до поразительного прост. Мое тело. Видела, как смотрел. Как хотел раздеть. Как хотел сделать со мной что-то до беспредела опасное и запретное.
Саму невероятно это заводило и сводило с ума. Душил. Ласкал и брал взглядом. Раздевал и гладил. Стягивал кожу и заставлял вибрировать всё внутри.
Но я продолжала танцевать. Закрывала глаза и отворачивалась. Прожигает. Даже так. Через одежду. Так не должно быть. Это не правильно. Он под запретом.
Песня наконец подходит к концу. Делаю несколько шагов к нему, чтобы закончить эстетическое порно. Так за весь танец и не оторвал взгляд от меня. Музыка затихает, я замедляюсь. Останавливаюсь, когда повисает тишина.
Молчит. Снова шарит по телу. Будто одевает назад то, что только что нафантазировал снять. Молчу тоже. Ожидаю ответ. Может сейчас посмеяться. На это он способен. И это его обычная реакция. Но даже в этом случае, я приду сюда заниматься. Я выполнила свою часть уговора.
– Хорошо, приходи, – прикусывает край нижней губы, – и лучше, когда я буду на занятиях. – Черт. Неужели я это слышу. Канарские совы. Не хочу показывать, как рада своей победе. Но хочу его добить. Последнее слово будет за мной.
Упираюсь руками в турник по обе стороны от него и наклоняюсь к нему. Не шевелится. Лишь шумно сглатывает, когда вырез моей футболки оказывается на уровне его глаз.
– Спасибо, – шепчу на ухо и поднимаюсь. Взгляд смотрел туда, куда я и планировала. Разворачиваюсь и быстро покидаю комнату, забираю телефон и поднимаюсь наверх. И только тут, прихожу в себя. Что я творю?
Зачем провоцирую его? Зачем дразню? Зачем даю повод думать, что я такая?
Ни на один вопрос нет ответа. Просто хочу быть такой. Рядом с ним. Недоступной и недосягаемой. Находясь при этом в паре сантиметров от него.
Глава 19. Райт
До последнего не был уверен, что пойдет на это и что-то решится станцевать. Специально включил ей “Despacito”. Знаю, насколько это песня подходит для танца. Девушка подхватывает ритм и, полуприсев, начинает плавно делать круговые движения плечами, поднимаясь. Прикрывает глаза, поднимая и скрещивая руки над головой. Плавно крутит бедром, извиваясь всем телом. Делает грациозный шаг вперед и тут же назад. Снова вперед. Играет и дразнит. Несколько шагов вперед. И снова делаю волну своим пластичным телом. Перетекает из одного движения в другое, как подтаявший шоколад.
Растворяется в музыке, заводя чертовыми движениями. Естественная и непосредственная. Сейчас. Откуда знает, что фальшь, ложь и наигранность я раскушу сразу? Тут нет ничего этого. Кладу руки на колени, прикрывая свое возбуждение. Чертова девка. Зарывается пальцами в волосы, приоткрывая одновременно свои губки.
Касается ладонью бедра, вторую руку плавно вытягивает в сторону. Стройная ножка следует за ней, эротично вырисовывая попой восьмёрку. Руки пленят волосы вверх, обнажая хрупкие плечи и тонкую шею. Поднимает на меня глаза, смотрит пронизывающе и, не отрываясь, продолжает плавно и размеренно двигать бедрами.
С каждым движением хочется сорвать все преграды к её телу. Увидеть каждый изгиб и выпуклость на этой фигурке. Стянуть этот топ и чертовы шорты, забрать туда, где ток пройдется по каждому нейрону.
Что за игру ты затеяла, Белоснежка?!
Поворачивается спиной, выпуская длину волос на левое плечо, позволяя любоваться шеей. Продолжает крутить бедрами, аппетитно прогибаясь в пояснице. Кладет ладони по бокам и плавно скользит, очерчивая контуры ягодиц. Задерживается на попе и снова эротичный прогиб талии. Чёрт!
Во рту пересохло. Откашляться хочется, но я наблюдаю дальше.
Разворачивается и, смотря прямо в глаза, медленно изматывает. Каждым движением убивает всю ненависть. Смахивает волосы с плеча, откидывая голову назад. Дразнит, оголяя шею и проводя по ней руками вниз к декольте.
Начал сомневаться, что она так невинна, как подумал сначала.
Что эта скромница скрывает еще? Мысленно имел её во всех позах. Особенно сзади. Сжимал невидимыми пальцами эту упругую попку, ртом впивался в грациозную шею. Только в голове…
Да, всё это больше похоже на то, что это она только что трахнула меня на расстоянии двух метров, даже не раздевшись.
Делает несколько кошачьих шагов и оказывается рядом. Приклеивает взглядом к себе. Продолжает мучительно изводить, лаская своё тело тонкими ладошками, которые дико захотелось заменить на свои.
Впервые разрешаю себе подумать о том, что хочу ее.
Музыка стихает, заканчивая песню. Останавливается и победно смотрит в глаза. Усмехаюсь. Молча скольжу по ее телу, покрывая ее дрожью. Каждый дюйм. Каждый волосок подымается от моего похотливого взгляда.
Так же плавно медленно голову и задерживаюсь на прикусанной губе. Уже жалеет, что так сделала.
– Хорошо, приходи. – Поднимаю взгляд на глаза. – И лучше, когда я буду на занятиях.
Довольно поджимает губы, сдерживая победную улыбку. Один ноль в твою пользу, девочка. Сегодня. Но я заставлю тебя это повторить. И раздеться.
Черт. Желания тренироваться больше не было. Зато появилось стойкое желание принять прохладный душ.
Глава 20. Эвон
Поднимаюсь наверх и иду в столовую. Наливаю себе целый стакан воды и выпиваю залпом.
Адреналин в крови растворяется, и теперь я боюсь встретиться с ним. Разворачиваюсь, чтобы уйти к себе, и замечаю на столе записку. Только записку. Тарелок нет. Поворачиваю к себе и читаю: “Спасибо, Белоснежка”. Спасибо? На всякий случай открываю шкафчик под мойкой и заглядываю в мусорное ведро. Ничего нет. Багамская танагра. Он всё съел и даже сказал "спасибо". Сегодня явно его день. С обедом угодила. Танец станцевала. Осталось… Так, стоп. Ничего не осталось.
Убираю записку в карман и поднимаюсь наверх, к себе. Не хочу встретиться с ним. Что-то обсуждать и вообще выслушивать. Ни похвалу, ни критику. Как никогда хочу стать невидимкой.
Открываю соцсеть и нахожу сообщение от Стеллы. Спрашивает, как я и предлагает встретиться. Но это опасно. Если она будет не одна, то меня рассекретят, поэтому отказываюсь. Боюсь спросить, как мама. Боюсь услышать, что дома что-то не так. Боюсь узнать, что надо вернуться иначе кто-то пострадает. Трусиха. Знаю.
Но я так устала от этого постоянного напряжения, что в этом доме наконец-то вздохнула спокойно. В периоды, конечно, когда Райт ведет себя не как избалованный придурок.
Мой собственный карандаш давно затупился, чтобы написать новые свежие мысли и идеи. Был только один человек сейчас, который мог мне помочь. Мануэль.
Он утверждал, что я смогу. Верил в меня. А я – нет. И даже те попытки справиться со своей неуверенностью, что принесли какой-никакой результат, пока не изменили меня. Просто эскиз. Эскиз новой меня. Однако, что