– Очередная загадка, – констатировал Влад, и молчание остальных подтвердило, что спорить с ним никто не собирается.
Они разобрали оружие.
Дитц застегнул ремень, вытащил меч из ножен до половины длины, вернул его на место, приосанился и поймал ухмыляющийся взгляд Велги.
– Что?
– Ты прямо этот… нибелунг. Зигфрид! Но обмундирование явно не подходит.
– Надо же, какие мы образованные, – хмыкнул обер–лейтенант. – Нибелунгов знаем. Что же касается обмундирования, то на себя посмотри.
– А я и не претендую, – дружески подмигнул Велга. – Даже на Алёшу Поповича.
– Это ещё кто?
– Былинный персонаж, русский богатырь.
– Ну, один–то русский богатырь у нас точно есть, – сказал Хельмут, глядя за спину Александру.
Велга обернулся.
Гигант и силач Малышев (при росте метр девяносто восемь и весе сто с лишним килограммов он мог пройти по лесу, не хрустнув ни единой веточкой), видимо, чтобы согреться, а заодно не соскучиться, устроил развлечение себе и другим.
Марта и Нэла, повисли на его сцепленных на затылке, руках, а он крутился вокруг своей оси, представляя из себя живую карусель, так, что, казалось, по залу гулял лёгкий ветерок. Тяжёлый боевой рашенский меч–акинак болтался на его боку, словно какой–нибудь церемониальный кинжал.
– Ой, Мишенька, хватит! – воскликнула Нэла. – Сейчас улечу!
Михаил замедлил движение и остановился.
– О! – сказал он, улыбаясь. – Сразу теплее стало.
– Кстати, о тепле. —Мартин огляделся. – Не знаю, где мы находимся, но это похоже на жильё, пусть и заброшенное. Думаю, стоит поискать какую–нибудь печь или очаг.
– А также старую мебель на растопку, – добавил Велга. – Хорошая мысль. Особенно теперь, когда мы вооружены. К тому же, – он бросил взгляд в окно, – по–моему, вечереет. Давайте обыщем дом.
– И по одному не ходить, – добавил Дитц. – Только по двое. Считайте это приказом.
Нечто вроде камина уже минут через десять обнаружила на первом этаже правого крыла «двойка» Никита–Свем. Этот зал вообще оказался наиболее удобным для того, чтобы остаться здесь на ночь – окна и двери в нем были целы, и пол устилали хоть и слегка рассохшиеся и кое–где подгнившие, но доски. Что было в любом случае предпочтительнее холодных каменных плит.
К тому времени, как снаружи окончательно стемнело, дворец (или чем там на самом деле когда–то служило это здание) был осмотрен, и в «каминный зал» стащили всё, что хоть как–то сошло бы за дрова – оконные рамы, найденные в комнатах третьего этажа и обломки мебели, обнаруженные там же. В количестве вполне достаточном, чтобы хватило на всю ночь. Также были найдены две изящные глазурованные керамические вазы, украшенные цветочным орнаментом удивительной сложности и красоты. Не менее пяти литров объёма каждая. Для чего эти вазы служили раньше, было неизвестно (скорее всего декоративным целям), но их выставили наружу, под дождь, и теперь у отряда была вода.
Малышеву не потребовалось много времени и усилий, чтобы развести огонь, и тот весело заплясал в камине, согревая и освещая тех, кто уселся перед ним на полу.
Дров не жалели.
Вскоре возле камина стало жарко, одежда подсохла, и даже ночная дождливая тьма за окнами, казалось, утратила к временным обитателям заброшенного дома свой недружелюбный интерес.
Докурили оставшиеся у Курта Шнайдера несколько сигарет.
– В который раз за сегодня понимаю, что бросить курить очень хорошая идея, – сообщил Влад, щелчком отправляя оставшийся от сигареты фильтр в камин. – Вот не курил бы сейчас, и никаких проблем. А так завтра станет без табака грустно.
– Ещё грустнее станет без жратвы, – заверил Руди Майер. – Курево дело такое, терпимое. Хочется, хочется, а потом вроде как уже и не особо. Но вот когда живот подводит… – Он цыкнул зубом. – Не знаю, как общество, а я бы сейчас от порции гамбургских сосисок с тушёной капустой не отказался.
– Ага, – поддакнул Шнайдер. – И пары кружек пива в придачу.
– Помечтайте, помечтайте, – с иронией промолвил Дитц.
– Нет, ну его, – решил Майер. – Больше не буду. Только душу растравлять.
– Если в округе есть зверь или птица, я завтра их добуду, – пообещал Свем Одиночка.
– Или рыба, – сказал Малышев. – Может, озеро какое с рыбой неподалёку окажется. А острогу соорудить недолго.
– Влад правильно сказал, – промолвил Карсс, – ещё там, на песке, когда мы пили коньяк. Тут есть воздух, есть вода, трава и деревья. Значит, должно быть и то, что сгодится в пищу белковым существам. Таким, как мы с вами.
– Рад, что ты не теряешь оптимизма, – похвалил Дитц
– Мой оптимизм здесь не при чём, – сказал Карсс. – Я просто вспомнил.
– Что именно?
– Что там, где вы, всегда возникает масса серьёзнейших проблем. Которые, как это не странно, в конце концов, разрешаются. Причём таким образом, что все заинтересованные стороны оказываются более или менее удовлетворены.
– О! – засмеялся Валерка Стихарь. – Что значит выдающийся государственный деятель. Шпарит без бумажки так, что заслушаться можно.
– По–моему, я сказал чистую правду, – слегка обиженным тоном заявил Карсс. – Но возражения готов выслушать.
– Что ты, – усмехнулся Валерка, – никаких возражений. Кроме одного маленького уточнения. Пойми, я без обид. Исключительно только ради истины. Вспомни, с чего начались все проблемы, к которым мы, по–твоему, причастны. Просто вспомни, и всё.
– Да, – согласился Карсс, помолчав. – Ты прав. С меня всё началось, тут мне крыть нечем.
– Ты, главное, не переживай, – сказал Велга. – Мы действительно не в обиде. Хотя бы потому, что по большому счёту неизвестно, были бы все мы до сих пор живы, не укради ты нас тогда с Земли. Это была страшная война.
Помолчали.
Малышев подбросил в огонь ножку от стола и легко, одним текучим движением, поднялся на ноги.
– Схожу–ка… – начал он и умолк, прислушиваясь.
– Да, – подтвердил Свем и взял, прислонённое к стене, копьё.
– Нэла? – взглянул на фею Дитц.
– Кто–то есть снаружи, – сказала она. – Но он не опасный. Нам не опасный. Не ходите к нему, он сам сейчас придёт.
Теперь все уже были на ногах.
– Зверь, человек? – спросил Велга
– Не то, и не другое.
– Он уже здесь, – сообщил Свем.
В дверь отчетливо поскреблись. Раз и ещё раз.
– Входите, – пригласил Мартин чуть севшим голосом. – Не заперто.
Створки с тягучим скрипом (одному богу известно, когда петли смазывали в последний раз) разошлись в стороны, и в слабых отсветах каминного пламени на пороге возникла собака. Размером с небольшого пони. В зубах собака держала тушку какого–то животного, похожего на смесь зайца и свиньи.
Все замерли, и Свем отвёл назад руку с копьём.
– Свем, не надо, – одними губами шепнула Нэла. – Он не хочет нам зла.
Собака медленно вошла в комнату, положила тушку на пол, шумно отряхнулась от воды и села.
Лохматая, светло–серая, с рыжими подпалинами. Она скалилась в улыбке, демонстрируя клыки длиной в палец, хвост дружелюбно елозил из по полу стороны в сторону. Жёлтые глаза, казалось, смеялись.
– Твою мать, – растерянно промолвил Валерка Стихарь. – Не может быть. Ребята, да это же Чарли. Чарли!
Услышав своё имя, пёс радостно гавкнул и ударил передней правой лапой по полу, словно подтверждая, что Валерка прав, и это, действительно, он.
– Вот это да, – сказал Руди Шнайдер. – И верно Чарли. Здорово, приятель!
Солдаты радостно окружили собаку (если это собака, изумлённо подумал Мартин, в жизни не видел таких собак. Впрочем, как выясняется, я много чего в жизни не видел…). Её трепали за ушами, пожимали правую лапу, которую пёс охотно протягивал, слышались возгласы:
– Привет, Чарли!
– Какая встреча, Чарли!
– Красавец! Да ты совсем не изменился, как я вижу!
– Узнал, узнал! Гляди, смеётся, ах ты, морда лохматая!
– Ну, теперь и караулов не надо.
– И еду нам принёс, умница!
– Ты откуда здесь взялся, псина?
– Познакомься, Чарли, – сказал Велга, – с нашими друзьями. – Он махнул рукой остальным, держащимся поодаль. – Идите сюда, это Чарли. Он не тронет, и он вам рад.
– Кто это? – спросил Мартин у Велги, – когда церемония знакомства была завершена, и все опять расположились рядом с камином в ожидании, пока Малышев и Свем разделают свинозайца и приготовят ужин.
Велга, не вдаваясь в особые подробности, поведал о расположенном в странном месте Замке, куда они пришли, чтобы активировать нуль–бомбы и остановить Воронку Реальностей, и необыкновенном псе, которого они встретили при входе на мост, ведущем к Замку[5]
– Мы назвали его Чарли, – закончил он. – Аня утверждала, что он и не собака вовсе, а только имеет вид собаки. Так или иначе, Чарли пару раз спасал нам жизнь, без него нам вряд ли удалось бы сделать то, что мы должны были сделать.