Читать интересную книгу Легионы огня: Армии света и тьмы - Питер Дэвид

И это было еще мягко сказано. Мэриел стала изгоем с тех пор, как с ней развелся Лондо. Хотя вернуться на Приму Центавра ей, конечно, не позволяли дела на Вавилоне 5, ее, определенно, считали парией.

К счастью для Вира, Мэриел ответила именно так, как он и ожидал.

— Что мне делать на Приме Центавра, когда у меня есть ты?

— Тем не менее, — сказал Вир, — Прима Центавра — дом. Ощутить ее землю под ногами, вдохнуть славный воздух родины…

— Без тебя я никуда не поеду.

Отлично. Даже если бы он заранее расписал все реплики, лучшего придумать бы не смог. Он повернулся к Дурле и с горечью произнес:

— Ну, что тут скажешь? Она никуда не хочет ехать без меня. А я, боюсь…. как бы это… нежеланный гость для некоторых на Приме Центавра, в том числе, к несчастью, и для императора. Так что мне приходится жить здесь, в изгнании.

И вздохнул так тяжело, что ему даже показалось, будто легкие вот-вот лопнут.

— Действительно, печально, — согласился Дурла. Вир ждал. Он знал, что будет дальше. И не ошибся.

— Нам надо что-то с этим делать.

— Но что тут поделаешь? — смиренно сказал Вир.

— Да, что тут можно поделать? — эхом вторила Мэриел.

— Я имею… кое-какое влияние, — медленно произнес Дурла. — Возможно, очень даже может обернуться так, что столь внезапное изгнание посла с родины явилось всего лишь результатом трагического недоразумения. Позвольте мне переговорить с императором. В конце концов, вы, по-прежнему — наш посол. Вы должны представлять величие нашей Республики перед другими мирами. Но, если республика смотрит на вас свысока…. если вас держат на расстоянии… ваши возможности становятся весьма ограниченными.

— Именно так я и думал! — изумленно воскликнул Вир. — Мы поразительно одинаково мыслим, министр! Кто бы мог подумать?

— Действительно, кто? — мрачно ответил Дурла, но тут же продолжил гораздо бодрее. — Полагаю, леди Мэриел, конечно, составит вам компанию?

— О, конечно. Естественно, — торопливо ответил Вир. — Можно было и не говорить… но, знаете, хуже не будет, если я скажу.

— Да. Есть вещи, о которых всегда надо говорить. Например…

Последовавшая пауза растянулась так надолго, что не на шутку заинтриговала Вира.

— Например, что? — поторопил он Дурлу.

— Ну… всегда нужно обсуждать наши успехи. И неудачи тоже. Мы должны быть искренними друг с другом. Так мы узнаем, кто где стоит.

— Искренность — это хорошо, — согласился Вир. — Я хочу сказать, что, в конце концов, мы все — на одной стороне, правда? Мы все хотим блага Приме Центавра.

— Точно, — сказал Дурла. — Взять, к примеру, археологические раскопки, которыми я руководил. Они обеспечили работой многих благодарных центавриан. Но этот проект, похоже, провалился. К несчастью, можно даже сказать, потерпел крах.

Он понизил голос и покачал головой.

— Были жертвы. Грустно, очень грустно. А вам… ничего об этом не известно…. а, посол?

Вир внутренне вскрикнул. Вдруг Дурла узнал о том, что он был на К0643?

Неужели Ренегар или Рем Ланас рассказали об этом Дурле? И связал ли он появление там Вира с уничтожением Базы Теней? Знал ли он вообще о существовании самой базы?

Первым порывом Вира было начать болтать без умолку. Он всегда так делал, когда нервничал. Но он так ясно, как никогда в жизни, понимал, что сейчас должен изменить стиль поведения. Стиснув зубы, чтобы сдержаться, с такой силой, что можно было заметить со стороны, Вир оценил ситуацию и решил, что последовать душевному порыву будет самым последним делом.

— А что может быть известно об этом, министр? — спросил он.

— Возможно, ничего. Возможно, что-то очень важное.

— Хм, ладно, — ответил Вир, сложив домиком пальцы и зафиксировав на Дурле спокойный, внимательный взгляд. — А когда вы это выясните, вы ведь дадите мне знать? Тогда мы сможем продолжить обсуждение этой темы. Не так ли, Мэриел?

И он снова получил вполне ожидаемый ответ.

— Как скажешь, Вир, — с улыбкой, от которой по его телу будто высоковольтный разряд пробежал, произнесла она. Потом она повернулась обратно к Дурле и спросила: — Разве он не гений?

— Гений, — уныло подтвердил Дурла и поднялся из-за стола. — Приятно было побеседовать с вами, посол. Надеюсь, что мы снова увидимся уже на родине. Жду вас с нетерпением, и как можно скорее.

— Взаимно, министр, — испытывая необычный прилив отваги, Вир настойчиво спросил. — А этот ваш проект… надеюсь, он — не последний, учитывая, что предыдущий, похоже, провалился?

— Да, конечно. Всегда есть разные варианты, — ответил Дурла. — Я переполнен новыми концепциями и новыми идеями.

— Как занимательно, — Вир наклонился вперед. — Меня всегда интересовало…. где великие мыслители, вроде вас, берут свои идеи?

Дурла тихонько рассмеялся, будто вопрос, или, быть может, ответ на него, был очень забавен. Он наклонился вперед, и, опершись костяшками пальцев о стол, сказал:

— Во сне, посол. Я черпаю их из моих снов.

— До чего же здорово вы используете свой отдых, — сказал Вир. — Что у меня здесь всегда было, так это спокойный сон ночью.

Дурла улыбнулся еще шире. Его губ практически не стало видно.

— Что ж, вам везет. До свидания, посол… миледи Мэриел, — он взял ее руку и учтиво поцеловал, а потом развернулся и ушел.

Вир, не сводя глаз, наблюдал за тем, как он уходил. Мэриел же, казалось, тут же забыла о нем. Вместо министра она задумалась о своем возвращении на Приму Центавра.

— Ну, разве это не здорово, Вир? Мы с тобой в самом сердце светского общества. Я буду идти под руку с тобой и буду гордиться. Я буду самой гордой женщиной там. Все будут на нас смотреть и можно только гадать, что они о нас скажут.

Вир то отлично представлял себе, как все произойдет. Лондо станет посмеиваться над его глупостью, в то время как Тимов во всеуслышание выразит крайнее удивление тем, что Вир связался со смертельно опасной женщиной. Дурла будет ждать возможной размолвки, чтобы попытаться занять его место. Возможно, он даже не станет ждать. Наверное, он уже давно вынашивал план относительно Мэриел, но только сейчас почувствовал достаточную уверенность в своем положении, чтобы начать действовать. Эта его уверенность может обернуться для Вира очень большими проблемами. К тому же, все остальные очень удивятся тому, что какой-то дурачок Вир Котто прогуливается под ручку с бывшей женой императора. Вряд ли они станут относиться к Мэриел с таким же пиететом, как дипломаты на Вавилоне 5. Как только они вернутся на Приму Центавра, для них откроется столько возможностей…. но ни одна из них не будет особо приятной.

Она взяла его под руку и прошептала:

— Я порадовала тебя, Вир? Тебе понравилось, как я расправилась с ним?

Он испытал укол совести и подумал о том, что ему сказал Гален. И почувствовал себя младенцем. Он снова ощутил, что, невзирая на те испытания, через которые ему довелось пройти, он по-прежнему является игрушкой техномагов. Всего месяц назад он считал себя героем галактики, бесстрашно сражавшимся с дракхами… или, по крайней мере, просто сражавшийся с дракхами.

Тем, кто собственноручно уничтожил секретную базу… ну, ладно, собственноручно с помощью других. Но теперь он смотрел в глаза Мэриел и чувствовал себя самым ничтожным центаврианином на свете.

В эту ночь, после того, как он лег в постель, ему приснился сон. Это был очень короткий, но необычайно яркий сон. Мэриел стояла и просто смотрела на него, не пытаясь к нему приблизиться. Верхняя часть ее головы отсутствовала.

Выше ободка на лбу ничего не было, будто верхняя часть мозга была удалена. По ее лицу катились слезы. Она плакала молча. Он потянулся было к ней, чтобы вытереть слезы, но не смог приблизиться. А в нескольких шагах позади нее стоял Гален, молча качая головой.

Вир от испуга подскочил на кровати и проснулся. Напротив него, на другой стороне комнаты спала Мэриел и громко сопела во сне. Что-то заставило его привстать и потянуться к ней поближе. Он пригляделся и увидел высохшие следы от слез на ее щеках. Сел обратно на кровать и принялся размышлять над словами мага о том, что нужно всего четырнадцать слов, чтобы заставить кого-то влюбиться в тебя.

Всего четырнадцать слов. Ему показалось так мало.

Он наклонился вперед и прошептал, обращаясь к Мэриел:

— Прости меня.

Всего два слова. Ему показалось, более чем достаточно.

Но этого было недостаточно. И он это знал. И он ничего, ничегошеньки не мог поделать, кроме как провалиться обратно в прерывистый сон и продолжить пытаться убедить себя в том, что поступил правильно. К сожалению, для этого во всем центаврианском языке не хватит слов.

Из дневников Лондо Моллари

Датировано (по земному календарю, приблизительно) 1 августа 2268 года

Это оказалось так просто.