— О растениях. Так как его влюбить в себя? Поможете?
— Сунь в его карман ромашку, — сказала она. — Они еще цветут, если, конечно, они вообще цвели в этом году. Если поискать, парочку найдешь. Рядом есть поля?
Хоть в этот раз повезло. Лилль обрадовалась.
— Я найду. Смогу найти! — она побежала, но снова вернулась. — Ваши вещи я не забуду. Я вернусь, — и она ушла.
* * *
Будучи среди камней и в укрытии ветвей березы, было сложно помнить, что снаружи была засуха, что дождя не было месяцами. Вода здесь была повсюду, чистая и теплая от солнца. Я шагнула под водопад, и он очищал меня, пока я смотрела, как солнце опускается все ниже, как сгущаются тени. Я нашла обломок известняка и принялась им отскребать засохшую кровь от кожи и волос.
Камень издевался надо мной. Известняком кузнецы очищали металл от грязи перед работой, и я не верила в это. Оружие и броня сияли снаружи, но были черными внутри. Так себя чувствовала и я — чистая снаружи, но вся эта кровь запятнала мою душу. И никакой известняк это убрать не мог.
Я подняла руки и смотрела, как вода падала на мои ладони, думая, может ли она смыть весь ужас, как делала это магия. Или вода тоже была запятнанной — она была серебристой, пока текла, но замирала, забирая все, что смывала с нас. Может, как Целитель, я была похожа на поток воды. Я смывала болезни людей. Но как Стражница Смерти я была и стоячей водой, где болезни собирались.
Вода била, и ладони мои покраснели.
Я села в оставшихся лучах солнца, чтобы обсохнуть и подумать. Лилль принесла мое нижнее платье и оставила за ветками. Я оставалась на месте, уткнувшись подбородком в колени, пытаясь осознать все случившееся и понять, что от меня требуется. Найду ли я амулет-ракушку? Где Тарнек? Разве в стихотворении не говорилось, что ракушка вызывает дождь? Если я смогу это сделать, на что еще способен амулет?
Я дрожала. Я не двигалась, представляя способности, но они не радовали. Лорен говорил: «Пробудилась». Это могло относиться к силам, что я еще не поняла, но для меня это было чуть иначе: я знала, что тьма хочет поглотить мир, я могла остановить ее. Меня словно сдавливала вода.
Все менялось, мой маленький мир расширялся. Я оборвала связи с домом, я хотела исчезнуть, раствориться в боли. Но получила новый титул, новую цель. Новую боль.
И, как говорила Лилль, у меня появилось Дополнение.
Метка все еще была теплой. Прошло уже больше дня, а она горела, но не обжигала, просто напоминала о себе. Хотела я того или нет, но я не могла избавиться от странных ощущений из-за прикосновений Лорена. Он выбрал связь, пусть и из надобности, он был рядом, я прислонялась к его сильной спине, я почти поцеловала его…
Хотелось бы поцеловать его, чтобы меня поцеловали в ответ.
Я прикусила губу, желая улыбнуться, но и убедить себя, что это не предательство по отношению к Райфу. Я решила отказаться. Желание не помогло бы в печальной ситуации. И я всегда гордилась своим беспристрастием Целителя.
Я должна быть такой, должна сосредоточиться на амулете. Я должна думать об этом… Разве провидец не предупреждал меня?
Слишком многое сразу свалилось на мою голову.
* * *
Одна в комнату я возвращалась вдвое дольше, потому что пришлось делить тропу с горными козлами. Им, в отличие от меня, пропасть была не страшна, они крепко стояли на камнях.
— Хорошо, что у вас полезное молоко, — фыркнула я, протиснувшись мимо них.
Я вернулась в сумерках. Уже зажгли факелы, и вырезанные коридоры и окна светились, словно медовые соты. Моя комнатка тоже была светлой. Лилль забрала одеяло, когда принесла мое нижнее платье, и чистое одеяло лежало на узкой кровати. На ней были и мои вещи — чистые, слабо пахнущие миртом. Здесь был и гребень, и я оделась, а потом устроилась у окна, распутывая волосы, как делали перед сном в Мерит мы с Ларк.
Мне не хватало Ларк. Не хватало ее милого и серьезного лица, я помнила, как она безумно бежала по краю утеса. Она была в странной одежде, похожей на форму стражей Грена, она могла готовиться к битве…
— Добрый вечер.
Я чуть не рухнула с выступа у окна. В дверном проеме стоял Всадник.
Он улыбнулся, а я смотрела, словно глупая Кэт, и не могла ничего поделать. Может, это из-за того, что таким отдохнувшим и чистым я его не видела. Может, из-за того, как свет факела отбрасывал на его кожу свет, заставлял блестеть его темные волосы. Но это лишь отговорки, он был красивым, вот и все. Чарующим. Я забыла или не хотела помнить, или…
Беспристрастие вылетело в окно.
— Я помешал, — прошептал Лорен через миг, я молчала. Он повернулся.
— Да… Нет. Я… просто… — глупо было так запинаться и смущаться. Я выровняла голос и отвела взгляд. — Все в порядке, Всадник. Входи.
Он тут же пробрался в комнату.
— Надеюсь, хорошо отдохнула?
Я резво кивнула.
— А ты?
Он кивнул. Мы растерялись, ведь привыкли спорить, а не говорить мирно. Я думала о словах Лилль о его росте. Интересно, я тоже краснела, как она? Я ведь никогда не краснела… Но я не смогла удержаться и снова посмотрела на него краем глаза. Лорен прислонился к стене и смотрел на меня. Дыхание застряло в виновато сжавшемся горле.
Уголок его рта приподнялся.
— Ты уже отобрала порцию вопросов, миледи?
Не на что отвлечься. Я вытянула руку, указывая на пространство.
— Расскажи о Форте Грена.
— Древний, — Всадник подвинулся и огляделся. — Его основали в прошлый раз, когда Призыватели заполучили амулеты.
— В прошлый раз? Как часто крадут амулеты?
— Уже дважды, — он посмотрел на меня и улыбнулся. — Это не наша слабость, миледи, как тебе кажется. Мы не можем всегда сдерживать Призывателей.
Я вспомнила о гребне в руке.
— Вы все же вернули амулеты, — сказала я и вернулась к распутыванию прядей.
— Нам приходится, — ответил Лорен. — Первый раз был быстрым. Но прошлое сражение длилось четыре года. Хватило времени, чтобы построить эту крепость.
— Четыре! — гребень зацепился за колтун, я боролась с ним, считая жизни. — Но люди… Была засуха? Куда забирали амулеты? Призыватели не хотели, чтобы Стражницы нашли их? И как Стражницы выживали в это время?
Он рассмеялся.
— Стражницы не… — он замолчал и сказал. — Прости за взгляд. Но ты очень красивая.
Моя рука замерла. Если я и говорила, что Всадник мне не интересен, то я врала. Меня уже называли красивой, но в этот раз из-за слова задрожало все внутри, мурашки пробежали по спине. Дрожь, чувство открыло что-то в моем сознании, что-то, что было заперто, ключ от которого был выброшен. Я сглотнула, заставила гребень двигаться и спросила:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});