Восточное побережье Гуахама подвергается постоянному воздействию пассата. Поэтому, если мореплаватель приблизится к Гуахаму с востока, остров кажется ему малоплодородным. Тем приятнее он будет поражен, обогнув северную оконечность Гуахама, ибо западная, подветренная сторона его щедро одарена природой. Достойно сожаления, что испанцы при захвате этого архипелага и насильственном насаждении здесь католичества истребили все коренное население.
Интересно, что на Гуахаме под слоем чернозема залегают коралловые массивы, лишь частично выветрившиеся. Это обстоятельство позволяет предполагать, что здесь некогда находилась группа низменных коралловых островов, которая под действием вулканических сил была поднята вверх вместе с ее лагуной, образовав нынешний остров Гуахам. Гофман обнаружил на острове кратер, в жерле которого до сих пор не погас огонь, что, по-видимому, подтверждает нашу гипотезу.
Расположенная на Чертовом мысу крепость, призванная защищать город Агадну [Аганья], оказалась настолько миролюбивой, что не имела ни одной пригодной для стрельбы пушки.
Резиденция испанского губернатора в Аганье
Рисунок начала XIX в.
В гавани Кальдера-де-Апра [бухта Апра] стояло на якоре несколько английских и североамериканских кораблей. Их пребывание здесь немало удивило меня, ибо испанцы обычно не пускают в свои владения иностранные суда. От капитанов этих караблей я узнал, что китобои, промышляющие у берегов Японии, теперь часто посещают Гуахам, чтобы отдохнуть на берегу и пополнить запасы провизии.
Эти же капитаны сообщили мне, что во время пребывания у японского побережья они пользуются исключительно картой, составленной нашим адмиралом Крузенштерном. По их словам, на ней весьма точно обозначены даже самые незначительные предметы. Этот отзыв доставил мне большую радость. Да, у моряков достаточно причин благословлять составителя этой карты! Ведь их жизнь зачастую зависит от степени ее достоверности. Можно смело утверждать, что лучше обходиться совсем без карты, чем пользоваться вводящей в заблуждение.
Собираясь пробыть здесь лишь несколько дней, а также зная, что гавань Кальдера-де-Апра отнюдь не является безопасной, я решил туда не входить, а остаться в море, вблизи города, держа корабль под парусами. Я послал к губернатору офицера с просьбой оказать нам содействие в приобретении свежей провизии, причем снабдил посланного соответствующим списком.
На следующее утро я отправился на берег в сопровождении нескольких офицеров и был принят губернатором этих островов доном Ганго Эрреро. Оказалось, что он уже принял необходимые меры для того, чтобы нас быстро снабдили продовольствием. Губернатор принял меня дружественно, хотя и с обычной испанской важностью.
Деятельность этого вельможи подтверждает давно известную истину, которая гласит, что достаточно нескольких лет дурного управления, чтобы уничтожить все полезное, созданное ценой долгих усилий хорошего правительства. Восемь лет назад, когда губернатором архипелага был Меденилья, население острова жило в относительном достатке и было довольно своим положением. Теперь же положение в корне изменилось, и виноват в этом был только один человек. Вот как много зависит от того, кому доверено управление в отдаленных местностях, откуда жалобы угнетенных лишь в редких случаях доходят до верховных властей.
На совести Эрреро лежит даже убийство нескольких английских и американских моряков. Друзья убитых обратились в Маниле к испанскому правосудию, причем на сей раз не напрасно. Позже я узнал, что, в то время как Эрреро, ничего не подозревая, пел мне под гитару веселые песни, был уже подписан приказ о его аресте. Чтобы исправить зло, причиненное Эрреро, губернатором был вновь назначен Меденилья.
Из старых знакомых я застал здесь только почтенного дона Луиса де Торреса, друга каролинцев. Когда мы были на Гуахаме в прошлое путешествие, он сообщил Шамиссо немало интересных сведений о планах и обычаях этих добродушных островитян. После отплытия «Рюрика» дон Луис снова побывал на Каролинских островах и склонил несколько тамошних семей переселиться на Гуахам. Возобновились ежегодные посещения Гуахама каролинцами. Как раз во время нашего визита здесь находилась их маленькая флотилия.
Обитатели Каролинских островов — искусные моряки. Поэтому живущие на Гуахаме испанцы, совершенно невежественные в мореплавании, нанимают их для поездок на другие острова Марианского архипелага. Без помощи каролинцев было бы, пожалуй, почти невозможно поддерживать сообщение с этими островами. Мы видели два каноэ, направлявшиеся с Сарпана на Гуахам при очень свежем ветре и сильном волнении; каролинцы управляли ими с изумительной ловкостью.
Восстание в испанских колониях не распространилось на Гуахам. Несмотря на тиранию губернатора, местное население осталось верным властям. Недавно у побережья этого острова стали на якорь шедшие в Манилу испанские линейный корабль и фрегат, на борту которых находились беженцы из Перу — верноподданные короля. Здесь экипажи обоих кораблей взбунтовались, высадили офицеров и пассажиров на берег, а сами вернулись в Перу, чтобы присоединиться к инсургентам. Однако даже такой заразительный пример не оказал влияния на население Гуахама.
Мы провели возле Агадны четыре дня, держа корабль под парусами. За это время мы запаслись продовольствием, которое стоило теперь здесь в десять раз дороже, чем восемь лет назад. 22 октября мы покинули Гуахам и взяли курс на острова Баши [Батан]. Я рассчитывал пройти между этими островами в Китайское море, а затем направиться прямо в Манилу.
1 ноября, согласно полуденным наблюдениям, мы находились под 20°15′ с. ш. и 123°18′ в. д., т. е. уже недалеко от островов Баши и Бабуян. До захода солнца шлюп столь быстро двигался вперед, что, по-видимому, подошел весьма близко к земле. Однако небо в этом направлении было затянуто черными тучами, предвещавшими шторм. Поэтому мы не решились плыть дальше в ночное время, а стали лавировать при зарифленных парусах, ожидая рассвета.
В полночь на нас обрушились сильные шквалы, идущие с севера. На море началось сильное волнение, но до шторма дело не дошло. Как только лучи восходящего солнца осветили горизонт, мы увидели высокие скалы Ричмонда [острова Балинтанг]. Эти три утеса возвышаются посреди пролива, разделяющего острова Баши и Бабуян. Вскоре показался остров Бантан [Батан], чей высокий скалистый хребет был еще окутан облаками.
Между тем стало совсем светло. Воспользовавшись порывистым северным ветром, мы поставили все паруса, допустимые при такой погоде, и направились через проход между скалами Ричмонда и южными островами Баши. Очутившись в середине прохода, мы стали опасаться за целость наших стеньг и даже мачт. Дело в том, что сильный северо-восточный ветер гнал по проливу высокие волны, которые сталкивались со стремительным течением, идущим из Китайского [Южно-Китайского] моря в океан. Эти противоположно направленные силы породили на морской поверхности волнение, подобное мощнейшему прибою. Наш корабль столь яростно швыряло из стороны в сторону, что оставалось только удивляться добротности нашего такелажа и прочности мачт. Пробыв в таком критическом положении 2 часа, мы вышли наконец в Китайское море. Здесь было спокойнее, и мы воспользовались этим обстоятельством, чтобы определить долготы некоторых ближайших пунктов. Привожу результаты наших наблюдений.