, потом поднял глаза и произнёс:
— Я и сам знаю, что наше путешествие очень опасно, да и будущее там не определено, мне очень нравиться ваше предложение, но я не хотел бы стеснять вас ещё и нашими заботами.
— Забота друг о друге — это путь к успеху.
Хвичи улыбнулся:
— Прям как ваш предвыборный лозунг. — Увидев удивление на лице Голицына произнёс. — Даже с бородой я узнал вас, господин президент. И мне очень лестно, что вы предлагаете мне помощь, но я не хочу стеснять вас.
— Ну я уже не президент, но приятно, что ещё меня узнают. Ну а про стеснение я вам отвечу нашей поговоркой «в тесноте, да не в обиде». Поэтому ваш вопрос решаем в положительную сторону. Вытаскиваем вещи из лодки и начинаем стройку. Поверьте мне, и нам будет не так одиноко, и вы обустроите свой новый дом, и дети смогут получить знания, и вместе же жить веселее.
Под постройку дома выбрали место на соседней опушке, пока носили глину и камни из реки, Хвичи предложил подняться вверх по течению реки и разобрать один из деревянных домов, спустить его по воде, а тут просушить и поставить заново. Идея оказалась очень рациональна, поэтому наскоро была организована первая экспедиция, в ходе которой загрузили в лодку окна, двери, металлические части печи и Степан с Голицыным отправились в обратный путь, а Хвичи и Ратмир остались разбирать дом. На следующее утро, быстро управившись с делами, Голицын и Степан сменили Ратмира и Хвичи на разборке дома. Так за три дня дом был разобран по брёвнышку. На узкой части реки в районе дома Голицын и Степан реку перегородили веревками, к палкам привязали топоры, сделав подобие багров, а Ратмир и Хвичи, столкнув все брёвна в воду, поплыли следом на лодке. Тихое течение Северского Донца доставило брёвна уже ночью, так что почти до утра пришлось их выискивать и вытаскивать на берег. Перед восходом солнца были вытащены на берег последние брёвна и все четверо мужчин устало уселись на берегу. Ещё месяц им потребовалось, чтобы поставить дом, затем укрыли крышу вязанками сухого камыша, обжигали глиняные кирпичи для печи, ставили окна и двери, настилали пол. Мария и дети тоже очень легко влились в новую жизнь и быстро приспособились к её реалиям. Уже к средине августа семья Хвичи въехала в свой собственный дом.
Ещё две пары взрослых рук оказались как раз кстати, заготовка на зиму проходила быстрее, чем в прошлую осень, а изобретательность Ратмира не давала покоя Хвичи и Степану. Сам Голицын несколько раз пытался что-то сделать руками, но как оказалось, сын и Хвичи были к этому более расположены.
Сентябрьское солнце приятно грело, Хвичи сидел на крыльце, не спеша плёл силки из капроновой верёвки, найденной