telle félicité et de sa datcha en Crimée quelle avait perdue et à laquelle le paysage lui faisait penser. Le même soir, elle préféra rester seule au chalet à contempler le paysage et les évolutions des parapentes et à méditer. Durant ces brefs instants, nous avions pu percevoir quelles souffrances cette merveilleuse femme avait eues à supporter.
Vera Dulova nous a quittés et avec elle disparaît l’une des dernières figures emblématiques du XX siècle. A elle qui osait terminer les lettres qu’elle m’adressait par les mots «Je vous aime», j’aimerais lui dire, avec tous ses amis: «Nous vous avons aimée».
Chantal Mathieu-Balavoine
[Дань уважения. Вера Дулова
(27 января 1909 — 5 января 2000)
С большой печалью мы узнали о кончине русской арфистки Веры Дуловой. Международная солистка и великая артистка, солистка Большого театра и профессор Московской государственной консерватории долгие годы.
Международная ассоциация арфы и друзей арфы воздаёт ей должное.
Коринн Ле Ду[57]
Я только что узнала с большой грустью, что мадам Вера Дулова покинула нас в январе прошлого года, моя привязанность к этой женщине была так же велика, как моё восхищение художником, каким она была.
Это страница, которая переворачивается ещё раз, потому что у меня есть так много воспоминаний о ней и моём отце в Гаржилезе и нашем доме в Париже. Они были очень близки, очень любили музыку и были незаурядными учителями.
Я несколько раз видела Веру Дулову во время своих переездов, и мне посчастливилось посетить Консерваторию Чайковского и послушать её учеников. Потом она отвезла меня домой со своими друзьями. Это был праздник, полный тепла, которым Мадам Дулова засвидетельствовала мне свою привязанность.
Спасибо, дорогая Вера, я Вас никогда не забуду.
М. К. Жаме[58]
Для меня, как и для всех, кто присутствовал на концерте-открытии 3-го Международного конкурса арфистов в Израиле, в 1965 году, концерт Веры Дуловой стал настоящим признанием замечательной артистки с бесконечными техническими возможностями и интерпретатора, не имеющего себе равных. Это был один из первых случаев, когда Вера Дулова выступала на концертах за пределами Советского Союза, и её ученики смогли принять участие в международных конкурсах. Впоследствии у меня было немало шансов для общения с ней: чаще на других международных конкурсах, где я была занята своими учениками, затем во время «Международной недели арфы» в Кекковене и Маастрихте, куда её ежегодно приглашала покойная Фиа Бергхаут. Очень живая и жизнерадостная, Вера любила общение, потихоньку приглашая меня поделиться с ней и её учениками в своей комнате несколькими ломтиками хлеба, который она привезла из России и который намазывала икрой или подавала с русским сыром и водкой (мы ели рано до концертов, а вечера после них были очень долгими…).
Как и любой русский аристократ, она легко говорила на нашем языке, который выучила у своей французской гувернантки. Однако она предпочитала говорить по-немецки, если устала, что было воспоминанием о годах учёбы в Берлине под руководством Макса Зааля. Именно в Маастрихте, к моему большому удовольствию, она попросила меня обеспечить перевод конференции, которую она собиралась дать для презентации своей важной книги под названием «История арфы в России и технические упражнения» [наверное, речь идёт о книге «Искусство игры на арфе». — Н. Ш.]. В качестве подготовки Вера подробно объяснила мне свой метод и технические секреты, которые, по её словам, унаследовала от XIX века.
Я извлекла из этих увлекательных часов то, что до сих пор обогащает и вдохновляет меня в моей работе.
Педагог, известный своей строгостью и большим авторитетом, она также знала, как быть матерью и заботиться о своих учениках, которые вернули ей эту заботу в последние годы её жизни. Я нескоро забуду чудесный приём, который она оказала мне в 1995 году, когда я посетила её со всей семьей. Так как Вера была больна и очень боялась нас заразить, она не смогла разместить нас в своей большой квартире и была очень расстроена. Одна из её близких учениц встретила нас с большой помпой, и каждый день, благодаря долгим телефонным разговорам, Вера организовывала для нас экскурсии и вечера в Большом театре.
Она вновь пригласила меня в 1997 году на концерт и несколько мастер-классов, и я имела огромное удовольствие остаться с ней и разделить её уединение. Очень открытая, обладающая огромными познаниями, Вера Дулова любила обсуждать такие разные темы, как живопись, современная и советская история; рассказывала о своей жизни, о друзьях-композиторах — Шостаковиче, Прокофьеве, Хачатуряне, Кикте и о многом другом. К тому же очень демократичная, она с радостью согласилась остаться в моём доме, а затем в моём шале, когда я пригласила её провести Мастер-классы и дать концерты в Лозанне в 1992 году [1994. — Н. Ш.]. Я была буквально изумлена, услышав, как она смущённым голосом в 23:00 в день своего приезда вечером спросила: «Могу ли я сегодня немного поработать? Я не занималась сегодня, и приближается концерт». Была пятница, а её концерт — в следующий вторник!
Такая профессиональная добросовестность легко объясняет тот высочайший уровень, которого она достигла и который она смогла удержать почти в 85 лет.
Трудно воскресить в памяти такую личность, воспоминания смешиваются. Возможно, больше всего я была расстроена тем великолепным июньским вечером, когда её уроки в Лозанне закончились, и мы с мужем ехали в моё шале.
Вид на Женевское озеро был просто великолепен, и мы остановились, чтобы полюбоваться им. Тогда Вера сказала нам: «Я очень рада быть здесь, но мне также грустно». Затем она рассказала нам о нелёгкой жизни в своей стране и о своей даче в Крыму, которую ей напомнил пейзаж. В тот же вечер она осталась в шале, созерцала пейзаж и полёты парапланов и предавалась размышлениям. В течение этих коротких мгновений мы могли понять, какие трудности пришлось пережить этой чудесной женщине. [Да, она пережила Революцию, Первую и Вторую мировые войны, голод и холод эвакуации, годы сталинских репрессий, но она принадлежала к артистической