— Знаю… вот он. Что теперь? — Мирка даже не успела удивиться тому, что ее рассекретили спустя столько лет. Она распустила корсаж и показала камень, намертво впившийся в ее тело. — Ты сможешь его извлечь оттуда? Сможешь? Тогда забирай! — она прокричала последние слова, вложив в них все отчаяние последних лет, сдерживаемое настолько, что даже себе не позволяла думать о том, как вымучил, как высосал ее душу этот алмаз, сколько мук пришлось пережить, убивая, дабы прокормить его. Все то, что с таким трудом и силой сдерживала она в себе, вырвалось наружу, выплескиваясь истеричными рыданиями, словно все слезы этих лет решили вылиться за раз.
— Прости, но… тебе придется умереть, чтобы он тоже упокоился, — голос Сегила звучал тихо и сдавленно. Такого поворота он не ожидал.
Она бежала так быстро, как могла. Сегил не стал останавливать. На этот раз. И она понимала это, вновь пытаясь спастись от неминуемой смерти. Она смогла очнуться от паники лишь тогда, когда стены Пагродского монастыря преградили ей путь. Приют всех гонимых и преследуемых. Даже самый закоренелый преступник мог укрыться в этих стенах. Никто не спросит, никто не выдаст. Ни одна из держав не рискнет покуситься на святое право монахов — дать защиту каждому, кто в ней нуждается.
— Похоже, само провидение ведет меня. Проклятье! Неужели мне придется стать затворницей до самой старости? За что мне это? — Мирка рухнула на колени перед воротами и зашлась в рыданиях. В который раз за последние недели проклиная судьбу и камень, ставший для нее проклятьем.
— Дитя, войди, путь открыт. Отбрось печали, здесь примут и поймут тебя, каков бы ни был твой грех, — тихий ровный голос окутал одеялом умиротворения, заставляя прекратить всхлипы и посмотреть вверх. Над Миркой склонился монах. Такой вселенской скорби в глазах она не видела никогда.
— Грехи мои мелки, отче, вот только плата за них несоизмеримо высока, — девушка поднялась с колен и последовала за старцем.
— Иногда мы несем не свои грехи, но не печалься больше, здесь ты найдешь успокоение и ответы, — голос монаха действительно успокаивал.
Келья оказалась небольшой, но светлой. Даже стены здесь дышали умиротворением. Время превратилось в тягучую ленту, неторопливо отмеряя шаг. Мирка прекратила сетовать на судьбу, приняв свое проклятие как таковое. Лето сменилось осенью, осень зимой. Бывшая мошенница всерьез подумывала над тем, чтобы принять постриг и стать монахиней. Она просто хотела жить, а после всего узнанного и увиденного ей казалось, что монашеская ряса в самый раз.
— Пойдем, — настоятель монастыря пришел лично, чему Мирка невероятно удивилась.
А потом были стены монастыря, были ворота… и были посольства трех армий, стоявшие вблизи. Мирка охнула и схватилась за грудь. Она была привычна к скрытому преследованию, но вот чтобы так…
Зачем здесь представители церковников — не вызывало вопросов. Не мог же сам "Святейшество" прибыть за беглой еретичкой. Но, видимо, все эти годы ему не давало покоя то, что она избежала смерти, скрывшись с камнем. Барона фон Гратца Мирка узнала сразу, хотя тот заметно осунулся и постарел. Когда ее взгляд упал на Сегила, представляющего третье посольство, сердце Мирки болезненно сжалось. В глазах ученого была такая скорбь, что он мог соперничать с монахами Пагродской обители.
— Девочка, что ты такого натворила, что на тебя ополчился весь мир? Глазам не верится, но даже тайная клика "опаленных" пришла за тобой. Обычно мы не спрашиваем, но… обычно те, кто ищет нашего покровительства, — всего лишь заурядные преступники, воры, иногда убийцы. Но так, чтобы оказались затронутыми интересы всех, — не было никогда, — настоятель был ошеломлен происходящим не менее бывшей мошенницы.
— Отче, я ничего не натворила, я всего лишь мелкая мошенница, обманывала помаленьку, воровала. Я не совершила ничего такого, за что наказывают более чем двумя десятками плетей, — Мирку трясло.
— Тогда я готов выслушать тех, кто пришел за тобой. Нет такого греха, который бы не взяла на себя наша обитель, искупляя его и даруя прощение согрешившему, — голос настоятеля был исполнен решимости.
— Отче, с вами в спор никто вступать не собирается, Его Святейшество чтит ваш законы, но… эта девица носит в себе дьявольский камень, и если ее не остановить, то весь мир будет ввергнут во мрак, — первым откликнулся представитель церкви.
— Все это чушь, эта девица похитила реликвию, являющуюся священной для истинных верующих. Я не требую наказания для нее, пусть вернет похищенное. Если сможет при этом выжить — ее дело, — вмешался барон.
— Отче, врут и тот, и другой. Камень, носимый этой девушкой, — сердце бога. Я уверен, что вы знаете старые легенды и посещали усыпальницу. Ведь поэтому вы стоите в стороне от всех религий и течений? — голос Сегила дрожал.
— Если сложить все ваши слова воедино, то получится тот самый камень, который и благословение, и проклятье, просто все по-разному его воспринимают, — настоятель повернулся к Мирке. — Это правда, что камень в твоем теле?
— Да, отче, он во мне. И рада бы избавиться от него… — девушка не успела договорить, чувствуя, как в спину вошел нож. Рана была не смертельной, но жар, мгновенно растекшийся по крови, свидетельствовал о яде. Мирка успела это осознать, падая на землю. — За что? За что же, отче?.. будь ты проклят… эй ты, слышишь меня… если слышишь… защити!
"Сбой работы системы… сбой работы системы… экстренная перезагрузка…"
"Активизировать систему "Зверь", перейти в режим защиты от вторжения инородного тела…"
Мирка очнулась настолько внезапно, что не успела понять, что миг назад была без сознания, была на грани смерти.
— Что это? Этого не может быть! — настоятель попятился. Остальные присутствующие замерли в изумлении и испуге. Все три посла знали, какими методами пользуется настоятель, кода ситуация становится щекотливой, этот яд не мог не сработать. Они не успели прийти в себя и осознать, что девушка жива, как небо разразилось громом, и на куцую площадку перед воротами приземлился сфинкс, хищно клацнув челюстями. Из разверзнутой пасти божества вышел некто, по виду похожий на человека. Серебристая одежда отливала мириадами оттенков, искрясь в лучах солнечного света. Он был настолько прекрасен, что все замерли, не решаясь произнести ни звука в присутствии… бога, и не иначе.
— Мирэлле, какого дьявола! — произнесло божество, весьма сонное, если приглядеться.
Дезактивация крио-камеры застала Ника врасплох. Проснувшись, он покинул "Зверя" и немного ошалел от увиденного. У ворот неприступной каменной твердыни стояла девушка и, по всей видимости, эта девушка являлась объектом интереса всех собравшихся. По крайней мере, на нее были устремлены взгляды, пока не появился Саймон, расправлявший затекшие за время долгого сна конечности и недоумевавший, почему он в летном костюме. Одного взгляда Нику хватило, чтобы опознать в "украшении" девушки потерянный накопитель.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});