не только издеваться над птичкой. Теперь еще хотелось наслаждаться ее эстетикой. Тем, что она делает. Даже как пытается быть смелой и постоять за себя.
Тушу сигарету и иду к себе. От нее еще одно сообщение.
“Я всё равно уже на твоей территории”.
Да. Права. На моей. А значит правила все еще мои.
Глава 22. Эвон
Если бы кто-то довел разговор до конца, то точно не Райт. Он мог оборвать всё на полуслове. Закончить, не договорив. Как мне казалось не договорив. Хоть в его понимании всё было очевидно. Но лезть к нему лишний раз с расспросами не хотелось.
Наш разговор относительно ужина так и повис. Ему казалось, что я просила немыслимо много. Мне же наоборот, что это ерунда. Относится нормально ко мне. Или хотя бы не дергать и не придираться.
Райту, наверное, было бы проще, если я попросила, скажем, что-то конкретное. Я же лезла глобально. Хотела изменить его. Его жизнь. Его отношение ко всем людям.
Только сейчас задумалась, что я ничего о нем толком не знаю. Не понимаю, чем вызвано его поведение. Что послужило толчком. Почему я, совершенно посторонний человек в этом доме, тоже приравнена к ненавистным врагам. Надо мной можно издеваться, а потом благодарить. Забирать мои вещи, выставлять их на всеобщее обозрение. Обсуждать с друзьями. А потом идти и писать стихи, что заведомо не будет делать такой черствый и грубый человека, как он.
Слишком сложный чтобы понять. Слишком закрытый, чтобы достучаться. Слишком противоречивый, чтобы не думать о нем.
Достаю пакет замороженных овощей и высыпаю их на сковороду. Должна сделать выбор. Остановиться на этом или приготовить ему отдельно, как он просил. Его молчание выводило. А спросить самой я боялась. Просто трусила перед этим взглядом. И плевать, что пару часов назад я танцевала для него. Сейчас стрелка отвернулась от меня, и я была вне игры.
Вроде бы поставила условие. А теперь его же боялась. До этого я четко представляла его реакцию на мои действия. Теперь нет. Он определенно может быть другим. И насколько многогранным мне не узнать.
Шумно выдыхаю. Ладно, я просто сделаю то, что он попросил. Нельзя же перестать быть тем, кто ты есть, в один миг. Сделаю всё авансом. Первый шаг. Не дожидаясь от него ничего. Должен сам, в конце концов, это понять.
Готовлю ему то же самое, что готовила на обед. Джейк ездил в это время на полу своими машинками между стульев. Всего-то надо было показать ему несколько игр, и мальчик быстро подхватил идею.
Кевин сегодня задерживался на работе, поэтому садились ужинать без него. Наложила малышу и усадила есть. Самой же предстояло позвать Райта. Идти за ним не хотелось. Знаю, что он там может быть в любом виде. Раздетым или одетым чересчур будоражащем воображение. Поэтому просто набираю сообщение: "Приходи ужинать".
Жду пару минут. Но в ответ тишина. Ни да, ни нет. Шагов тоже не слышно. Может спит? Или не видел. Карибские крокодилы. Придется опять идти за ним. Спускаться в подземелье. Еще ни разу это не закончилось чем-то нормальным.
Оставляю мальчика кушать, а сама иду за Райтом. Слышу в комнате звуки гитары и замираю, прислушиваясь к ним. Райт что-то негромко поет. Мелодично перекатывает слова, перебирая струны. Заношу кулак, чтобы постучать, но еще несколько мгновений даю себе время насладиться, и стучу. Музыка затихает. Слышу шаги куда-то в сторону. Глухой стук. Сглатываю, не решаясь открыть дверь самой. Шаги приближаются, замираю. Между нами всего лишь стена и дверь, но я уже чувствую это напряжение и разряды, что сейчас посыпятся на меня. Открывает дверь. Встречаюсь с холодным, темным, недовольным взглядом.
– Что?
– Пойдем ужинать, – делаю вид, что меня не задел его тон.
– Я не хочу, – пожимает плечами, но смотрит прямо в глаза. Хочет, чтобы все поняла сама, но мне надо это услышать.
– Почему? Я приготовила, что ты просил, – настаиваю на своем.
– Я не должен тебе отчитываться почему.
– Но ты попросил, – становится обидно за то, что делаю шаг навстречу, а получаю в ответ подножку.
– Я передумал, – это похоже на какую-то тупую шутку сейчас.
– Но я уже сделала. – Судорожно вспоминаю, что говорил Мануэль, как настоять на своем. Но вся система рушится, когда затрагивает болевую точку. Сам даже не догадывается насколько.
– Не смотри на меня так словно конец света, а я – последний человек, что может тебе помочь.
– Почему? – переспрашиваю, не понимая за что такое отношение.
– Что почему?
– Почему ты не пойдешь?
– Потому что не надо лезть ко мне и менять меня. Ты никто и не имеешь никакого права указывать мне, как и с кем себя вести. Ты тут прислуга. Обслуживающий персонал. И, если хочешь, чтобы я не был придурком, сделайся невидимкой. – Четкие высокие скулы ярко вырисовываются. Все его недовольство и негодование на лице. Ненависть и презрение. Отходит на шаг назад и захлопывает передо мной дверь.
Сжимаю губы и разворачиваюсь. Обида охватывает. Душит горло, стягивая его ненавистью. Пытаюсь успокоиться и часто дышу. Но вспоминаю его глаза и взгляд. Совсем не такой, что был днем. Другой. Холодный и пронзительный. Ни грамма того азарта, что был, когда танцевала. Смахиваю ладошками выступающие слезы.
Напряжение в этом доме зашкаливает сильнее и сильнее. Я словно поднимаюсь на воздушном шаре все выше и выше. И при этом знаю, что в какой-то момент он лопнет и взорвется. Я упаду так сильно, что разобьюсь. Разобью остатки уверенности, гордости, человечности.
Мне надо исчезнуть из этого дома. Если бы не Джейк бросила бы все и сейчас же забрала вещи и покинула дом.
Пытаюсь не думать об этом. Спрашиваю у мальчика, вкусно ли. Даже у самой аппетит пропал. Как можно жить в одном доме с человеком, который тебя просто ненавидит. Презирает и готов при любой возможности выставить на улицу. С которым ты не знаешь, чего ждать. Каждое слово, словно пуля может выстрелить в тебя. Убить всё положительное, что есть.
Глава 23. Райт
Ворочался и никак не мог уснуть. Знаю, что ответил ей слишком жестко. Смотрела и умоляла не делать этого. Но я знал, что будет дальше, если это не остановить. Она будет везде. Каждая вещь будет напоминать о ней, вытеснять другие воспоминания. А потом она уйдет.
Оставив меня опять наедине с болью. Двойной болью. Снова кто-то стянет колючей проволокой сердце. Причиняя каждым уколом немыслимую