Читать интересную книгу Проклятая Черной Луной (СИ) - Урбан Саша

— Эк тебя! Ну ничего, подлечим. Одежонку найдем. Ты молодец, девочка. Крепкая, не плачешь. Сколько тебе лет?

— Двадцать три, — опустила глаза Яра.

— А, ну тогда понятно. Совсем взрослая, потому и понимаешь, что к чему. Это хорошо. Малые на твоем месте уже б сопли до ушей размазывали, а ты молодец. Посиди еще, погрейся. А я тебе одежду принесу.

С этими словами она выпустила девушку из своей крепкой хватки и скрылась. Яра поджала ноги и опустилась под воду, позволяя себе не думать ни о чем. Она жива, к ней пока что неплохо относятся, ей не угрожают. Это главное. Теперь нужно подыгрывать дальше и надеяться, что ее спасут.

Когда она вынырнула, Гекко уже ушел. Нана помогла ей выбраться из бочки и дала сухую одежду. Простой костюм из добротной ткани, серый и ничем не примечательный.

— У нас люди простые, тут некого шелками впечатлять, — приговаривала она, потуже затягивая на Яре пояс. — Такая худенькая, надо тебя покормить. Неужто во дворцах невест совсем не кормят?

Яра отвечала односложно, вежливо. Прикрывала глаза, и представляла, что она снова при дворе. Та же суть — другие декорации.

***

Император обедал в отдаленной беседке. С ним рядом находилась госпожа Мотоко, ставшая его неизменной спутницей на время отсутствия Юна. Она внимательно следила, чтобы правителя лишний раз не донимали, не отвлекали от его размышлений. Ики и Шани приходилось довольствоваться скромным местом за соседним столиком. Молодая девушка пыталась вовлечь присутствующих в светскую беседу, но Шани отвечала неохотно, а Мотоко и вовсе скалилась, бросая вместо ответов остроты. Император же ее словно не замечал. Но Ики не сдавалась. Она встала и, вежливо поклонившись, попросила разрешения сыграть на флейте. Император безразлично кивнул. Девушка поклонилась еще раз и достала из футляра инструмент, аккуратно поднесла его к губам и принялась исполнять красивую, нежную песню о любви.

Она прикрыла глаза, вкладывая в мелодию всю свою страсть. И не заметила, как император Реншу повернулся к Шани.

— Госпожа Чен, Вам удобно? — поинтересовался он с дружеским участием.

— Да, господин, благодарю Вас за беспокойство.

— Если вам нужны еще подушки, смело просите слуг, — кивнул он. Немного помолчал и спросил снова. — Госпожа Кин говорила, что вы с ней давние подруги.

— Это так, Ваше Величество. В детстве мы были очень близки. Но после моего замужества мы не виделись. Для меня было огромной радостью встретить ее здесь. И невыносимой болью — узнать, что она в опасности. Хотя, зная Яру… — она чуть улыбнулась.

— Вы думаете, опасность не так велика? — удивленно вскинул бровь император.

— Вовсе нет. Просто я знаю Яру, знаю, какой она была. И я уверена, любая опасность ей будет по плечу. Может, она забыла о том, какой была до тех пор, пока ее не увлекли попытки выйти замуж, но Яра смелая и стойкая, очень умная. Она придумывала увлекательнейшие игры, а за свои проделки могла вынести любое наказание. К сожалению, когда мы взрослеем, мы почему-то забываем о том, кем мы были в детстве. Вам так не кажется?

— Некоторые люди с возрастом все больше становятся похожи на детей. А некоторые и вовсе не стремятся повзрослеть. Но расскажите мне еще о госпоже Кин. Я уверен, при дворе никто не знал ее так, как Вы.

Шани заговорила. Она рассказывала о детских проделках Яры, о том, как она целые дни напролет проводила среди прядильщиц, ткачих и художниц по шелку. Как учила Ики ездить верхом. А мужчина слушал и представлял молодую девушку с растрепанной косой, едущую верхом через поля, наполненные стрекотом сверчков. Яра Кин занимала все его мысли, так, что это даже казалось неправильным.

На пороге беседки появился слуга. Низко поклонился императору и протянул свиток бумаги, коротко сказав: «От господина Юна». Реншу протянул руку и торопливо распечатал свиток. В смятой бумаге лежала золотая шпилька с жемчугом.

***

Нана вскоре ушла, оставив Яру в одиночестве. Окна в хижине были закрыты, свечи почти догорели. Старуха посоветовала девушке поспать, но сон не шел. Яра то и дело ложилась на низкую кровать, но, поворочавшись немного, тут же вставала и принималась мерить шагами свое новое жилище. Она то и дело задавалась вопросом, что еще она может сделать. Прикидывала свои шансы на самостоятельное спасение, но рассудок тут же гнал ее прочь. Они несколько часов добирались до «Крепости» на лодках. Сбежать вплавь не получится — Яра не очень умела плавать, тем более уж грести. Нужно было придумать что-то еще.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

За этими мыслями ее застал Гекко, вернувшийся с плетеной корзинкой еще горячей еды. Во второй корзине оказался чайник чая.

— Как я и обещал, госпожа, — улыбнулся он, ставя продукты на низкий столик. Яра поклонилась.

— Благодарю.

— О, не за что. Это я должен благодарить тебя за твое исключительное терпение. Это, конечно, не дворец. Зато почти нет соседей. А Нана рада о тебе позаботиться.

— Нана живет здесь совсем одна?

— Да, в прошлом восстании она потеряла семерых своих сыновей, а ее дочь… с ней обошлись особенно жестоко, — кивнул Гекко. — Но об этом она сама тебе как-нибудь расскажет. А пока ешь.

Он подвинул продукты к девушке. Желудок болезненно свело при виде еды. Яра взяла палочки и аккуратно отщипнула себе маленький кусочек рыбы. Предложила Гекко разделить с ней трапезу, мужчина кивнул и положил себе совсем немного еды, приговаривая, что Нана наказала ему не объедать молодую гостью. Ели молча. Потом Яра разлила по чашкам водянистый, почти безвкусный травяной чай.

— Скажи, ты нашла ответ на вопрос, что я тебе задал?

«Какой была бы твоя жизнь без империи? Без Системы? Кем бы ты была, если бы не потратила половину своей жизни на попытки угодить свахам и астрологам? Как бы жила твоя семья?»

— Да, — кивнула девушка. Она почти не думала об этом, но вдруг правильные слова сами всплыли в ее голове. — Я бы вышла замуж за Гая Сина, жившего неподалеку. Мне в приданое досталась бы мануфактура отца, и мы бы вместе делали прекраснейшие наряды. Я бы никогда не задумывалась о том, что есть в ту или иную фазу луны, когда праздновать День Рождения или когда моим людям собирать урожай, не ориентировалась бы на ретроградные планеты при торговле, и точно не считала бы своего ребенка каким-то не таким, просто потому что он родился не с тем гороскопом.

В глазах Гекко зажглось одобрение.

— Вот! Ты понимаешь! А представь, сколько на нашем острове людей, которые висят между жизнью и смертью из-за этого.

— Я понимаю, что в моем положении мне еще грех жаловаться.

— Если ты с народом в чем-то и равна, так это в несправедливости, — замахал руками Гекко. — И я хочу это изменить. Пойдем! Я покажу тебе жизнь за пределами дворцов.

Он протянул ей руку и повел девушку на улицу.

Первым, что она увидела, было пятно неба в каменном куполе. Свод из цельной породы расширялся, и под ним, как под каменной скорлупой, кипела жизнь. На кривых помостах ютились маленькие домики, целая плавучая деревня в тридцать домов, и множество лодок, забивших широкое пещерное озеро. Повсюду были люди: они пели, играли в кости, разделывали рыбу, шили одежду, переговаривались.

— Это наш дом. Дом для тех, кому в Империи не было места просто потому что мы хотим, чтобы наши жизни принадлежали нам самим.

— Догадываюсь, что это лишь малая часть.

— О, да! Тысячи людей на всем острове поддерживают нас. Все они тут не поместятся, поэтому мы хотим вернуть им их дом.

— Мятеж? — испуганно прошептала Яра. На лице Гекко появилось легкое осуждение.

— Это освобождение.

— Тогда зачем вам я? — осмелилась спросить Яра. Гекко повернулся к ней, взял ее ладони в свои.

— Когда настанет время, ты станешь символом освобождения. Черная Луна свободы, что затмит императорское Солнце. Но это потом. Пока отдыхай. Ты проделала долгий путь.

Глава 12. Сама доброта

Прошло три дня с прибытия Яры в убежище мятежников. День под каменным куполом был особенно короток, стоило солнцу приблизиться к горизонту, природная крепость погружалась во мрак. Оттого обитатели деревни старались извлечь как можно больше пользы из светлых часов. В течении короткого дня всюду кипела жизнь. Люди отправлялись на ловлю рыбы, плели сети, потрошили и чистили свежий улов, а по вечерам, при свете лампад, пряли и ткали. Яру быстро привлекли к общей работе, об этом позаботилась Нана.