Читать интересную книгу Слова сияния - Брендон Сандерсон

На другой стороне ущелья паршенди начали светиться. Крошечные красные искры пробегали вдоль их рук, вспыхивая и подрагивая, как молнии.

– Что там такое? – спросила Шаллан.

Далинар прищурился, в него ударил очередной порыв ветра.

– Вы должны их остановить, – проговорил Рлаин. – Пожалуйста. Даже если вам придется всех убить. Не позволяйте им допеть эту песню.

Наступил день, к которому вел обратный отсчет, неосознанно нацарапанный Далинаром на стенах. Последний день.

Далинар принял решение, прислушавшись к инстинктам, и подозвал посыльную. К нему подбежала пятнадцатилетняя подопечная Тешав.

– Передай мои слова генералу Халу в штабной палатке, батальон-лордам, моему сыну, Телебу и остальным кронпринцам, – приказал он ей. – Мы меняем стратегию.

– Светлорд? – спросила посыльная. – Каковы изменения?

– Мы нападаем! Сейчас же!

* * *

Каладин остановился у входа на тренировочный полигон для светлоглазых, удивленный представшей перед его глазами картиной. Дождевая вода ручьями стекала с провощенной ткани зонта. Готовясь к шторму, арденты обычно подметали и сгребали лопатами песок в закрытые траншеи по краям полигона, чтобы его не унесло ветром.

Во время Плача он ожидал увидеть подобные приготовления. Однако арденты не стали трогать песок. У входных ворот они поместили невысокий деревянный барьер, который замыкал периметр полигона, и двор наполнился водой. Через край барьера переливался небольшой водопад, стекающий на дорогу.

Каладин осмотрел маленькое озеро, в которое теперь превратился двор, вздохнул, наклонился, чтобы развязать шнурки, и стянул ботинки вместе с носками. Когда он зашел во двор, вода достигла икр.

Мягкий песок захлюпал между пальцев ног. Зачем они устроили такое? Каладин пересек двор, зажав костыль под мышкой и перевесив ботинки со шнурками через плечо. От ледяной воды его раненая нога окоченела. Ощущение было приятным, хотя каждый шаг причинял боль. Похоже, за две недели лечения раны не сильно затянулись. Вероятно, исцелению не помогало и его постоянное желание находиться на ногах.

Каладин оказался слишком избалован собственными способностями. Солдату с подобным ранением понадобились бы месяцы на восстановление. Без штормсвета ему просто требовалось запастись терпением и лечиться, как и всем остальным.

Каладин ожидал, что полигон окажется так же безлюден, как и большая часть лагеря. Даже на рынке почти никого не было, во время Плача люди предпочитали оставаться дома. Но здесь, в сводчатой галерее, опоясывающей полигон, он обнаружил сидевших на стульях ардентов, которые смеялись и переговаривались между собой. На столиках рядом с ними стояли кубки с красновато-золотистым вином, а сами арденты занимались тем, что штопали тренировочные безрукавки. Галерея располагалась достаточно высоко над двором, чтобы можно было не опасаться промокнуть.

Каладин прошелся взад-вперед, выискивая взглядом Зейхела, но не нашел его. Он даже заглянул в комнату ардента, но и там было пусто.

– Поищи наверху, мостовик! – крикнула одна из ардентов.

Женщина с обритой головой указала на угловую лестницу, куда Каладин часто отправлял охранников, чтобы обезопасить крышу во время тренировок Адолина и Ренарина.

Каладин благодарно взмахнул рукой, проковылял к лестнице и стал неуклюже подниматься по ступенькам. Пришлось закрыть зонт, ступени были слишком узкими. Когда лестница закончилась и он выбрался на открытое пространство крыши, по голове забарабанил дождь. Крышу покрывала черепица, скрепленная затвердевшим крэмом. В гамаке, натянутом между двух шестов, лежал Зейхел. Каладин подумал, что, возможно, эти шесты – молниеотводы, и усомнился в безопасности подобного времяпрепровождения. Над гамаком был подвешен тент, и Зейхел оставался практически сухим.

Не открывая глаз, ардент осторожно перевернулся. В его руке оказался зажат графин с крепким хону – разновидностью ликера из лависа. Каладин оглядел крышу, прикидывая, сможет ли пройти по наклонной черепице, не упав вниз и не свернув себе шею.

– Бывал ли ты на Чистозере, мостовик? – спросил Зейхел.

– Нет, – ответил Каладин. – Но один из моих парней кое-что рассказывал о нем.

– И что ты слышал?

– Это океан, настолько мелкий, что его можно перейти вброд.

– Он до нелепости мелкий, – уточнил Зейхел. – Как бесконечный залив, едва ли фут глубиной. Теплая вода. Слабый бриз. Напоминает мне о доме. Не то что это промозглое, покинутое богами место.

– Так почему вы здесь, а не там?

– Потому что я не выношу, когда что-то напоминает мне о доме, идиот.

Вот как.

– Тогда почему мы говорим о нем?

– Потому что тебе стало интересно, зачем мы устроили внизу наше собственное маленькое Чистозеро.

– Правда?

– Конечно правда, проклятый мальчишка. Теперь я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять, что подобный вопрос тебя заинтересует. Ты мыслишь не как копейщик.

– Копейщики не проявляют любопытство?

– Нет. Иначе их убивают или они начинают демонстрировать своим командирам, насколько умны. И тогда их отправляют туда, где от них больше пользы.

Каладин выгнул бровь, ожидая более подробных объяснений. В конце концов он вздохнул и спросил:

– Зачем вы устроили запруду во дворе?

– А ты как думаешь?

– У вас дар раздражать окружающих, Зейхел. Никогда не задумывались об этом?

– Конечно.

Ардент глотнул хону.

– Полагаю, – произнес Каладин, – что вы заблокировали вход на полигон, чтобы дождь не смыл песок.

– Превосходное умозаключение, – ответил Зейхел. – Как свежая синяя краска на стене.

– Что бы это ни значило, вопрос в том, зачем оставлять песок во дворе? Почему бы просто не убрать его, как вы всегда делаете перед сверхштормом?

– А ты знаешь, – спросил Зейхел, – что дожди во время Плача не содержат крэма?

– Я...

Знал ли он? Какая вообще разница?

– Это хорошо еще и потому, – продолжил Зейхел, – что иначе весь наш лагерь покрылся бы той дрянью. Так или иначе, такой дождь, как сегодняшний, отлично подходит для мытья.

– Вы пытаетесь сказать мне, что превратили двор полигона в ванну?

– В точку.

– Вы там моетесь?

– А как же. Не мы сами, конечно.

– Тогда кто?

– Песок.

Каладин нахмурился и посмотрел через край крыши на бассейн внизу.

– Каждый день, – сказал Зейхел, – мы спускаемся туда и хорошенько его взбалтываем. Песок оседает на дно, а весь мусор всплывает, и его уносит мелкими дождевыми потоками прочь из лагеря. Задумывался ли ты когда-нибудь, что и песок нужно мыть?

– Вообще-то нет.

– Так вот, это необходимо. После того, как в течение целого года его попирают вонючие ноги мостовиков и не менее вонючие, но гораздо более благородные ноги светлоглазых, после того, как в течение целого года люди вроде меня роняют на него еду или животные временами устраивают там отхожее место, песок нуждается в чистке.

– Почему мы говорим о песке?

– Потому что это важно, – проворчал Зейхел, прикладываясь к бутылке. – Вроде того. Не знаю. Ты пришел ко мне, мальчик, и прервал мои каникулы. А значит, тебе придется выслушать всю мою чепуху.

– Вам полагается изрекать всякие мудрости.

– Разве ты пропустил слова насчет каникул?

Каладин продолжал стоять под дождем.

– Вы знаете, где королевский Шут?

– Тот дурак, Даст? К счастью, не здесь. А почему ты спрашиваешь?

Каладину нужно было с кем-то поговорить, и он провел большую часть дня в поисках Шута. Найти его не удалось, так что Каладин сдался и наконец купил уту у одинокого уличного торговца.

На вкус она оказалась отличной, но настроение не улучшилось.

В конце концов он отчаялся разыскать Шута и пришел к Зейхелу. Судя по всему, совершив ошибку. Каладин вздохнул и направился обратно к ступеням.

– Что ты хотел? – позвал его Зейхел. Он приоткрыл один глаз и смотрел на Каладина.

– Вам приходилось когда-либо делать выбор между двумя одинаково неприятными вещами?

– Каждый день я выбираю продолжать дышать.

– Меня беспокоит, что может произойти нечто ужасное, – сказал Каладин. – Я могу предотвратить кошмар... Но, возможно, всем будет лучше, если он действительно случится.

– Вот как.

– Дадите совет?

– Выбирай тот вариант, – ответил Зейхел, взбивая подушку, – который позволит тебе спокойнее спать по ночам. – Старый ардент закрыл глаза и откинулся на спину. – Хотелось бы и мне поступить так же.

Каладин продолжил спускаться по ступеням. Внизу он не стал раскрывать зонт, так как уже полностью вымок. Порывшись в боковых помещениях полигона, он вытащил копье – настоящее, не учебное – отставил в сторону костыль и захромал по воде.