— Здорово! — воскликнул Томми, поглаживая корпус судна. — Огромное тебе спасибо.
Элис снова полезла в сумку и достала еще один сверток, который протянула Рэнду.
— За ваше великодушное гостеприимство, сэр.
Брови Рэнда удивленно поползли вверх. Глаза его встретились с глазами Элис на один миг, но Рэнд успел почувствовать, как захлестнула его теплая волна удовольствия. Он развернул бумагу и присвистнул сквозь зубы, обнаружив внутри резной брелок из кости для ключей отделанный медью.
— Это не настоящий китовый зуб, — поспешила предупредить Элис. — Владелец магазинчика, где я это купила, сказал, что неподалеку есть один мастер, который делает такие вещицы из суповых костей. Сначала он варит суп, потом дает обглодать кости от мяса своей собаке, а после этого вырезает такие вот красивые безделушки.
— Замечательно, — сказал Рэнд. Кусочек кости лежал на его ладони, и казалось, что эта вещь принадлежала ему всю жизнь. — Но я уже перестал удивляться — от замечательной женщины вполне естественно все время ожидать замечательных поступков.
Элис покраснела.
— А вам не кажется, что изделия из суповых костей — это слишком… экстравагантно?
— И меня, и китов это вполне устраивает. — Чтобы доказать искренность своих слов, Рэнд вынул ключи и надел их на брелок. — Приятно сознавать, что наши мысли движутся в одном и том же направлении. — С этими словами Рэнд достал из кармана небольшой мешочек из красного бархата, затянутый шелковым шнурком. — Теперь ваша очередь, Элис. Мы с Томми тоже не все время провели под баньяновым деревом.
Рэнд раскрыл мешочек, и на ладонь Элис упали бусы из черных кораллов, а вслед за ними — точно такой же браслет.
— Надеюсь, это будет напоминать вам время от времени, как я благодарен вам за то, что вы вытащили из океана этого маленького хулигана. — Махнув головой в сторону Томми, Рэнд взглянул прямо в глаза Элис. — Конечно, если бы я хотел, чтобы ценность вознаграждения отражала мою благодарность целиком и полностью, мне пришлось бы украсть для вас «Алмаз надежды». Но я подумал и понял, что вы не согласились бы принять в подарок настолько экстравагантную вещь.
Конечно, это была шутка, но намек Рэнда на то, что он готов был похитить ради нее известную драгоценность, заставил Элис побледнеть. Может быть, не предполагая, что она может принять его слова всерьез, он случайно проговорился? Элис тряхнула головой, словно желая освободиться от неприятных мыслей, и улыбнулась.
— Рэнд, это восхитительно! — Надев на руку браслет, она стала играть полированными коралловыми бусинками. — Но вам не надо было этого делать.
— После того, как Томми подарил вам такую потрясающую драгоценность, я подумал, что срочно должен что-то предпринять, чтобы не потерять своего доброго имени.
Оба посмотрели на Томми, который не сводил глаз со своего подарка и гордо улыбался.
Рэнд помог Элис найти застежку на бусах. Вместо того, чтобы сначала снять эту ужасную безвкусицу, до сих пор висевшую у нее на шее, она просто дважды обернула вокруг шеи нитку кораллов.
— Вместе с ожерельем бусы выглядят просто неправдоподобно, вы не находите? — спросила она, раскладывая изящные коралловые бусинки рядом с безвкусными стекляшками.
— Слишком неправдоподобно, — сухо ответил Рэнд.
— Жутко неправдоподобно, — вставил Томми. — На нашем празднике ты будешь выглядеть оригинальнее всех.
Рэнд посмотрел на Элис, которая тут же перестала перебирать бусы. Он пригласил ее на праздник, поддавшись минутному порыву, явно забыв в тот момент о здравом смысле. Близость Элис действовала на него именно таким образом — он тут же уподоблялся подростку, в крови которого происходит бунт гормонов, мешающий работе мозгов.
Ничего для этого не делая, она буквально околдовала не только его, но и его племянника. Рэнд чувствовал, что Элис спасла Томми не только от бушующей стихии — она спасла мальчика от него самого. Томми перестал шепелявить и сюсюкать и снова стал играть на пианино. Он словно выплыл на поверхность из пучины отчаяния и горя, где пребывал с тех пор, как умерли родители, — и особенно с тех пор, как побывал у Элейн Филдинг. Сегодня, впервые с того самого дня, как Рэнд сообщил мальчику, что Крис и Пэт больше никогда не вернутся, Томми обрадовался чему-то.
Кроме того, Рэнду просто-напросто хотелось, чтобы на предстоящем празднике Элис была рядом с ним. Прошло уже два часа, и у Рэнда было время подумать еще раз о своем приглашении, но чем больше он об этом думал, тем сильнее становилось это желание. Ему становилось не по себе при мысли, что сегодня вечером она улетит на Оаху — то есть почти наверняка исчезнет из его жизни.
— Рэнд, вы ведь вовсе не хотите, чтобы я оставалась на праздник, — тихо сказала Элис.
— Мы хотим, хотим! — несколько раз повторил Томми.
Рэнд не обращал внимания на мальчика. Поставив локоть на стол, он подпер ладонью подбородок и не сводил глаз с Элис. Обеспокоенное выражение лица значило гораздо больше, чем ее слова. Рэнд понимал, на что она намекает. Элис думала об Элейн Филдинг. Но сейчас Рэнду было все равно.
— Вы просто не хотите остаться, — сказал Рэнд.
Элис сверкнула глазами в направлении Томми, словно призывая Рэнда быть осторожнее, затем закусила нижнюю губу.
— Если я останусь, это может повлечь за собой всякие осложнения, — сказала она, стараясь как можно осторожнее выбирать слова.
Губы Рэнда скривились, но он неохотно кивнул.
— Это в отдаленной перспективе. Но если вы уедете сейчас, Элис, осложнения возникнут немедленно.
Элис нахмурилась, явно не понимая, что он имеет в виду.
— Как это?
— Кое-кто не переживет разлуки, — объяснил Рэнд. Он посмотрел на Томми, внимательно следившего за их разговором, потом снова на Элис. — Видите ли, здесь, в Лахайне, находятся сейчас двое парней, которые успели влюбиться в вас без памяти.
Признаваясь в любви, Рэнд смотрел прямо в ее необыкновенно красивые глаза. У нее сузились зрачки, затем слегка приоткрылся от удивления рот. Элис побелела как полотно, затем шею и щеки ее залил румянец.
— Пожалуйста, Рэнд, — прошептала она. — Не надо шутить такими вещами.
Не отрывая подбородок от ладони, Рэнд повернул голову и посмотрел на Томми.
— Томас, мой мальчик, — серьезно произнес он. — Ты ведь влюблен в Элис?
Томми, казалось, встревожили слова дяди. Он крепче сжал модель китобойного судна и внимательно посмотрел на Элис, на дядю, потом снова на Элис. Наконец, оправившись от смущения, мальчик медленно кивнул.
— Слышали? — Рэнд улыбнулся. — Устами младенца глаголет истина. — Он понизил голос. — А я, кажется, уже показал, что чувствую в отношении вас.