— Семья… — задумчиво протянул Дэниел. — Моему браку четырнадцать лет, я лучше тебя знаю, что такое семья и что такое жизнь с человеком, который тебе не противен, нет, даже симпатичен и достоин уважения, но по большому счёту ты к нему ничего, кроме симпатии, и не чувствуешь. И я знаю, что так можно спокойно жить годами, пока не узнаёшь, что бывает нечто иное. Совсем другие отношения. Настоящие… Тебе повезло меньше, чем мне, Джейсон: ты женился, зная, что они бывают, но в браке их не будет.
Астон замолчал, но Джейсон не нашёлся, что ответить. Дэниел был прав. Но то, что его отношения с женой не заладились, вовсе не означало того, что он должен вернуться к Астону. А тот, не дождавшись никакой реакции на свои слова, добавил:
— Твой брак не проживёт долго. Я обещал играть честно, но даже если бы не обещал, я бы не стал ничего предпринимать, чтобы его разрушить. Вы вдвоём справитесь сами.
Джейсон жутко выводил из себя этот покровительственный, всезнающий тон, но он лишь едко заметил:
— Твоя жена всё сделала за тебя.
— О да, — насмешливо отозвался Астон, — не появись она, вы бы жили долго и счастливо. Судя по твоей реплике, у вас дела плохи, да? Рэйчел не может простить тебе, что ты её обманул? Или что у тебя было такое прошлое? Да какая разница… Ты прощал мне и худшее. Иметь жену с ребёнком и иметь семью — разные вещи, Джейсон. Первое не требует большого ума и усилий. Гораздо сложнее жить вместе двум людям с очень непростыми характерами и в очень непростых обстоятельствах. Надеюсь, ты догадываешься, кого я имею в виду.
— Догадываюсь, — Джейсон посмотрел на него устало и равнодушно. — Я не понимаю, чего ты хочешь от меня. Я… начал новую жизнь. Может, она не очень яркая и далеко не идеальная, но мне хорошо здесь. Я не думал о тебе, я старался забыть. И, видишь, теперь я даже могу вполне спокойно разговаривать с тобой… Но это самое большее, на что ты можешь рассчитывать.
Он направился к дверям. Астон его слегка удивил сегодня. Нет, не слегка: от происходящего где-то внутри, в наэлектризованной паутине нервных сплетений, его сотрясала тяжкая глубинная дрожь… Слегка его удивило то, как Дэниел повёл разговор. Он ожидал встретить того жестокого, доведённого своей одержимостью до грани Астона, каким видел в последний раз, или совсем другого — умоляющего о прощении, о новом шансе заботливого, нежного и преданного человека, с которым у них была почти что семейная жизнь. Но он как будто бы вернулся в май две тысячи шестого года, когда только познакомился с Дэниелом Ламбергом, невероятно сильным и уверенным в себе человеком, который всегда получает то, чего хочет, и который сразу, в одну из первых их встреч, заявил, что на сей раз намерен получить его, Джейсона.
Астон проследил за ним глазами, но не стал останавливать — ни словом, ни жестом, лишь когда Джейсон проходил мимо, произнёс:
— Мои чувства к тебе изменились, но я люблю тебя по-прежнему.
Глава 89
Август-сентябрь 2012
Джейсон уже несколько недель жил не у себя дома, а в гостинице. Он подумывал подыскать постоянное жильё — снять дом, например, но на то, чтобы сесть за объявления и объехать предлагающиеся варианты, просто не хватало времени.
Он почти каждый день ездил к Рэйчел и Дилану, занимался улаживанием юридических формальностей, касающихся развода, и работу, к тому же, никто не отменял. С разводом всё оказалось не так просто. Джейсон готовился к тому, что им нужно будет не только пройти медиацию[39], но и, возможно, выяснять отношения в суде. Хотя он искренне надеялся, что медиацией всё и ограничится…
Разумеется, он бы предпочёл вообще не впутывать в их переговоры третью сторону. Он хотел, чтобы они с Рэйчел всё решили между собой, а к суду пришли уже с готовым решением — в этом случае слушание становилось просто формальностью. Но дело пока почти не сдвинулось с мёртвой точки. Они разве что назначили день встречи с медиатором.
Их разногласия касались в основном Дилана. Они относительно легко договорились о постоянном пребывании ребёнка, расходах на его содержание и медицинское обслуживание, встречах, поездках с отцом и тому подобных вещах. Споры начались относительно принятия решений, доступа к информации и ответственности. Рэйчел не хотела, чтобы Джейсон сохранял в этом отношении равные с ней права. Вернее, она вообще не хотела, чтобы он их сохранял.
Они активно обсуждали всё это в течение почти что месяца, но потом Рэйчел вдруг отказалась продолжать, сказав, что ей нужно время — всё обдумать и переосмыслить. Джейсон не стал её торопить: он был заинтересован, чтобы все эти разбирательства были отложены на как можно более поздний срок. Он опасался, что если к моменту вызова обоих сторон в суд разногласия между ними не будут улажены, Рэйчел может выложить всё, что знала о муже, чтобы добиться решения в свою пользу. А этому было бы лучше случиться тогда, когда окончательно решится вопрос с ФБР и делом Кеннета Гарланда.
Жизнь, до этого спокойная и однообразная, буквально за несколько недель обросла целым ворохом серьёзных проблем. Джейсон чувствовал себя пешеходом, пытающимся перебежать через скоростную магистраль, по которой несутся многотонные грузовики. Он едва успевал увернуться от одного, как на него с противоположной стороны неслась следующая громадина…
Хотя бы с ФБР предстояло разбираться не ему. Он в таких делах был бессилен.
У Астона были весьма обширные связи в верхах, но в свете разгоревшегося вокруг Гарланда коррупционного скандала обращение к влиятельным лицам казалось не то что бесполезным, но даже опасным. Никто не рискнёт впутываться в это дело и помогать замешанным в нём, а вот выдать Астона как причастного и тем самым «выслужиться» и изобразить из себя кристально честного человека на службе государству — запросто. Надавить на ФБР даже в «мирное» время было не так уж легко, а сейчас тем более.
Выход был один: воспользоваться Виктором-4. Его «друзья» в разведке могут надавить на ФБР совершенно в открытую, просто заявив, что расследование может повлечь угрозу государственной безопасности или привести к срыву важной операции. Люди из разведки, разумеется, не будут разговаривать с рядовыми агентами вроде Миллингтона. Они будут действовать на уровне директоров или заместителей директоров, а те просто спустят распоряжение сверху вниз. Одно короткое распоряжение: не копать под Кайла Ирвинга.
Джейсон понимал, что Бюро не подчинится вот так сразу. Естественно, возникнут подозрения, а не пытается ли таким образом, прикрываясь вымышленными операциями, уйти из-под удара соучастник Гарланда, по всей видимости, важная и влиятельная фигура, способная заставить плясать под свою дудку даже спецслужбы. Поэтому у спецслужб должно появиться очень веское основание броситься на спасение никому не известного финансового аналитика и проявить в этом деле настойчивость.
Виктор-4 должен был сообщить, что расследование связи Гарланда с Кайлом Ирвингом может привести к весьма неприятным открытиям, после которых он не сможет больше быть полезным разведке.
Он был важным информатором, но в последние годы передавал буквально крохи информации, так что его утрата не стала бы страшной трагедией. Кроме угрозы потерять осведомителя разведка должна была получить ещё и сладкую косточку. Астон — Эдер и Джейсон с ним соглашались — предполагал, что ему придётся пообещать выдать очень важное лицо или организацию. Что-то очень существенное и опасное в обмен на Кайла Ирвинга…
После возвращения из Нью-Йорка Джейсон пребывал в полной неизвестности относительно происходящего несколько дней: общаться с Эдером или его людьми было опасно. Он догадывался, что Астон и Эдер сейчас планируют и рассчитывают, связываются с разведкой и делают предложения, получают отказ, заходят с другой стороны, торгуются и снова предлагают…
Неизвестность была настоящей пыткой. Джейсон ложился спать и ворочался по два или три часа каждую ночь, не в силах уснуть. День был не намного спокойнее. Пока он жил с Астоном, то тоже почти постоянно чувствовал неявную угрозу. Но одно дело неявная угроза, и совсем другое — совершенно конкретное расследование ФБР.