Читать интересную книгу Английская тайна - Андрей Остальский

Поэтому, Настя, когда вы видите джентльмена в пиджаке и галстуке, но в шортах и сандалиях на босу ногу, помните, это представитель важнейшего национального института.

Анастасия подумала-подумала и сказала:

— Да ладно тебе, психи и есть психи, а базу любую можно подвести… Ты мне лучше расскажи, каково это с англичанкой жить?

— Как жить, как жить…

Сашок хотел было отказаться обсуждать столь интимную тему. Но потом почему-то решил облегчить душу и исповедаться. Сказал:

— Ну, так… Нормально. Почти. Раздражает, что они, англичане, посуду нормально не моют, а только полощут ее в мыльной воде. В уличных ботинках по дому ходят. Но вот крышку унитаза, видите ли, после пользования надо обязательно опускать. Если забудешь — совершишь крайне неприличный поступок.

— Ну а эти краны раздельные: для горячей и холодной воды — все еще существуют?

— Само собой… Но это не самое страшное.

— А что страшно?

— Ну, может быть — вот это, что надо расстояние все время держать… в душу друг другу нельзя заглядывать… А русскому человеку без этого иногда тяжело, — сказал Сашок и замолчал, пораженный: чего это он вдруг так разоткровенничался с совершенно незнакомой женщиной? Или все дело в том, что она так похожа на Анну-Марию, и он выкладывает ей то, чего не решается сказать даже законной супруге?

Вдруг Анастасия зевнула, и Сашок заметил, что глаза ее подернулись легкой поволокой.

О, Сашок много еще чего мог рассказать! Ведь вопрос этот сильно и давно его занимал, настолько, что он вел уже некоторые исследования темы. Но все же что-то его остановило: вдруг он ощутил неловкость от того, что выкладывает такие сокровенные вещи, точно подлость некую совершает по отношению к Анне-Марии.

— Вы, наверно, устали, — сказал Сашок. — Вы как добирались, поездом или паромом?

В ответ Настя фыркнула. Спрятала глаза. Потом фыркнула еще раз. Наконец не выдержала, расхохоталась.

— Фу ты, даже сон как рукой сняло. Ты что, на самом деле не догадываешься, как я в Англию попала?

Сашок смотрел на Настю, вспоминал черный наряд, в котором она перед ним впервые появилась, и самые невероятные догадки лезли ему в голову. 

Глава 12. Сексапильная копия

Сашок был потрясен. Выходит, ядрена кочерыжка, что перед ним в поезде сидит настоящая «нелегальная иммигрантка», лицо, незаконным, контрабандным способом проникшее на территорию Соединенного Королевства! Как там говорили в советские времена? Нарушитель государственной границы, вот!

Мало того, эта красивая, классная женщина (вдобавок мистическим образом похожая на его жену) намекнула на какой-то невероятный способ, которым она эту самую границу нарушила. Страшно подумать, но, кажется, она проникла в Великобританию по тоннелю под Ла-Маншем! Может быть, даже прошла весь тоннель пешком.

Город Фолкстон, кстати, как раз и знаменит на всю Европу именно тем, что расположен у выхода тоннеля на поверхность. Периодически Сашок читал в газетах о всяких отчаянных афганцах и иракцах, пытавшихся попасть в Альбион таким способом. Однажды на британской стороне поймали и русского, рассказавшего журналистам, что шел по тоннелю пять часов, успешно увертываясь от поездов и подкрепляя силы виноградом, который утолял жажду и в то же время снабжал организм глюкозой. Кроме того, Сашку случалось видеть из окна машины, как полиция разбиралась с чумазыми и несчастными жителями азиатских стран, которые брели по шоссе прочь от тоннеля, в глубь британской земли.

Сашок смотрел на Анастасию во все глаза и поражался: как она невозмутима после таких приключений, как замечательно свежо она выглядит, как сияют ее бархатные очи. Трудно поверить, что она только что совершила утомительное и опасное путешествие, возможно, потребовавшее вдобавок бессонной ночи. Сашок задумался: а может, верить не обязательно? Не логичнее ли предположить, что все это — очередной дурацкий розыгрыш Беника! Сначала тот подсунул Сашку чужой портфель, неотличимый от его собственного. А теперь вот — чужую женщину, похожую на жену Сашка, как однояйцовый близнец. И опять морочит ему голову загадками. Нет уж, довольно!

— Винограду не хотите? — прервала размышления Сашка Анастасия.

— Винограду?! — Сашок так заорал, что Анастасия невольно отдернула целлофановый пакет с гроздью сочных темно-красных ягод.

— Что, что случилось? Вам что, религия не позволяет?

— Почему — религия? — в свою очередь удивился Сашок.

— Ну не знаю… Одним свинину нельзя есть, другим говядину, третьим рыбу без чешуи… Может, ваша церковь вам виноград запрещает, откуда я знаю. Вы так закричали…

— Нет, просто я не ожидал… ведь именно виноград…

— Что виноград?

— Да нет, ничего. Просто я… Неважно, ерунда, не имеет значения, — сконфузился Сашок. — Вообще-то я православный, но в церковь не хожу…

— Напрасно.

— Почему это напрасно?

— Ну, надо же все-таки на всякий случай…

— На какой случай?

— Не притворяйся, что не понимаешь!

Кажется, Настя немного рассердилась, причем сталь сразу вылезла на поверхность, наполнила ее глаза, обострила черты лица — так, что даже сходство с Анной-Марией вдруг куда-то улетучилось: перед Сашком сидела совсем другая женщина.

«С такой лучше не ссориться», — сказал рассудительно его внутренний голос. «Больно ты мудрый», — огрызнулся Сашок, а вслух заявил:

— Англичане — я имею в виду настоящих туземцев — никогда не будут на такие темы, вроде существования бога, говорить с малознакомыми людьми.

— Но ты же не англичанин?

— Да нет, конечно. Англичанином стать невозможно. Надо здесь вырасти — в настоящей местной семье, впитать в себя с детства что-то такое.

— Что именно? — Анастасия явно уже успокоилась, заинтересовалась разговором и снова стала жутко похожа на Аню-Машу.

— Знаешь, говорят: тот не англичанин, кто не умеет сказать «Неужели?» — «Really?» — с семнадцатью разными интонациями.

— Неужели? Really? — сказала Настя и опять заразительно рассмеялась.

Сашок тоже засмеялся.

— У тебя… У вас…

— Что у меня, у нас?

— У вас… Восемнадцатая интонация.

Насмеявшись вдоволь, Анастасия сказала:

— Ты еще скажи, что тебе вся эта маета нравится.

— Знаешь… Иногда кажется: что-то в этом есть. Стоицизм этот, справедливые правила игры. Красиво по-своему. А иногда — раздражает, нет сил. Думаешь: ведь все это — та же гордыня, только навыворот…

— А я слышала, что они, англичане твои, страшные националисты… разве нет?

— И да, и нет… Как всегда, все сложно… Конечно, есть такое выражение «Воги начинаются в Кале…» Ну, или в Фолкстоне…

— Вог? Это журнал такой шикарный? Американский, кажется…

— Звучит похоже, но первая буква по-английски— дабл-ю, сжимаем губы дудочкой… Wog…

Анастасия ужасно смешно попыталась воспроизвести дудочкин звук…

— Ну вы же wow можете сказать?

— Ну, wow, это другое дело…

— Да нет, не другое… Итак, сожмите губы… да, вот и отлично, все получилось… — Так вот «wogs» — это пренебрежительное название чужеземцев со смуглой кожей… Индийцы англичан звали «limey» — бледно-зеленые, как лаймы, лимончики горькие такие… А те в ответ индийцев — «вогами»…

Но в Англии не все так просто — либералы консерваторов обвиняли в расизме, говорили, ну да, у вас «воги» начинаются в Кале… на Ла-Манше, короче говоря… значит, для вас все остальные европейцы — тоже «воги»…

— Черножопые то есть, — сказала Анастасия.

Сашок этого слова очень не любил, поэтому поморщился… помолчал, решил никак специально не реагировать, сделал вид, что не расслышал… Помолчав, сказал:

— Знаете, какая разница между французами и англичанами? И те и другие считают себя лучше всех. Но если французы презирают остальное человечество, то у англичан — ксенолипия.

— Это еще что такое? В жизни такого слова не слыхала.

— Это значит, что они не ксенофобы, они — ксенолипы. Жалеют нас, бедненьких, — всех, кому не повезло родиться британцами.

— Ну, меня, например, жалеть не надо, — решительно заявила Настя.

— Вас — точно нет, — вежливо согласился Сашок.

Немного помолчали. Анастасия смотрела в окно и, видимо, впитывала услышанное, а потом спросила:

— А чего это англичане твои, если они такие стоики, бесятся на островах всяких там греческих и испанских? У нас про это пишут иногда. И по ящику недавно показывали, как они надираются в стельку да голыми скачут.

— Да, прорывает их. Тут, в Великой Британии, надо держать себя в руках, делать вид, что все человеческое чуждо, а там, за границей, это вроде как не считается.

— Все-таки лицемерие какое-то, — фыркнула Анастасия.

Сашок хотел было возразить, но тут они оба одновременно заметили человека, энергично кивавшего с дальнего сиденья. Тот явно старался изо всех сил привлечь их внимание, улыбался, подмигивал, показывал большой палец. И теперь, убедившись, что Сашок заметил его, обрадовался, замахал руками, закричал: «Ю олл райт, мэйт?»