— Миллионы людей создают семьи, имея детей от предыдущего брака, которые продолжают общаться с обоими родителями.
— Не с такими, как ты! Ты вряд ли можешь подать хороший пример сыну.
— Это просто смешно. Шон Патрик Малоуни[40] усыновил троих детей, а ты считаешь, что я не могу видеться даже со своим собственным?
— Малоуни, по крайней мере, ведёт достойный образ жизни и, возможно, скоро будет сидеть в Конгрессе, — с презрительной усмешкой ответил Зак. — А ты переходил от одного богатого мужика к другому.
— Думаю, не так уж много людей ограничивается единственным сексуальным партнёром. Что плохого в том, что мои были богатыми? — спокойно спросил Джейсон. — И я не намерен обсуждать свой образ жизни с тобой. Если суд посчитает его недостойным — что ж, мне останется только согласиться.
— Рэйчел всё расскажет на суде!
— Пожалуйста. Я не сделал ничего противозаконного.
Джейсон смотрел на Зака с холодной вежливой улыбкой, в которой отчётливо сквозило что-то насмешливо-издевательское. Он прекрасно знал: что бы ни рассказала Рэйчел в суде, это никак не заставит судью ограничить его права. Он не убивал людей, не насиловал несовершеннолетних, не бил жену и не торговал наркотиками; секс с состоятельными мужчинами вряд ли можно было приравнять к подобным преступлениям.
— Она была права насчёт тебя, — произнёс Зак, зло всматриваясь в безмятежное и холодное лицо Джейсона. — Ничтожество, считающее себя лучше всех остальных.
Джейсон только пожал плечами. Зак принадлежал к числу тех, кого его безэмоциональность и сдержанность выводили из себя. Кого-то они интриговали, кого-то настораживали, кого-то раздражали, кого-то восхищали, а кто-то, как Зак, видел в этом оскорбление, наносимое их драгоценной персоне.
— Если на этом всё, мы можем распрощаться, — произнёс Джейсон.
— Хорошо, — сказал Зак, засовывая руку в карман пиджака.
Он достал iPhone, что-то нажал на экране, положил телефон на стол и сказал:
— А вот это не для записи, — Зак в упор сверлил Джейсона чуть прищуренными глазами. — Я сделаю всё возможное — всё! — чтобы выкинуть тебя из нашей с Рэйчел жизни. Ты уже один раз всё испортил, больше я тебе этого сделать не позволю.
Зак чётко проговаривал каждое слово сквозь сжатые зубы, так что речь его напоминала скрежет ржавого металлического устройства:
— Ты, я смотрю, ещё не понял, с кем связался. Если не отстанешь от нас сам — я тебя уничтожу. Лучше подпиши соглашение по-хорошему, если не хочешь больших проблем в своей жалкой жизни. Мне противно даже в одной комнате с тобой находиться, не то что терпеть тебя возле своей жены. Катись в свою Европу сосать члены дальше. Это единственное, на что ты годен. Шлюха!
Джейсон выслушал всё это с глубочайшим интересом и вниманием на лице. Потом он достал свой телефон, выключил диктофон, но, в отличие от Зака, на стол выкладывать свой «Блэкберри» не стал.
— Тогда и я скажу кое-что не для записи. Я тоже сделаю всё возможное, чтобы ублюдок вроде тебя и близко не подошёл к моему сыну. Советую тебе вернуться к реальности: наличие богатых родителей не даёт тебе никаких преимуществ — разве что у судьи, который будет решать наше дело, тоже будет дом в залоге, отец-инвалид и братья-студенты. Ты ведь так хотел купить Рэйчел?
— Ты! Кусок дерьма!.. — Зак вскочил на ноги.
Несмотря на это резкое движение, Джейсон ни на миллиметр не сдвинулся. Он только произнёс:
— Захочешь навредить мне — вспомни, что у меня есть запись с угрозами.
Зак побагровел, дёрнулся вперёд и махнул рукой, указывая своим телохранителям на телефон Джейсона. Оба тут же поднялись на ноги — с явным намерением вырвать «Блэкберри» из рук владельца.
Их столы разделяла буквально пара шагов, но телохранители даже их не успели сделать. Наперерез бросились двое мужчин, сидевших до этого на диване у камина.
И те, и другие замерли в шаге друг от друга. Зак выглядел растерянным и переводил взгляд с охранников на Джейсона и обратно.
— Джентльмены, мы в общественном месте, — примиряющим тоном объявил Джейсон, поднимаясь со своего кресла и пряча телефон в карман. — Давайте вести себя прилично. Мне кажется, охрана отеля уже нами заинтересовалась.
Джейсон, сопровождаемый ненавидящим взглядом Зака, подошёл к своим телохранителям. Оказавшись под их непосредственной защитой, он обернулся и сказал:
— Любовь к театральным эффектам вас погубит, мистер Брок. Желаю вам приятно провести остаток дня.
Едва Джейсон с двумя людьми Эдера вышел на парковку перед отелем, он сразу же начал звонить Рэйчел. Ему совершенно не нравилось то, что Дилан остаётся в одном доме со столь агрессивно настроенным человеком. Он видел, что под конец их разговора Зак едва сдерживался. Он был готов броситься на собеседника с кулаками прямо в баре посреди бела дня…
Он несколько раз пытался дозвониться до Рэйчел, но было занято. Скорее всего, она сейчас разговаривала с Заком. Когда он перезвонил позднее, Рэйчел просто не ответила на звонок.
В течение дня он делал ещё звонки и посылал сообщения, но всё безрезультатно: жена не желала с ним общаться. Джейсон попытался найти в справочниках или в интернете адрес загородного дома семьи Брок в Бар Харборе, но ничего отыскать не удалось. Вполне логично: состоятельные люди обычно не стремятся раскрывать информацию о себе и местах своего отдыха. Он мог поехать в курортный городок завтра с утра и просто поспрашивать местных. Наверняка рано или поздно кто-нибудь бы ему помог, пусть шансы и были не очень велики… Наверняка многие знали, где находится дом Джона Траволты, но вот особняк Броков вряд ли обладал такой же известностью.
Джейсон подумывал о том, что он мог бы обратиться к Эдеру, но тут же отказался от этой идеи. С Эдером всё решилось бы меньше чем за час, но Джейсон не желал пользоваться услугами людей Астона. Да, его охраняли уже три месяца, но только из-за того, что Камилла сама приехала к нему да ещё и навела на его след Гарланда. Просить же о помощи в случае с Заком означало дать Астону повод вмешаться в личные дела.
После встречи с ним он понял, что уже не испытывает ненависти. Всё как будто перегорело. Рана запеклась и не болела так сильно, и Джейсон не хотел бередить её. Он боялся, что, стоит дать Астону даже самый жалкий и незначительный предлог, он вновь вторгнется в его жизнь и пройдётся по ней как смерч по прерии, разрушая и сметая всё на своём пути. И зачем? Неужели он верит в то, что лежащую между ними пропасть можно преодолеть? Неужели он думает, что его поступки можно простить? И неужели Дэниел простил сам — простил предательство, побег к Алексу и измены?
Утром, перед тем как снова начать звонить Рэйчел, Джейсон проверил почту. Одно сообщение он сначала принял за спам, потому что отправлено оно было с адреса, состоявшего из бессмысленного набора букв и цифр. Он собирался стереть его, не глядя, но заметил тему письма: «Малыш Дилан». Если это было совпадением, то чертовски загадочным совпадением… Джейсон просмотрел текст сообщения.
Папочка, я совсем один.
Его в ту же секунду бросило в жгучий, болезненный жар. Несколько мгновений в голове не было ни единой мысли, кроме цепенящего отчаянного страха, и когда первая его волна откатилась, Джейсон понял, что очень часто дышит и всё равно как будто задыхается.
Ему никогда в жизни не было настолько мучительно страшно за себя, кроме, разве что, тех нескольких минут под пулями в Гонконге. В этом сообщении не было явной угрозы, в нём была только беззащитность, абсолютная беззащитность шестимесячного ребёнка перед взрослым человеком.
Джейсон бросился звонить Рэйчел. На этот раз она взяла трубку. Джейсон старался не выдать своего волнения — оно могло сейчас сыграть против него, но всё равно первым же делом спросил:
— Где Дилан? С ним всё в порядке?
— Конечно. Он сидит около меня, играет, — раздражённо ответила Рэйчел.